Виктор до костей обглодал яблоко и снова потянулся к бутылке.

– Будешь? – уныло спросил у Вальдимата.

Так обычно спрашивают одинокие алкоголики у своего отражения в зеркале.

– Давай, – махнул рукой Вальдимат.

Не то чтобы теория Виктора произвела на него впечатление. Просто как-то надоело сидеть полутрезвым, когда все уже плясали с чужими жёнами.

Выпили.

– Мы с тобой видимся четыре раза в году, – подсчитал Виктор. – На мой день рождения, на твой и два раза на днях рождения жён. Система.

– Да, – сказал Вальдимат.

– Надо как-нибудь вне этого графика встретиться.

– Можно.

– Ты думаешь, мы сильно разные? Брехня! Конечно, все люди разные – это факт. Но ведь и у всех есть что-то общее – это тоже факт. Проблема в том, что мы всегда помним о первом и никогда о втором.

Виктора, похоже, хорошо развезло, и он все больше увязал в откровениях.

– Вот, – обвёл он пальцем танцующих. – Видишь, как много народу. А порой и пиво выпить не с кем.

– Почему?

– Да они все трепачи! Придут после пьянки домой и давай жёнам рассказывать. А те потом между собой судачат. Вот и получается, что проще мне всё сразу жене сказать, чем такой круг огибать да ещё и других посвящать.

Вальдимата немного закружило от выпитого, в глазах расплывалось. Он тряхнул головой, но зрение не улучшилось. Протёр один глаз, затем второй – всё то же. А потом случилось что-то непонятное. Он закрыл сначала правый глаз, потом левый и обнаружил, что левый видит нормально, а вот правый как-то не так. Например, глядя на Виктора он вдруг увидел огромный шрам у него на лице – от виска к щеке. Закрыл правый глаз и посмотрел левым – шрам исчез. Вальдимат стал закрывать глаза поочерёдно, радуясь такому открытию.

– Ты чего? – не понял Виктор.

– Да что-то в глазах рябит.

– Это давление. Надо коньячку, чтоб сосуды расширились. Я щас.

Он встал, куда-то сходил и принёс непочатую бутылку коньяка.

– Да не надо, так пройдёт, – начал было Вальдимат, однако Виктор уже разливал.

Выпили. Но в глазах до сих пор двоилось. Вальдимат зажмурил правый глаз и смотрел на мир только левым.

Гости веселились. Лиза танцевала где-то у шкафа, по-журавлиному размахивая локтями. Рядом скакали Быбин и Ангелина. Оба уже хорошо подпившие, готовые ко всему.

Внезапно Вальдимат вспомнил про утреннего гостя.

– Послушай, со мной сегодня такая история приключилась, – начал рассказывать он Виктору о случившемся.

Виктор слушал молча, хрустя и отплевываясь очередным яблоком. Эпизод с появившимся пивом не произвёл на него впечатления.

– Туфта, – сказал он. – Я и похлеще фокусы видел.

К моменту, когда Вальдимат закончил, Виктор доедал уже третье яблоко.

– Хорошо, что сзади по голове чем-нибудь не стукнул, – подвел итог он, когда Вальдимат смолк.

Подсела Марианна.

– Чего сидите? Почему не танцуете?

– Дай поговорить! – крикнул Виктор.

Марианна обиженно шмыгнула носом и снова примкнула к танцующим.

– Что за бабы! – сердился Виктор. – Никогда поговорить не дадут. Так о чём мы?

Но Вальдимату уже наскучила беседа. Его клонило в сон. Да ещё и туман в глазах никак не рассеивался.

– Мы, наверное, пойдём, – вздохнул он.

– Да рано ещё. Завтра воскресенье.

По логике Виктора этих двух условий было достаточно, чтобы пить до посинения.

Вальдимат сделал знак Лизе, чтобы подошла.

– Идем домой, мне что-то нехорошо, – сказал он.

– Отравился? – испугалась Лиза.

– Да нет, что-то с глазами.

– Это у тебя от давления, – напомнил Виктор.

– Скажу Марианне, что мы уходим. – Лиза исчезла.

К столу начали подсаживаться другие мужчины, выходившие курить.

– Оставь мобильник, – предложил Виктор. – Может, как-нибудь пивка попьём.

Вальдимат продиктовал номер, абсолютно уверенный в том, что полупьяный Жабоедов перепутает все цифры.

Подошли Борис с Ангелиной.

– Ты чего, карлик? – весело загоготал Борис, хлопая Вальдимата по плечу.

– Что-то глаза заболели.

– Надо поспать, – изрекла Ангелина единственно возможную здравую мысль.

Вернулась Лиза.

– Пошли.

Все стали прощаться. Гости смотрели на Вальдимата, как на поверженного игрока, которого уводят с поля в самый разгар игры. Вся команда выражал ему своё сочувственное презрение.

На улице Вальдимат облегчённо вздохнул. Глаза всё ещё вели себя странно, но прохладный вечерний воздух был как нельзя кстати.

– Пройдёмся? – предложил он Лизе.

– На такси.

Через полчаса они были дома. Засыпая, Вальдимат вспомнил Ангелину. Он уже начал было медленно раздевать её, как вдруг провалился в будничный, абсолютно не субботний сон.

4

Утром приехали родители.

Вальдимат проснулся от их бодрого шарканья в коридоре. Первое, что вспомнил – это фарш, который обещал вынуть из холодильника, но так и не вынул.

– Привет, – сказал он, выходя из комнаты.

Мама и папа были до макушек заряжены позитивной энергией унавоженных российских земель и потому щедро улыбались.

– Привет, – сказала мама. – Как ты тут?

– Тише, Лиза спит.

– А!

Стали разбирать сумки. Яблоки, сливы, молодые огурцы со своей грядки и так далее. Вальдимат механически доставал лежавшие в пакетах гастрономические сокровища и складывал на столе пирамидой.

– Про фарш забыл? – угадала мама.

– Забыл.

– Ну хоть сейчас достань. К вечеру разморозится.

Вальдимат послушно полез в холодильник. В самом дальнем углу морозильной камеры он нащупал небольшой сверток, плотно набитый чьей-то проведенной через лабиринты мясорубки плотью.

– Что там нового? – сонно спросил Вальдимат.

Под «там» он подразумевал деревню, в которой был их дом.

– У Нины Васильевны козу увели, – сказала мама.

– Кому она нужна?

– Да мало ли кому!

Вальдимат почувствовал знакомое двоение в глазах. Снова, как и вчера на дне рождения всё было словно в тумане. Когда же он закрывал глаза поочередно, картинка становилась чёткой. Но опять, как и вчера, каждый глаз видел по-своему.

Вальдимат посмотрел на маму левым глазом – всё в порядке. Затем посмотрел правым – вроде бы то же самое, но всё-таки как-то не так. Мама изменилась. Будто ещё больше состарилась.

Зашёл отец.

– Ну, как выходные?

Вальдимат посмотрел на отца. Та же история. Левым глазом – как обычно. Правым – так, будто он постарел: прибавилось седины, морщины стали ещё глубже. Чёрт знает что!

– Ты чего? – заметила мама моргания Вальдимата.

– Что-то с глазами.

– Болят?

– Да нет. Нормально. Правый стал плохо видеть. Надо бы к врачу сходить, провериться.

Вальдимат решил не беспокоить родителей раньше времени. Тем более, что он и сам пока ещё не беспокоился. А к врачу действительно стоит сходить. Пусть посмотрит, пощупает, напишет какой-нибудь рецепт своими каракулями. Хуже не будет.

– Это от компьютера, – заявила мама.

Папа одобрительно зачавкал.

– Здравствуйте, – сказала Лиза.

Проснувшись, она выглядела словно птенец, выпавший из чужого гнезда, – нелепо и трогательно одновременно. Взъерошенные волосы, разнежившаяся ото сна кожа рук, глаза, перекрашенные невинными сновидениями… Вальдимат даже загордился тем, что спал с ней.

– Здравствуй, Лиза, – кивнула мама.

Папа прекратил чавкать и тоже кивнул в знак приветствия.

Родителям Вальдимата Лиза нравилась. Спокойная, добрая, в меру симпатичная, вежливая и ни разу не замеченная в пьянках. Кроме того, у неё было высшее образование, и она была на три года моложе Вальдимата. Ну и наконец, Лиза не была замужем и детей у неё не наблюдалось. Можно ли желать лучшего для своего сына? Родители Лизы были деревенскими аборигенами и жили в ста километрах к югу от цивилизации. Дом у них был крепкий, нервы тоже, своё хозяйство, куры, гуси, несколько кустов смородины и так далее. Они быстро нашли общий язык с родителями Вальдимата: тяпки-шляпки, свеколки-прополки, удобрения и прочие премудрости естественной сельской жизни. Виделись, правда, редко. Но зато с удовольствием. Вальдимат родителям Лизы понравился. Они ему – тоже. Особенно отец, Виталий Сергеевич.