– Что вы хотите этим сказать?..

– Один туннель проверю я. А факел вы оставите у себя. Если я выживу…

– … то туннель правильный. Ну а если нет…

– … вам останется лишь отправиться во второй, – уклончиво закончил граф.

Андромеда понимала, что другой дороги для них больше нет. Дверь в лабиринт кто-то закрыл. Значит, гвардейцы догадались, что преступники покинули дворец этим путем. Если граф вернется во дворец через подземелье, то его арестуют. Теперь единственное его спасение – отыскать выход из лабиринта.

– Не забывайте, что у нас три ключа к загадке лабиринта, – напомнила Андромеда, стараясь оттянуть время. Она надеялась, что сможет придумать другой план, который не подверг бы жизнь графа опасности. – Лингвистика, теория вероятностей и философия. Мы использовали только две подсказки. Но мы упустили философию.

– Моя госпожа, в предыдущей комнате мы пытались порассуждать о культуре племен…

– Да, – мягко прервала графа Андромеда. – Но мы ошиблись. Мы предпочли слово «вперед» замечательному слову «выбор». Но, ваше превосходительство, вы не находите, что спасение в этом лабиринте целиком зависит как раз от выбора? Выбор – вот секрет лабиринта.

– Это ничего не значит…

– Философия древних племен строилась вокруг понятия «свободный выбор». Я рассказывала вам, помните?

Граф покорно кивнул головой.

– Доверьтесь мне.

Андромеда ободряюще улыбнулась и показала пальцем на арку, помеченную руной «ᛒ». Граф ловко перехватил руку Андромеды, осторожно взял ее за пальцы и нежно прикоснулся губами к запястью.

– Будьте счастливы, моя госпожа. Пусть Белая Звезда всегда освещает ваш путь, а небо хранит ваше счастье.

– Удачи, мой добрый друг!

Окна Княжеской Трапезной были отворены настежь: западное крыло дворца проветривалось от дыма. Зал скудно освещался парой свеч, пламя которых придавало Княжеской Трапезной мрачную серость и обесцвечивало ее торжественные красно-золотые тона.

Двери в покои Мэруина и Андромеды также держали открытыми – охранять эти помещения больше не было смысла. Князь тяжело ранен, его комнаты сгорели в пожаре, а княгиня похищена.

Через Княжескую Трапезную сновали гвардейцы. Они тщетно искали скрытые ходы, веревочные лестницы – все то, что могло стать ключом к тайне исчезновения дюжины наемников. Паладин Брутус не обращал внимания на солдат. Он застыл у раскрытого окна, по обыкновению крепко сцепив пальцы в замок и полузакрыв глаза.

Перед его взглядом простиралось предместье Мэрло́уз. Спящий город. Уличные торговцы уже давно свернули палатки, пастухи загнали стада в стойла, а монахи отслужили вечернюю службу. Предместье затихло в ожидании дождя. С его стороны даже не доносился привычный шум – собачий лай, плач детей или смех пьяной компании.

И дождь начался.

Первые капли застучали по крышам живописных фахверковых домов, когда в Княжескую Трапезную вошел первый министр.

– Ваше благородие…

Паладин Брутус даже ухом не повел. Он продолжал отсутствующим взглядом изучать предместье, при этом все сильнее сжимая пальцы.

– Ваше благородие… – неуверенно повторил министр. – Его Величество пришел в себя на несколько минут. Он подписал приказ княгини Андромеды о вашем назначении.

Министр протянул Брутусу свиток, скрепленный княжеской печатью. Паладин промолчал, но его пухлые губы расплылись в удовлетворенной улыбке, обнажив ряд желтоватых зубов. Кожа на костяшках пальцев побелела от напряжения.

Наконец паладин Брутус разжал пальцы и принял свиток. При этом он даже не взглянул на министра, не отрывая глаз от долины.

– Эм…я бы сказал, что теперь могу приступить к исполнению воли княгини?

– Так точно, ваше благородие.

Мэрлоуз окутал водяной туман, и предместье скрылось за завесой дождя.

– Я бы еще спросил, как продвигаются поиски княгини.

– Гвардейцы обыскали весь замок, ваше благородие, – ответил первый министр, готовый к этому вопросу. – Похитители не оставили следов. Однако в подземельях мы обнаружили… языческий храм.

– Эм… храм? – Брутус нахмурился.

– Так точно, ваше благородие, храм. Мы опросили придворных. Никто не знает, что это за место. Дверь в него находится на нижнем уровне подземелий и обыкновенно заперта. Но сегодня при обыске гвардейцы обнаружили, что она открыта и за ней скрывается храм.

Брутус развернулся к министру. Паладин не отличался тактичностью, а потому приблизил лицо вплотную к лицу министра.

– Это как-то связано с похищением Ее Величества?

– Мы считаем, что да, ваше благородие. В храме обнаружено много ходов…

Министр запнулся. Его сбило с мысли близкое дыхание Брутуса. Министр с трудом подавил желание отступить на шаг от паладина.

– …ходов в подземелья, не известных ни одному придворному. Возможно, похитители укрылись в них.

– Так пошлите туда людей! – повысил голос Брутус, начиная раздражаться от глупости министра.

– Мы отправили целый отряд солдат, ваше благородие. Никто не вернулся.

Брутус склонил массивную голову и почесал затылок.

– Я бы сказал, нужно расспросить членов тайной канцелярии, – решил он. – Им известны все ходы замка. Отправляйтесь к графу Шнайдеру.

– Мы уже искали его, – министр снова оказался на шаг впереди Брутуса. – Его превосходительство отметился в книге учета, что покинул дворец. Согласно его записи, он отправился домой в предместье Мэрлоуз.

Брутус повернулся к окну и снова хищно улыбнулся.

– Эм… я надеюсь, граф не станет возражать, если мы, я бы сказал, проведаем его.

– Ваше благородие?.. – министр растерялся.

– Отставить поиски княгини Андромеды в замке.

Голос заикающегося паладина Брутуса вдруг стал тверд. Первый министр по своему опыту понял, что это не сулит ничего хорошего.

– Прошло слишком много времени, – пояснил Брутус. – Похитителей здесь уже давно нет. Готовьте гвардейцев для обыска предместья.

Министр с поклоном удалился, забрав гвардейцев.

Брутус снова сжал пальцы, сильнее смяв свиток с приказом. Его зрачки заметно расширились: он пожирал глазами Мэрлоуз.

Только что в его руки свалилась власть. Настало время изучить ее границы опытным путем. Скоро каждый житель Мэрлоуза узнает, каково это – быть презираемым, ненужным и никчемным. А он, Брутус, погрузится в сладкий экстаз власти, влияния и значимости.

Андромеда еще издали услышала шум дождя. Похоже, на столицу обрушился настоящий ливень. Княгиня и граф продвигались по последнему туннелю и с каждым шагом все отчетливее улавливали звуки улицы. А спустя нескольких часов, проведенных в глухих подземельях, они особенно радовали слух.

Андромеда и граф Шнайдер вышли из туннеля и оказались в последней ротонде. Здесь, кроме уже привычных княгине двадцати четырех арок, находилась еще одна, над которой отсутствовала руна. И за ней виднелся не очередной туннель, а винтовая лестница.

– Раньше эта арка служила выходом из лабиринта, – пояснил граф Шнайдер.

– А сейчас?

– А сейчас эта арка приведет нас в самый известный театр княжества. В те времена, когда язычники строили лабиринт, над ним, разумеется, еще не было ни замка, ни предместий. Но племена ушли, и много лет спустя зодчие, что возводили Княжеский Дворец, соединили один конец лабиринта с резиденцией, а другой – с театром предместья Мэрлоуз.

Андромеда еще раз удивилась тому, как много секретов хранил замок Мэруина.

– Раз это выход, то не будем терять ни минуты.

И Андромеда первая ступила на лестницу. Едва она это сделала, как ей показалось, что вместе с шумными порывами ветра и плеском дождя она слышит жуткую какофонию криков сотен людей. Сначала княгиня решила, что ей померещилось: ведь, по ее оценке, время рассвета еще не наступило. Улицы города должны быть пусты. Но затем Андромеда начала различать отдельные голоса. Какие-то приказы, проклятия и вместе с ними душераздирающие вопли.