Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Раньше было проще. Мэруин всегда ограничивал его полномочия, и Брутусу приходилось действовать в узких рамках дозволенного. И что бы он ни делал, Брутус был уверен – он поступает верно. Но сейчас больше никто не подсказывал, что правильно, а что могло привести к беде. Все ждали решений только от него.

От напряжения на лбу Брутуса выступили капли пота.

– Почему бы снова не отправить в предместья гвардейцев? – поинтересовался Брутус. – Пусть отберут у крестьян излишки еды.

– Разрешите возразить, ваше превосходительство… – подал голос первый министр. – У крестьян нет излишков. У них еле хватает запасов, чтобы пережить зиму.

– Кроме того, – добавил министр казначейства, – я предложил бы вам и вовсе отказаться от поставок провианта из столичных предместий. Их недавно охватила повальная болезнь, ваше превосходительство.

– Эм… болензь?

– Ваше превосходительство, наверное, помнит, что неделю назад я доложил о новой стратегии князя Тэруина.

Брутус покачал головой:

– Я бы сказал, нет, не помню.

– Я докладывал, ваше превосходительство, что князь Тэруин поставляет в предместья дешевые контрабандные товары, – напомнил министр казначейства.

– Их предпочитают покупать бедные горожане, – дополнил первый министр. – И таким образом оплачивают расходы князя Тэруина на войну с нами. Тем временем наши крестьяне и ремесленники разоряются.

– Так вот, ваше превосходительство, – продолжил министр казначейства. – Недавно стало известно, что вся контрабанда – провиант, изделия из дерева и тканей – отравлена. Контрабанду привозят из самого очага повальной болезни.

Не успел министр договорить, как воздух взорвался возмущенными возгласами:

– Какая подлость!

– Проклятый предатель!

– Трус!

За столом поднялся гул: придворные явно были потрясены этим известием.

Паладин Брутус полузакрыл глаза.

Он слушал, как придворные обсуждают шокирующую новость. Они были возмущены подлым трюком Тэруина, его хладнокровием и цинизмом.

Брутус ощущал чувства придворных… и по его телу разливалось приятное тепло. Он впитывал злобу, бешенство и гнев… Эти чувства возбуждали Брутуса, заставляли его кровь кипеть, а сердце биться чаще.

Наконец Брутус разжал пальцы и аккуратно сложил их «домиком».

– Тэруин должен заплатить за свой трусливый фокус, – твердым голосом заявил он.

Ропот за столом смолк: придворные снова обратили внимание на паладина.

– Первый министр! – позвал Брутус.

Первый министр поднялся из-за стола и поклонился.

– Распорядитесь, чтобы тела умерших от болезни не хоронили.

– И что вы прикажете с ними делать, ваше превосходительство? Сжигать?

– Нет, – улыбнулся Брутус.

Он не мог сдержать улыбку, потому что перед его глазами уже стояла вожделенная картина. Брутус видел сотни тел – бледных, блестящих… идеальных мертвых тел. Вот оно, совершенство природы – человеческие тела, лишенные разума.

Точно как на рыночной площади предместья Мэрлоуз.

– Нет, – мягко повторил Брутус. – Соберите их вместе, сложите в повозки и отправьте на север.

Придворные зашептались. Слова Брутуса их поразили не меньше, чем план Тэруина.

– Военный министр!

– Да, ваше превосходительство! – военный министр тоже поднялся из-за стола.

– Распорядитесь привести камнеметные машины в боевую готовность, – приказал Брутус. – Я хочу осадить один из северных городов, а затем перебросить через его стены конечности чумных трупов.

Дамы негромко пискнули и прижали ладони к губам. Лицо первого министра болезненно побледнело.

– Мы все знаем, что такое осада, – продолжал Брутус, не обращая внимания на изменившихся в лице придворных. – Следует ли мне, я бы спросил, пояснить, что произойдет, когда мы перебросим наши «подарки» через крепостную стену? Защитники города не смогут от них избавиться. Внутри городских стен едва ли найдется место, чтобы быстро закопать или сжечь то количество конечностей, которое я предлагаю перебросить. В считанные дни болезнь пожрет весь город, и, я бы сказал, все его защитники подохнут как мухи.

Военный министр оценивающе взглянул на Брутуса и одобрительно кивнул:

– Я считаю, это блестящий план, ваше превосходительство! Мы уничтожим подлеца его же оружием!

Придворный высоко поднял фужер с вином и торжественно заявил:

– Клянусь честью, что сегодня мы начали отсчет последних дней царствования Тэруина!

Брутус тоже наполнил фужер и поднялся из-за стола:

– Убьем их всех или погибнем сами!

Вслед за Брутусом поднялись и остальные придворные. Паладин не замечал, что некоторые из них явно не симпатизировали его плану. Он обращал внимание лишь на тех, кто искренне ненавидел Тэруина. Он упивался жаждой крови этих людей, их предвкушением мести… Единство с ними дарило паладину уверенность в себе и наполняло жизнь смыслом.

– Убьем их всех или погибнем сами! – хором вторили ему придворные.

Эхо их голосов приятным трепетом прокатилось по телу Брутуса.

6.

Андромеда продолжала жить в скене в ожидании графа Шнайдера. Предместье приходило в себя, но актеры не спешили возвращаться в театр. Возможно, предполагала Андромеда, многих из них убили во время беспорядков. Поэтому театр мог пустовать еще долгое время, а у княгини пока что оставалось временное укрытие.

Княгиня приходила за едой к пожилой крестьянке. Как выяснилось, ее звали Бригитта. Первые два дня Андромеда брала у нее только фрукты, но на третий день Бригитта специально для нее принесла домашнюю еду – хлеб, морковь, свеклу и капусту. Хлеб оказался черствым, а овощи – почти сырыми. Княгиня сначала хотела отказаться от такой «невкусной помощи», но, хорошо подумав, решила, что она совсем ослабнет, если будет питаться одними только фруктами.

Андромеда могла бы отправиться в общественную харчевню, где местные повара готовили обед из тех продуктов, что приносили посетители. Но княгиня боялась таких заведений: в кругу состоятельных горожан они не пользовались доверием. Поэтому Андромеда решила не углубляться в среду бедняков и ограничилась знакомством с Бригиттой.

Удивительно, но день за днем дружба молодой княгини и пожилой крестьянки все больше крепла. Бригитта приносила Андромеде еду, а Андромеда в благодарность выслушивала ее бесконечные истории. Похоже, Андромеда была ее единственным слушателем, за что крестьянка сразу прониклась к ней симпатией.

Бригитта держала Андромеду в курсе всех новостей и слухов предместья. Так, однажды крестьянка рассказала о том, что окраины Мэрлоуза охватила повальная болезнь. Андромеда не удивилась: ведь в городе совсем недавно произошло крупное кровопролитие.

С каждым днем число больных росло. Бригитта становилась все более встревоженной и однажды заявила:

– Дочь моя, боюсь, мы долгое время не увидимся.

– Почему?

– Меньше слов, моя хорошая. Я должна предупредить тебя.

Андромеда удивилась. О чем простая крестьянка могла ее предупредить?

– Государь узнал о нашей беде.

– О болезни?

– Да, дочь моя. Чтобы остановить ее, князь приказал солдатам окружить Мэрлоуз и никого отсюда не выпускать.

«Только не это… Теперь граф Шнайдер точно не сможет со мной встретиться! А если болезнь доберется до центра предместья, мне несдобровать!».

– И еще, дочь моя. Государь приказал солдатам обыскать каждый дом и увезти умирающих из города.

«Обыскать каждый дом?.. Значит, и театр. Ведь в нем тоже могут скрываться больные!..»

Андромеда опустила голову и задумалась. Мимо проходили горожане, останавливались, беседовали с Бригиттой и торговались с ней. Но княгиня никого не замечала.

Гвардейцы обыщут каждый дом… Что же делать? Сбежать из Мэрлоуза невозможно – предместье оцеплено гвардейцами. Спрятаться негде – у Андромеды здесь нет друзей, кроме Бригитты. Бригитта, конечно же, согласилась бы помочь. Но разве можно найти укрытие в крестьянском доме, в котором лишь одна комната и погреб? Гвардейцы сразу же ее обнаружат.

16
{"b":"877008","o":1}