Именно в этот момент я вдруг с ужасом поняла, что всё происходящее, каким бы диким оно не выглядело, не было одним – сном! У меня дико болел лоб от столкновения с Югёмом, ныл прикушенный язык, и напоминал о своём существовании ушибленный копчик. То есть, я очень даже реально стояла полуголая, закутанная в одеяло, перед семерыми парнями, которых мечтала увидеть, но уж точно не в спальном виде в номере гостиницы, чёрт знает где! И при этом я не имела представления, где это «чёрти где» находится, и как мне отсюда выбраться!

Спросите, почему не пищала при виде любимых «малышей» в таком соблазнительном виде, а думала, о том, как отсюда выбраться? Очень просто! Потому что девочка лет двадцати вполне могла помечтать затащить их всех в постель, раз уж так получилось, а мне светил отличный шанс оказаться либо в полиции, либо в психушке! Куда, по выбору, «малыши» сдадут великовозрастную извращенку в очень откровенной пижаме, оказавшуюся в номере их мелких!

Кстати говоря, кажется, не дождавшись ответа, они как раз об этом уже и договаривались, сгрудившись в дверном проёме. А, я по-прежнему не понимала ни слова. Но их косые взгляды на меня стали уж слишком подозрительными. Оставалась надежда на то, что Марк сообщил им мою дикую просьбу не звать охрану, или же они сами её поняли, услышав. Но всё равно стоило что-то предпринять, касаемо их взглядов, и я решилась. Только учитывая, что корейский я не знала, пришлось воспользоваться скромными познаниями японского и английского. Ведь их-то в минимуме и они должны были понимать.

– I’m not hentay!

Я пыталась сказать, что не извращенка, и не знаю, как это прозвучало на самом деле, но…

Эффекта добилась. Народ повернулся ко мне, пооткрывав рты. Спустя минуту, продвинувшись вперёд, со мной решился заговорить Джинён. На японском, чтоб его! Как поняла? Да потому что из всего, что он сказал, уловила только словосочетание «нихонго» – японский язык. По ходу меня спрашивали, могу ли я говорить по-японски. Я лишь помотала головой.

– Do you speak English? – Это спросил у меня Марк, по-птичьи склонив голову к плечу.

Я вздохнула, и ответила, использовав то слово, которое знала.

– Sukusy. – На японском. Почему на японском? Потому что я не знала, как сказать по-английски «немного»! А вот по-японски знала, благодаря анимэ. И подумав, добавила: – Very, very, sukusy…

– How are you?

На это ответить было проще. Но ответила первое, что пришло в голову.

– Woman, – твёрдо сказала я, и добавила: – From Russia!

Ох, представляю, как это выглядело с их стороны. С моей стороны это выглядело как отвисшие челюсти у всех «малышей». Они даже чуть двинулись назад в коридор. Но там послышались какие-то посторонние звуки, и Джейби решил по-своему. Свободной рукой он протолкнул в номер Джексона, и, схватив Ёндже, вволок следом за собой, а потом, изогнувшись, закрыл дверь.

Отлично, теперь мы все ввосьмером стояли в одном номере. Красота! И не единой мысли как быть дальше.

Как оказалось, мыслей не имелось только у меня. Джейби подойдя к Марку, наклонившись, что-то проговорил ему на ухо. Хотя хоть проори он это на весь номер, я всё равно бы ничего не поняла, так что на кой чёрт такая конспирация?! А Марк его выслушал, и, повернувшись, ко мне спросил:

– Пи-пи-пи…

Так наверно себя чувствовали те, к кому обращался робот Р2Д2 из Звёздных войн. Короче прямо сейчас мой английский язык закончился. Из сказанного я поняла только слово «you». О чём меня спрашивали, представления не имею. И потому понятия не имела, что ответить. В растерянности я огляделась по сторонам. И вдруг увидела на тумбочке рядом с кроватью, где спал Марк, мобильный. Провожаемая напряжёнными взглядами парней подошла, чтобы его взять. Рано обрадовалась. На навороченном мобильном устройстве стояла блокировка.

Впрочем, я никогда не страдала стеснительностью, особенно сейчас, когда от функций чужого телефона зависела моя дальнейшая судьба. Уверенно я подошла к Марку, и, протянув ему, как думала, его же мобильный, попросила:

–English menu, Internet, Google, please!

В ответ мне заворожёно кивнули, и забрали телефон. Как и мой сын, Марк ставил на гаджете графический пароль. Провёл пальцами, потыкал в экран, и протянул мне. Увидев знакомую строчку запроса Google, я едва ли не расплакалась от счастья. Вот уж не думала, что буду так радоваться любимому поисковику. Надо сказать, у меня даже голос задрожал, когда я проговорила вслух.

– Ок, Google! Google переводчик!

Кажется, в этот момент до «малышей» дошла часть правды. Все семеро от удивления почти стали европейцами, даже вечно щурившийся Джейби.

А вот Google не удивился совсем. Микрофон моргнул, показывая, что я услышана. И раньше, чем я договорила, поисковик открыл мне до боли знакомые окошки переводчика. Знаете в чём его прелесть? В него встроены замечательные голосовые движки, позволявшие распознавать речь, и произносившие перевод вслух! Поэтому, я быстро выбрала функцию «перевод с русского на корейский», и ткнула кнопку приёма речи.

– Здравствуйте, меня зовут Ирин. – Проговорила я, наклонившись к микрофону. Переводчик немного завис, распознавая и записывая слова, а в окошке перевода появились символы хангыля. Оставалось только ткнуть в кнопку озвучить перевод. И неведомая мне женщина, проговорила что-то по-корейски. Боясь, что её могли не услышать, я протянула мобильный обратно Марку. Парни сгрудили вокруг вижуала, и внимательно прослушали электронную вещательницу. Потом посмотрели на меня. Кажется, моё представление их не устроило. Они надиктовали что-то в ответ, и снова выдали телефон мне.

– Как вы сюда попали? – Спросила та же женщина, с каким-то странным электронным акцентом.

–Я не знаю. Я заснула дома, а очнулась здесь.

Честно сказать бредовей ситуации даже сложно себе представить. Заснуть дома, а потом оказаться полуголой в компании любимых певцов, и вместо выражения бурных восторгов по поводу их существования, пытаться объяснить, что я не сумасшедшая, используя для этого мобильный телефон и электронный Интернет-переводчик!

Конечно же, мне не поверили. Да я бы сама себе не поверила, будь на их месте.

– Кто вы? Как вы оказались в номере? Вы преследователь?

Преследователь? Они, что, меня только что сталкершей обозвали?!

– Сталкер, я?! – Вскрикнула я, даже забыв включить телефон на приём для перевода. – Да кому вы нужны тонсэны – макнэ! Я омони! О, боже!

Исчерпав запас слов, которые помнила, а также ресурсы уверенности и спокойствия, я позорно заревела, снова падая на всё ту же банкетку.

– Нуна! – Позвал меня чей-то голос. Впрочем, не чей-то. Первый тизер Югёма с «Эй» я слушала наверно десятки, если не сотни раз, и уж его-то голос ни с кем не спутаю. Подняла на него заплаканное лицо.

– Нуна? – Спросила я, и, усмехнувшись, проговорила: – No, I’m not nuna, I’m old-old adzuma, baby!

Это сработало странным образом. Переглянувшись меж собой, парни, не сговариваясь, рванули на выход. Кажется, на этом лимит их доверия ко мне закончился, и они кинулись вызывать уже не охрану гостиницы, а полицию и ту самую бригаду милых мужчин. Или кто тут забирает помешавшихся?

Когда дверь за ними захлопнулась, я встала. Я не собиралась бежать. Какой смысл? С полицией хотя бы возможно вернуться домой. Правда, я ещё не знала, как я буду им всё объяснять. В одном была уверена точно, встречать их в одеяле не стоило. Я пошла в ванную комнату, дверь которой заметила раньше. По крайней мере, надеялась, что это ванная.

Я угадала. А главное, здесь нашлось то, что мне требовалось. Банный халат, и тапки. От халата пахло шампунем и каким-то мужским ароматом. Наверно, им уже пользовались. Не айс, но всё же лучше, чем одеяние из одеяла. Переоделась, и взглянула в зеркало. Растрёпанная, зарёванная, в общем, красавица. Умылась холодной водой, надеясь, что спадёт припухлость глаз от слёз. Зачем-то пополоскала рот с зубной пастой. Наверно Бэмбэмовой. Только этот маньяк на крутости может пользоваться настолько ментоловым вкусом. Причесалась. Уж и не знаю, чьей щёткой. Подумалось, что Югёмовой. Только с его шевелюрой могла потребоваться такая роскошно большая массажная расческа.