Будучи еще совсем маленькой, Таня с удовольствием смотрела по телевизору выступления девочек-пловчих по синхронному плаванию. Яркие костюмы, блестящий макияж, красивая музыка, все движения отточены и абсолютно синхронны.

Поэтому, как только Тане исполнилось 5 лет, ее отдали в сборную. И началось: бесконечные тренировки, растяжки, погружения в воду и нахождение там на время – когда воздуха уже не хватает и кажется, что умираешь. Но всплывать нельзя, накажут и заставят повторять так много раз. Так лучше уж выдержать сейчас, через не могу, через боль.

Мама и тренер постоянно повторяют: большой спорт – это боль и ее нужно терпеть.

А если вытерпеть не удается, тогда дома вечером родители говорят, как им стыдно, что их дочь такая слабачка, они этого точно не ожидали. И как теперь смотреть тренеру в глаза они себе вообще не представляют.

Таня часто представляла себя маленьким хомячком, который сидит в клетке и бежит по кругу в карусельке. Он очень хочет перестать бежать, но не может, потому что так принято, хомячок должен бежать… И еду дают по часам и строго в таком количестве, в котором разрешила мама.

Таня мечтала о жареной картошке, шоколадке и большом гамбургере. Она представляла себе: когда ей исполнится 18 лет, она сама подарит себе поход в «Макдональдс» и будет есть там столько всего неполезного, сколько в нее влезет.

Годы шли, тренировки становились более жесткими. Тренер как будто издевалась с каждым днем все больше и сильнее, особенно перед выступлениями.

Но это и понятно, ведь команда летит на чемпионат Европы, и сейчас нужно тренироваться без остановки, потому что опозориться нельзя. Нельзя подвести свою команду, своего тренера, своих родителей, они не простят.

На чемпионате Европы заняли 3-е место. Конечно, призовое, «бронзовое», но родители ожидали «золота». Это все из-за Тани. Она бесталанная, дубовая, у нее совершенно негибкое тело и вообще она никогда не сможет добиться чего-то большего. С такими словами от мамы девочка просыпалась и засыпала. Она уже и сама так начала думать. Вот мама – та была талантливой, и у нее всегда все получалось. А я бестолковая, я буду позором и полным разочарованием для своей семьи.

Таня продолжала заниматься синхронным плаванием. Старалась изо всех сил, не жалела себя и тренировалась по 8–10 часов в день.

Сложно совмещать профессиональный спорт и школу. Но спорт важнее. Если она станет чемпионкой, то станет известной и сможет заработать много денег. И математика ей в этом точно не поможет: уж деньги посчитать она как-то сможет и без этих знаний.

К сожалению, у спортсменов очень короткий профессиональный век. Всегда появляются молодые и более выносливые, а руководство начинает намекать, что пора переходить на тренерскую работу.

И вот Таня становится тренером. Сначала ей это даже нравится. Получается, что теперь не ее ругают и на нее кричат – это может делать она сама. Но маленьких девочек жалко – зачем на них кричать, можно же все объяснить нормально.

А с другой стороны, Таня чувствует, как будто в ней происходит перевоплощение, которое меняет ее на злую версию и заставляет кричать и наказывать. Слезы маленьких учениц доставляют радость. Таня вспоминает свои постоянные слезы и ей делается приятно, что не одна она должна страдать.

Вместе с тем Таня добрая и мягкая. Ее очень настораживает внутреннее чувство превосходства над своими ученицами. Она не хочет над ними издеваться, все получается как-то само по себе.

Если мы вернемся в детство Тани, то увидим тот момент, когда ее внутренний ребенок получил свои раны.

Родители не давали ей безусловной любви. Ее любили только когда она выигрывала соревнования. Таня истязала себя на тренировках, чтобы выигрывать и получать эту любовь.

Если она проигрывала, то родители начинали словесно издеваться над ней, унижая и называя абсолютно бесталанной.

То есть Таня четко выучила: хочешь любовь родителей, тренируйся через страдания и боль. Иначе – унижения и полный игнор.

Когда ребенка не любят таким, какой он есть на самом деле, с его взлетами и падениями, успехами и проигрышами, его собственное “Я” начинает страдать.

Отсутствие безусловной любви вызывает самые большие страдания у ребенка. Потребность в любви не проходит никогда. И, вырастая, человек продолжает жить со страдающим внутренним ребенком, не получившем необходимой ему любви, которую он пытается компенсировать всеми возможными способами.

А способы эти не всегда корректны, этичны и экологичны. Поэтому, скорее всего, такой человек будет травмировать дальше, по цепочке, как травмировали его самого в далеком детстве.

Случай из практики. Вита, 31 год.

Родилась в музыкальной семье, в которой очень хотели ребенка и были рады его появлению на свет. Воспоминания из детства Виты: семья была веселая, дружная, но потом вдруг что-то произошло, и веселье пропало навсегда.

Папа начал пить. Сначала уходил в запой на несколько дней, но потом приходил в себя и шел на работу до следующего запоя. С годами расстояния между запоями становились все меньше, а продолжительность запоев увеличивалась. И вот папа уже месяц пьет, потом на пару дней приходит в себя и затем снова в запой.

Так как человек он интеллигентный, то пьет тихо, без драк и скандалов – просто пьет и спит.

Мама сначала пыталась бороться, все время находила врачей наркологов, гипнологов, магов и прочих специалистов), но результатов это не давало.

Какие-то ответственные мероприятия – а папа в запое, и его ничего не интересует. Мама в печали от запоя папы, и ее тоже ничего не интересует, кроме запоя папы.

Долгожданный отпуск, о котором Вита мечтала целый год – как они полетят на море, она будет плавать, строить замки из песка и собирать ракушки, – и тут папа уходит в запой, а мама все моментально отменяет. Потому что нельзя оставить папу и улететь, он совсем сопьется. Вот закодируем его и потом будем ездить каждый год – обещала мама. Но это повторялось из раза в раз. Ничего не менялось.

Вита росла, но понимала, что мама занимается только папой и всячески пытается его вытащить из этой ужасной зависимости, а папа занимается только водкой, хотя ведет себя прилично и вроде как дочку любит. В редкие минуты просветления папа был очень любящим и нежным и ей очень хотелось, чтобы так было всегда и молила Бога, чтобы папа избавился от своей болезни.

Папа выпил, папа спит, папе плохо, у папы белая горячка, папа в больнице, папа уже злой дома, потому что не пьет, папа опять сорвался, папа пьяный, папа спит, папе плохо.

И так продолжалось всю жизнь Виты в родительском доме и продолжается по сей день без каких-либо кардинальных изменений.

У Виты появился мальчик, но позвать домой она его не могла: там спит пьяный папа, и неизвестно как он может отреагировать на гостя. Тем более – на незнакомого мальчика.

Вернее, она звала своего мальчика в гости пару раз в периоды папиного просветления, но постоянно была в напряжении.

Подружка приходила только одна, лучшая, которая знала, что происходит у Виты в семье. Она всегда как-то с жалостью и грустью смотрела на Виту и ей становилось не по себе: когда тебя жалеют, это еще хуже.

Отношения с мальчиками постоянно сходили на нет, потому что Вита всегда ожидала от них худшего. Не верила в их чувства и думала, что с ней встречаются из жалости и обязательно бросят в итоге. Но, наверное, правильно сделают: если она не нужна родным родителям, которые так ждали ее рождения, то чужим людям точно нет никакого дела до нее.

Все знакомства с мужчинами заканчиваются одинаково. Вита заканчивает с ними отношения первой, потому что боится, что ее бросят, узнав, что она из семьи алкоголика.

Вита уверена: это она виновата в том, что папа начал пить, ведь до ее рождения все было в порядке, была счастливая и веселая семья. Она даже успела застать эти радостные моменты в своем детстве. И если все начало рушиться с появлением Виты на свет, значит она основная причина всех несчастий.