— Заведомо провальное наступлении хоть и пока не началось, но некоторые болваны от этой идеи не отказались, — продолжал гном.

— Даин, разве главный инициатор этой самонадеянной операции не сидит у нас на губе? — спросил генерал Ларин.

— Сидит, хотя организаторов было несколько. И в немалой степени тут поспособствовали союзники России: после так называемой «Бойни Невеля» им хочется оттянуть внимание Германского командования на восток, чтобы дать время для восстановления своих армий и дождаться прибытия большего количества американских частей. Кроме того и Временное правительство, и те же союзники рассчитывали, что новое наступление, в случае его успеха, отвлечёт солдатские массы от участия в политической борьбе и прекратит стремительно нарастающий развал армии. О том, что случится в случае провала, эти идиоты даже не задумались.

В общих чертах план был таков. Предполагалось, что главный удар наносит Юго-Западный фронт в направлении Сокаль — Львов — Мармарош-Сигет, вспомогательный удар — Румынский фронт в Добрудже, Северный и Западный фронты «действуют по усмотрению их командующих». Но после того, как по настоянию нового военного и морского министра Керенского, Временное правительство удалило с должности Верховного главнокомандующего генерала Алексеева план претерпел ряд изменений, хотя основную роль в операции по-прежнему должны были сыграть войска Юго-Западного фронта, наступающие силами XI и VII армий в направлении на Львов, а VIII армии — на Калуш и Болехов. Эти два удара должны были глубоко охватить с флангов войска 2 австро-венгерской и Южной германской армий и вынудить их к глубокому отступлению, а также прижать 3 австро-венгерскую армию к Карпатам. Особая армия получила задачу сковать противостоящие ей германские войска группы армий Линзингена. Фронтовой план операции был разработан под руководством генерал-квартирмейстера генерал-майора Духонина. Как вы видите, Дмитрий Александрович, план не блещет оперативно-стратегическими находками или новизной, и в принципе легко читается противником.

— Да всё просто, Даин: русское командование собиралось без всяких сложных манёвров продавить фронт за счёт подавляющего численного превосходства — миллион солдат против трёхсот тысяч войска центральных держав. Один к трём, как по учебнику. И всё бы сложилось вполне успешно, если не принимать во внимание, как бы сказали в наше время, морально-психологическое состояние армейских частей, — перебил гнома генерал Ларин.

— Самое паршивое, — заговорил Звонарёв, — что генерал Брусилов (далеко не глупый человек, занимающий сейчас должность верховного главнокомандующего) верит в успех наступления и назначил его на конец июня. Совершенно не беря в расчёт, как вы сказали — морально-психологическое состояние солдат на фронте.

— Да, в принципе у них может сработать и этот план. — Орк, задумавшись, почесал огромной лапой свой затылок. — Надо поставить в первой волне наступления части, имеющие проблемы с дисциплиной, а с тыла подпереть отборными боеспособными соединениями и, так называемыми, «ударными». А в случае, если солдатские комитеты начнут мутить воду или вдруг солдаты стали обсуждать приказы верные войска приведут их в чувства. Вообще: «По предателям дела революции! Трусам и дезертирам — огонь!» При такой постановке дела вероятность на успех наступления будет намного выше, чем сейчас.

— О, а я думал вы, генерал, предложите объединить несколько кавалерийских корпусов в конные армии и бросить их в проделанные бреши в обороне австро-венгров, чтобы они ходе наступления развивали успех в оперативной глубине обороны противника, захватывали важные рубежи, перехватывали коммуникации и тем самым облегчали продвижение пехоты, — высказывался Алексей Брагин, тоже приглашённый на совещание.

Орк глубоко вздохнул и снисходительно посмотрел на начальника разведки.

— Милейший Алексей, предложить можно всё что угодно, но чтобы предложение заработало — нужно предпринять ряд крайне необходимых мер. В случае действий, что вы сейчас озвучили, нужно хотя бы провести штабную игру на картах для лучшего понимания офицерами своих действий во время боевой работы, что им предстоит. Затем нужен кто-то, кто поставит им четкую боевую задачу. А о какой четко поставленной задаче может идти речь, если теория глубокой операции ещё только витает в воздухе, а её главный разработчик служит сейчас в чине штабс-капитана в 6 Финляндском стрелковом полку. Свести пару кавалерийских корпусов в одну кавармию — не проблема, я даже сейчас могу указать участки фронта, где их введение в бой даст максимальный эффект. Проблема в том — кто ими будет командовать? Здесь же принято обсуждать приказы вышестоящего начальства, фрондёрствовать и всем видом показывать, что один я д’Артаньян, а остальные дерьмо. И это не новомодные веянья из-за революционной кутерьмы, такое уже довольно давно существует в императорской армии.

Кстати вам, Алексей, придётся с этим бороться и крепкими контрразведывательными кулаком выбивать эту дурь и офицерских голов. Уже если мы решили включить некоторые части Русской Императорской армии и Гвардии в состав уже объединённой армии.

— Я уже объяснял эту необходимость, — прервал генерала Сергей Звонарёв.

— Сергей, ваша позиция мне понятна, и я её разделяю и понимаю. Граждане империи не должны чувствовать себя оккупированными, и включение частей их армии в общую — логичный и правильный ход. Но я, как будущий Верховный Главнокомандующий, категорически не хотел, чтобы мои приказы подвергались обсуждению или колебаниям при их исполнении.

— Ну ты всегда можешь взять батальон своих коммандос и настучать по тупоголовым офицерскими башкам, — рассмеялся адмирал Александров. — Уверен, что после подобных воспитательных процедур количество дурней, решившихся обсуждать твои приказы, сократится до незначительных величин.

— Это все конечно хорошо, но давайте к основной теме нашего совещания, — снова взял слово гном. — Задачи: взятие под контроль всей территории Российской империи, срыв безрассудного наступления и завершение войны с Германской империей. По последнему пункту хочу уточнить — завершение войны на наших условиях.

— А что, есть сомнения? — тут же напрягся адмирал.

— Да вот, от Кайзера поступила информация, что далеко не все в Генеральном штабе считают, что условия мира приемлемы для Германии. Некоторые генералы саботируют указы Вильгельма и думают, что смогут получить больше, — ответил лорд Ильхоран.

— Вот я как раз об этом, — кивнул в сторону дроу гном. — Моряки Кайзера оказались вполне адекватными и договороспособными, чего не скажешь об армейцах. Есть мнение, — улыбнулся Даин в бороду, — что на моряков так повлияла показательная порка британского флота. Думаю, что твердолобым прусским генералам стоит преподать сопоставимый урок.

— Согласен, Даин, только вот про сопоставимый урок — это явный перебор: после нашего налёта Гранд-Флит перестал существовать как целостное боевое объединение. Нет, полностью британский флот не исчез, и по колониям они ещё смогут насобирать кораблей, но по качеству это будет уже не то. А сейчас нам совершенно не нужно, чтобы немецкие войска так пострадали и были настолько дезорганизованы. В наших планах, чтобы «доблестные Прусские гренадеры» хорошенько навалял лягушатникам и британцам. Желательно, чтобы они ещё год рубились на галльских полях, приводя мир к удобной для нас конфигурации, — ответил Звонарёв начальнику штаба.

— Я полностью поддерживаю такую стратегию, поэтому предлагается провести ограниченную воздушную операцию в полосе Северного фронта силами крыла, базирующегося на авианосце «Князь Мстислав Удалой». Подробности в инфопакетах, что были отправлены на нейросети всех членов штаба. А теперь перейдём к главному — захвату власти в Российской империи. Первое — десант в крупнейших городах и взятие их под контроль, затем подавление возникших волнений (по выводам аналитиков это неизбежно), далее заключение мир с Германией, демобилизация армии и наведение в ней порядка. Это полностью на генерале Ларине. На этом первая фаза операции «Поступь Империи» завершается и начинается вторая. Развёртывание производственных комплексов, начало добычи полезных ископаемых и постепенный экономический рост страны. Это уже по вашей части, Сергей Викторович, — он кивнул в сторону Звонарёва.