– Привет, – кивнул Вальдимат.

Фёдор стряхнул пепел с сигареты.

– Сядь, – буркунл он. – Поговорим.

– Я тороплюсь… – начал было Вальдимат.

– Я тоже. Только к чему это – не знаю. А ты знаешь?

Вальдимат остановился. Подумав немного, присел на край лавки.

– Ты небось думаешь, я сволочь? – вдруг спросил Фёдор.

Вальдимат стиснул зубы, чтобы не сказать правды.

– Почему?

– Ну-у… – Фёдор затянулся и замолчал, давая Вальдимату время самому ответить на этот детский вопрос.

В сущности, Вальдимат знал о Фёдоре только три вещи: он сидел за драку в парикмахерской, его жену зовут Амалия, и Фёдор частенько бьёт её во время ссор. Достаточно ли этого, чтобы считать человека сволочью? Вальдимат погрузился в размышления.

– Выпиваю, жену бью, – подсказал Фёдор, заметив, что мозг Вальдимата закупорился.

– Ваши дела. Плохо, конечно.

– Плохо, – согласился Фёдор. – Вот вчера опять, слышал? Конечно, слышал. Я ведь хотел просто лечь кино посмотреть, а она…

Фёдор в отчаянии махнул рукой.

– Что она? – спросил Вальдимат.

– Руку я ей вывихнул. Нечаянно, конечно.

– Как вывихнул?

– Толкнул – а она об стенку.

Фёдор затоптал окурок.

– Вот ведь жизнь, – помрачнел он. – Отец мой тоже, помню, однажды мать ударил. Ложкой по плечу как стукнул. За то, что борщ подала слишком горячий, а он язык обжёг. Такой гад был – уму непостижимо. Слава богу, ушёл куда-то, а то бы я его точно сковырнул. И я тогда решил – лучше сопьюсь, но женщину не ударю. И вот на тебе. Видать, кровь во мне порченная. От скота этого в наследство досталась.

Фёдор явно томился своим характером. Он был из тех мужиков, что сгоряча способны и голову свернуть, но потом, когда остынут, долго стесняются своего порыва. Даже всплакнуть могут.

– Почему вы ругаетесь? – спросил Вальдимат.

– А тебе какое дело? – вдруг обозлился Фёдор, словно лишь сейчас обнаружил сидящего рядом Вальдимата.

Вальдимат сразу притих. Если разговор будет развиваться в том же духе, Фёдор и ему руку вывихнет. А может, и обе. И зачем только вообще останавливался?

– Ты вот чего… – сказал Фёдор. – Прекрати к нам ходить, мебель двигать.

– Так ведь твоя жена просит…

– Я тебя говорю: прекрати, – внушал Фёдор. – А то ведь не кончится всё это хорошо. Придется мне потом тебе морду бить. Думаешь, у меня кулаки казённые?

«А ведь точно – хорошо не кончится», – подумал Вальдимат.

Фёдор встал и пошёл домой. Вальдимат некоторое время сидел на лавке, чтобы не ехать вместе с ним в лифте.

Дома сказал встречавшей его маме:

– Давай пистолет купим – я пристрелю этого Фёдора.

– Что случилось? – не поняла мама. – Подрались?

Увидев пластырь, она подумала, что Фёдор подбил Вальдимату глаз.

– Да нет.

– А что с глазом?

– С глазом? – Вальдимат успел забыть, что пластырь он наклеил уже на работе. – А, да это так, доктор посоветовал пока заклеить. От света.

В коридоре появился папа.

– Ты чего? – удивился он. – Избили, что ли?

Пришлось ещё раз повторить объяснение про пластырь и врача.

– Ну, а Фёдор что? – вернулась к началу разговора мама.

– Сволочь он, – сказал наконец Вальдимат то, что хотел сказать ещё сидя на лавке.

Разувшись, он прошёл к себе в комнату, оставив родителей в коридорном недоумении.

Неприятный осадок после разговора с соседом мешал Вальдимату наслаждаться свободным вечерним временем. Что бы такого сделать? Вальдимат лёг на кровать и потянулся. Хорошо бы этому Фёдору рожу расквасить прямо на глазах у Амалии. Да, вот это настоящее геройство! Но Вальдимат был слишком умён для геройства. Он все просчитывал наперёд и уже наверняка знал, что Фёдор легко его покалечит, если захочет.

Устав от своих мечущихся мыслей, он стал читать. Книги, если их читать, могут отвлечь от много в этой жизни – даже от самой жизни, если очень-очень читать.

Позвонила Лиза, сказала, что сегодня не придет.

– Марианна позвонила. Ты не поверишь, что мы вчера с тобой пропустили.

У Вальдимата зачесался язык сказать, что уже знает о драке, – но он героически стерпел.

– Они вчера с Витькой подрались! – взвизгнула Лиза и принялась пересказывать всё, что Вальдимат уже слышал от Быбина.

Вальдимат отложил трубку – недалеко, так, чтобы было слышно, – и стал читать дальше. Щебетанье Лизы и текст книги причудливо сплетались, образуя какое-то новое произведение.

Едва Лиза начала выдыхаться и паузы между словами увеличились, он прильнул к трубке.

– …она позвонила, попросила встретиться, – договаривала свой монолог Лиза. – В восемь, после работы. А потом я домой.

– Ясно, – сказал Вальдимат. – Тогда до завтра.

– Целую. Пока.

Вальдимат снова вернулся к чтению. Но это было уже не так интересно, как чтение параллельно с Лизиной болтовней, и вскоре он отложил книгу.

Лиза жила на квартире у своей тётки – старой девы по имени Светлана Ильдаровна. И хотя это была в меру воспитанная и даже приветливая женщина, которая, ко всему прочему, всячески одобряла связь Лизы с Вальдиматом, он не любил бывать у неё дома. Такая антипатия возникла у Вальдимата после того, как он в первый и единственный раз заночевал с Лизой у Светланы Ильдаровны. Старуха радушно их встретила и даже налила вишневого ликера из запасов своей молодости. Но потом, когда Вальдимат ночью вышел в туалет и обнаружил Светлану Ильдаровну, подслушивающую под их дверью, ему резко разонравились и она, и её ликер, и её квартира.

– Вы что, подслушиваете?! – растерявшись, спросил он.

– Петух! – обиженно фыркнула Светлана Ильдаровна, уплывая в свою комнату.

Вальдимат так рассердился, что чуть было не передумал идти в туалет. Но потом, прикинув, что до утра ещё далеко, всё же сходил. Лизе он ничего не стал говорить, не желая портить её отношений с тетей. Но больше Вальдимат в той квартире не ночевал.

Несколько раз Вальдимат и Лиза заговаривали о том, чтобы снять отдельную комнату или квартиру и жить, так сказать, голыми друг перед другом. Но каждый раз эта идея гасла, не причинив никому вреда. Оба понимали, что никаких перемен кроме лишних расходов это решение им не сулит. Они оба работали и могли себе позволить снимать жильё, но почему-то не могли ответить на вопрос: зачем им это нужно? С родителями Вальдимата жилось легко, дёшево и иногда даже весело. Конечно, порой молодость и старость, не умея разойтись в узком коридоре жизни, звонко бились лбами, но этот звон быстро стихал. Так что ни Лиза, ни тем более Вальдимат не стремились бунтовать. По молчаливому согласию они решили оставить сей вопрос до тех пор, пока не узаконят свои отношения.

Весь вечер Вальдимат бездарно пролежал на диване, не мечтая и не созидая. За стеной, у соседей, было тихо. Родители по-семейному копошились перед телевизором, вникая в новости и скандалы этого мира. Время тянулось медленно, но всё-таки ночь настала. Заснул Вальдимат на правом боку.

ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ГОСПОДИНА Ч.

Мне всегда казалось необъяснимым чудом всё то, что мы называем природой. Ещё будучи ребёнком, я удивлялся тому, как маленькое тыквенное семечко превращается в огромное зелёное чудовище с длинными колючими щупальцами, с ядовито-жёлтыми, похожими на раскрытые пасти цветами, с плодами, больше напоминающими раздутые от какой-то неведомой болезни человеческие головы. Оглядываясь назад, в прошлое, я вижу, что сам когда-то был тыквенным семечком. А теперь превратился во что-то другое.

Я рос угрюмым. Друзей у меня никогда не было. Просто кучка знакомых. С некоторыми из них я и сегодня сталкиваюсь на улице. Но говорить нам не о чем, и мы просто проходим мимо.

С понятием «дружба» мне не все ясно. Не уверен, что она есть. Но так же сомневаюсь и в её отсутствии. Уверен только в одном: говорить о друзьях в прошедшем времени можно в одном случае – когда их уже нет в живых. Если же кто-то говорит, что вот с тем-то мы когда-то были хорошими друзьями и человек, о котором он говорит, жив, значит, всё ложь: они никогда не были друзьями. Разговаривая на эту тему с людьми, я сделал забавный, но в общем предсказуемый вывод: люди живут ложью.