Лена удивлённо посмотрела на подругу.
– А с чего вдруг Бернар тебе письма пишет? Ты с нашим родственником закрутила, что ли?
– Ну даже если и закрутила, что тут такого? – надулась Марина. – Интересный мужчина, почему бы и не пообщаться поближе? Хочется ведь немного романтики иногда, не всё же убивать и взрывать.
– Ах, романтика! Значит, марки смотрела, – догадалась Лена. – Мне Кеннер рассказывал про его заходы.
– Не вижу ничего плохого в марках, – недовольно сказала Марина. – Маленькие, красивенькие…
– Он же неодарённый, Марин.
– И что с того? Мне же за него замуж не выходить. Зато обаятельный и вообще. Ну чего ты пристала, Лен? Если тебе неинтересно слушать, так и скажи.
– Нет, нет, интересно, рассказывай, – улыбнулась Лена.
Марина ещё немного поизображала нежелание рассказывать дальше, но потом всё же решила продолжить:
– Так вот, знаешь, что сейчас в бывшем представительстве Зепперов? Лен, ты упадёшь – аттракцион!
– Не поняла – это как? – удивилась Лена.
– Вот представь – одевают тебя в специальный гидрокостюм с аквалангом, и ты туда ныряешь. Плывёшь по коридору – и вдруг сбоку выплывает утонувший писец с папками в руках. Глаз на ниточке висит, язык вывалился, в разинутом рту мальки плавают.
– Фу, мерзость, – с отвращением сказала Лена, представив картину.
– Заплываешь в комнату, а там утопленница-машинистка цепляется за пишущую машинку. А в комнате отдыха начальник тискает секретаршу. Оба посиневшие и раздувшиеся. Ну и так далее, много там всякого разного в таком духе.
– Сколько же народа ты там утопила? – с недоумением спросила Лена. – И зачем? Неужели нельзя было как-нибудь без этого обойтись?
– Я и обошлась, – хмыкнула Марина. – Никто там не утонул – в здании было пусто, только охрана в караулке. Но караулка далеко в стороне стояла, она вообще осталась невредимой.
Лена молча смотрела на неё непонимающим взглядом.
– Это всё восковые куклы, – пояснила Марина непонятливой подруге. – Аттракцион, понимаешь?
– И кто-то эту гадость смотрит? – недоверчиво спросила та.
– Не просто смотрят, а ещё и платят за это хорошие деньги, – усмехнулась Марина. – Выплывают оттуда позеленевшие, но довольные, а потом и друзей приводят. Ты, Лен, просто слишком хорошо о людях думаешь, а вот Кеннер даже бы не удивился.
– Мне этого никогда не понять, наверное, – печально сказала Лена. – Пусть Кеннер и дальше не удивляется, а я хочу сохранить веру в людей. Слушай, – вдруг пришла ей мысль в голову, – а кто это сделал? Сами Зепперы?
– Нет, Бернар говорит, они продали кому-то участок со всем, что там есть, за какие-то медяки. И сейчас локти кусают, глядя, как этот кто-то бешеные деньги имеет с обычной дыры в земле.
– Ну слава богам, что не Зепперы, – облегчённо вздохнула Лена. – Мне не хотелось бы иметь врагов с таким извращённым воображением. Я верю, что Кеннер с кем угодно справится, но лучше не рисковать.
* * *
Стефу я, изрядно поплутав, нашёл в небольшом павильоне, где она отдавала какие-то распоряжения паре девушек, которые внимательно их выслушивали, время от времени согласно кивая. Я дождался, когда она закончит говорить, и негромко кашлянул.
– Кеннер? – удивилась Стефа. – Разве у вас не каникулы?
– Здравствуй, бабушка, – я ткнулся носом в прохладную щёку. – Каникулы. А ты не рада меня видеть?
– Рада, конечно, – с лёгкой иронией откликнулась она. – Просто гадаю, в какую авантюру ты нас опять собрался втянуть.
– Плохо же ты обо мне думаешь, – состроил я обиженное выражение. – Как будто я не могу к тебе просто так заехать.
– Можешь, конечно, – улыбнулась она. – Так ты просто так заехал или всё-таки по делу?
– Просто так, но есть небольшое дело.
– Ах, ну тогда действительно просто так, раз дело небольшое, – она уже откровенно смеялась. – Ну ладно, я как раз здесь закончила. Гулять холодновато, пойдём лучше ко мне, посидим у камина. Или тебе Ольга нужна?
– Нет, Ольга не нужна, – покачал я головой. – Дело и вправду небольшое. Просто вопрос.
Как это ни удивительно, но я ни разу не был у Стефы дома. Когда мы встречались по делам учёбы, то обычно либо занимались в ротонде Медведицы, либо просто гуляли по парку. Хотя она ведь у нас дома тоже не была – может, всё это по причине недостаточного взаимного доверия? Если это так, то мы сейчас ещё чуть-чуть продвинулись в сторону нормальных отношений.
Домик у Стефы оказался небольшим и очень скромным – даже слишком скромным, пожалуй. Вероятно, Высшие в родах живут подчёркнуто скромно, чтобы не раздражать родовичей, всё-таки род – это в какой-то мере просто большая семья. У Алины, правда, дом побольше будет, но какой-то особой роскоши и у неё нет.
– Занимай кресло, а я пока чай заварю, – Стефа кивком указала на пару больших кресел перед камином. – Можешь и камин растопить, дрова в углу.
– Растоплю, – согласился я.
К тому времени, как Стефа вернулась с подносом, камин уже горел вовсю, а я сидел в кресле, задумчиво глядя на огонь. Подумать мне и вправду было о чём. Началось всё с того момента, как я выдавил из папы баронство в качестве извинения. А дальше одно цеплялось за другое – из-за этого несчастного выморочного баронства, которое по своей убогости было по большому счёту никому не нужно, я совершенно незаметно для себя влез в государственную политику. Стоило оно того? Определённо нет. Но как-то всё время получалось так, что свернуть было невозможно, и приходилось идти вперёд, погружаясь, как в болото, всё глубже и глубже. Я сейчас с удовольствием отказался бы от этого баронства, но совершенно явственно чувствовал, что стоит мне так поступить, и путь к возвышению для меня закроется навсегда. Может быть, это как раз Сила подкидывает мне испытания… впрочем, у меня так и не выходило воспринимать Силу как разумный субъект. Может, она и разумна, но её разум для нас настолько непостижим, что на самом деле нет никакой разницы, разумна она или нет.
– Так что у тебя за дело? – спросила Стефа, разливая чай.
– Дело-то? – рассеянно ответил я, отходя от своих мыслей и принимая от неё чашку. – Вы же от Греков цементный заводик получили, так?
– Заводик – это ты как-то совсем уж неподходящее слово подобрал, – заметила Стефа. – Этот, как ты говоришь, заводик производит почти половину строительных смесей в княжестве.
– Впечатляет, – уважительно кивнул я. – А счета он держит в банкирском товариществе «Ладога», где все предприятия Греков сидели, верно?
– Не вдавалась в такие детали, – пожала плечами Стефа. – Но могу выяснить.
– Не надо выяснять, я уже выяснил. Вопрос у меня такой: если я попрошу вас перевести счета этого завода из «Ладоги» в какой-нибудь другой банк – вы сможете оказать мне такое одолжение?
– Наверное, сможем, – с удивлением посмотрела на меня Стефа. – Вот так, с ходу, не вижу каких-то препятствий. Ты хочешь, чтобы мы перевели счета в какой-то конкретный банк?
– Да нет, в любой банк по вашему выбору, – покачал я головой. – То есть в любой банк, кроме банка «Хохланд Коммерцбанк».
– Даже не слышала про такой, – пожала плечами Стефа. – Переведём.
– Вот и замечательно, спасибо. Надеюсь, что это не понадобится, но если что, я на тебя рассчитываю.
– Не расскажешь, что ты задумал?
– Всё я тебе не смогу рассказать, а если расскажу только то, что могу, то выйдет полная бессмыслица.
– Ну-ну, – покрутила головой Стефа. – И что ты на этот раз приобретёшь?
– Я здесь скорее на княжество работаю, – смутился я.
– Ну-ну, – повторила Стефа с улыбкой. – Ладно, не буду тебя расспрашивать, всё равно какой-нибудь чепухи наговоришь. Как сессию сдал?
– Всё на «превосходно».
– И боевую практику?
– Её автоматом получил.
– Как ты так умудрился? – поразилась Стефа. – Я даже не представляю, что надо сделать, чтобы получить автомат у Менски.
– Он на экзамене сунул меня в хитрый коридор, где ловушки срабатывают по заданной программе, почти без участия оператора. Ну, чтобы оператор не выдавал срабатывание ловушки намерением. А я прошёл первую секцию без единого контакта. Точнее, в самом начале меня слегка по плечу чиркнуло, и всё. Вот Менски и решил, что нет смысла дальше ловушки разряжать. Поставил автомат и мне, и Лене.
