Й. Б. Циммерман[8] (1774) подчеркивает, что, хотя тоска по родине швейцарцами приписывается только самим себе, она встречается и во многих других местах. Ее можно наблюдать у бургундских солдат и нередко у шотландцев. Особенно часто она наблюдается у сопротивляющихся насильной вербовке солдат в Англии. Едва они возвращаются на родину, их силой тащат на другой корабль, – и тысячи умирают от ностальгии. Внезапное возвращение в отечество творит терапевтические чудеса. Циммерман рассказывает случай, который повторяется еще иногда позже.
«Одному студенту медицины в Геттингене, уроженцу Берна, в тоске по родине взбрело в голову, что у него лопнет самая большая в теле артерия. Поэтому он почти совсем не отваживался больше покидать свою комнату. Однако в тот день, когда его отец позвал обратно домой, он с триумфом обегал весь Геттинген, попрощался со всеми знакомыми и на третий день чрезвычайно бодрым сел в зимнюю повозку в Касселе. Тогда как два дня назад он при виде самой маленькой лестницы выпускал воздух из живота. Позже в другом месте он еще раз заболел ностальгией. Только дома он бодр и здоров».
Картхойзер (1771) считает объяснение Шойхцера ностальгии изменением атмосферного давления очень убедительным, однако только этого недостаточно. Также одни и те же психические влияния могли бы и вызвать, и вылечить ностальгию.
Наконец в 1783 г. геттингенский профессор Блуменбах на основании поездки в Швейцарию сделал пространные заметки о тоске по родине. Без малейших сомнений он считает ясным, что это настоящая душевная болезнь, которая имеет основу во внутренних чувствах, а не, как считал имеющий заслуги в других отношениях Шойхцер, в недостаточном горном воздухе. Некоторые кантоны, и как раз самые горные, не подвержены тоске по родине, например, Гларус. Сильнее всех страдают от нее аппенцельцы, исключительно кочевой народ. Причина ностальгии лежит в присущем всем людям предпочтении dulce natale solum[9]. Достаточно чувствительного контакта, чтобы вызвать сначала одиночество, тоску, уныние и в конце концов безумие. Быстро появляется отсутствие аппетита и прострация, но так же невероятно быстро и выздоровление. Кажется, как будто в таких состояниях, как и вообще при безумии, тело, как часы, равномерно приостанавливает ход, чтобы впоследствии снова прийти в движение. Блуменбах отмечает, что швейцарцев охватывает тоска по родине и в сердце Швейцарии. В заключение он рассказывает некоторые часто повторяемые истории:
Несколько жителей Энтлибуха устроили в Париже высокогорную сыроварню. Когда работа прекратилась, они впали в тоску по родине. Аналогично обстояли дела с лапландцами и их северными оленями в Мадриде. Звери не выдержали и подохли. После этого заболели люди. Гренландцы в 1656 г. из Копенгагена отправились в полной отчаяния тоске по родине на байдарках в Америку, при этом большинство погибло. Оставшиеся умерли от ностальгии.
Северяне и швейцарцы более подвержены этому заболеванию. В качестве причины может рассматриваться привычка к великолепным впечатлениям природы и простота нравов.
После публикации Блуменбаха появляется еще одна статья Дица в немецкой энциклопедии 1790 Г. Последний присоединяется к мнению Ауен’бруггера, но считает, что особенно часто подвержены этому заболеванию швейцарцы. Это Халлер относит на счет государственной конституции и обычая вращаться и жениться только среди своих. В общей энциклопедии Эрша и Грубера (1828) в статье «Тоска по родине» повторяются давние точки зрения и к тому же рассказывается, что в 1813 г. при осаде Майнца свирепствовала эпидемия тифа в сочетании с тоской по родине, которая значительно усугублялась последней.
Кроме этих кратких статей десятилетия после публикаций Блуменбаха в Германии не появлялось сочинений о тоске по родине. Во Франции, напротив, появляются диссертации по этому предмету. Большинство их недоступно изучению. Для полноты материала они приводятся в библиографии. Только в 1821 г. появилась многократно упоминаемая работа известного врача Наполеона Ларрея «О местонахождении и последствиях болезни тоски по родине», которая благодаря двукратному переводу на немецкий язык снова подняла тему ностальгии.
Ларрей собрал свой материал во время многочисленных кампаний Наполеона, в особенности, во время русского похода. Из его историй болезни нашему зрению представляется слабое отражение огромных страданий, жертвами которых пало тогда бесчисленное количество людей. Ларрей утверждает, что как у всех сумасшедших, так и у больных тоской по родине появлялись отклонения от норм сначала психических функций, затем функций чувств и произвольных движений. На пике психического помешательства больные видят на чужбине восхитительные картины родины, какими бы суровыми они на самом деле ни были. По их высказываниям, их родные и друзья предстают в богатых платьях и с самыми приветливыми выражениями лиц. Болезнь протекает в три стадии: первая – возбуждение, повышение тепла в голове, учащенный пульс, беспорядочные движения, покраснение конъюнктивы, блуждающий взгляд, торопливый и небрежный разговор, зевание, вздохи, запор, опоясывающая боль; вторая – тяжесть и чувство гнета во всех органах, желудок и диафрагма испытывают определенную слабость, симптомы желудочно-кишечного воспаления, усиливается лихорадка; третья – слабость, общий упадок сил, печаль, стоны, слезотечение, отвращение к продуктам питания и чистой воде, постепенное угасание жизненной силы или самоубийство. Таким образом Ларрей видел при отступлении из Москвы кончину большого числа своих спутников. В результате вскрытия он обнаружил: поверхность мозга, мягкая и паутинная оболочки мозга воспалены, покрыты гноем, мозговая субстанция отекла и тверже, чем обычно. Артерии заполнены черной жидкой кровью. В качестве вторичных признаков он рассматривает переполнение легких, расширение сердца, растяжение желудочно-кишечного тракта газом и покраснение слизистой. В той же работе он описывает некоторые ранения головы и находит сходство между их последствиями и болезнью тоски по родине.
Свой период работы Ларрея в журнале Фридриха (1830) Амелунг сопровождает некоторыми критическими замечаниями. По его мнению, тоска по родине, по Ларрею, может полностью раствориться в двух болезнях: нервной лихорадке и меланхолии. Это, якобы, причины этих болезней так же, как и другие огорчительные аффекты, например, муки любви, а не собственно болезнь. Кроме того, тоска по родине может являться симптомом любой другой болезни. «Каждый, кто уже однажды заболевал серьезно на чужбине, согласится со мной, что никогда не ощущаешь большей тоски по родине, чем когда себя плохо чувствуешь, и что такая тоска усиливается в той мере, в какой тяжелее болезнь, в то время как в дни хорошего самочувствия она, возможно, совсем незнакома». То есть тоску по родине нужно рассматривать не как Moubes genuinus, а только или как причину, или как симптом нервной болезни.
Мнения Амелунга придерживается Жорж (1831). Тоска по родине – не болезнь, а только причина различных аффектов, лечение которых даже может быть независимым от того обстоятельства, которое дало повод для их возникновения.
Примечательную противоположность таким критическим замечаниям составляет взгляд Фридрайха, относящийся примерно к тому же времени (Handbuch der gerichtl. Psychologie. Leipzig, 1835). При объяснении склонности к поджигательству он считает, что и ностальгия имеет сходную природу. Обитатель гор, который преимущественно подвержен тоске по родине, является моральным и духовно более сильным человеком, которым он становится благодаря преобладающему влиянию света и кислорода в горах. Перемещенный в долину, он разом вырывается из своих идейных потенций господствующей световой среды, и таким образом тоска по родине представляет собой не что иное, как тоску по родному свету. Отсюда и многие поджоги вследствие ностальгии.
