Джонни подбежал к двери, но Такс ударом ноги по колену опрокинул его на пол. Тем временем Кен прыгнул на Такса и схватил его за руку, но с тем же успехом можно было одолеть гориллу! Встряхнув массивными плечами, Такс отделался от него, одним прыжком перелетел через каюту и прижался спиной к стене.

Джонни встал и отступил в то время, как Кен, стоя около двери, не спускал глаз с Такса.

— Значит, ты нашел дружка? — спросил Такс со злобным огоньком в глазах.— Но это ничего, моя бочка достаточно велика, чтобы поместить двоих,— его рука исчезла за спиной и появилась, вооруженная ножом.

Кен и Джонни были оба испуганы видом ножа. Такс с саркастической улыбкой медленно приближался.

Кен схватил стул и ударил им Такса, который нагнулся и избежал удара, хотя стул все-таки задел одной ножкой по его лицу. Страшно ругаясь, он левой рукой, в свою очередь, схватился за ножку стула, стараясь достать Кена острием своего ножа.

Его сила была такова, что Кен выпустил стул. Тогда Такс отбросил его и прыгнул вперед. Кен ударил вслепую, и его кулак вдавился в лицо Такса в то время, как нож молнией метнулся к нему. Он почувствовал, как лезвие вонзилось в его пиджак, и бросился в сторону. Упав на Такса, он обеими руками ухватился за его кулак, заставив нож уклониться в сторону. Он давил всем телом на руку Такса.

— Хватайте его! — в отчаянии крикнул он Джонни, который вместо того, чтобы прийти на помощь, пытался убежать.

Так как он старался проскочить мимо сцепившихся мужчин, то Такс одной рукой схватил его и прижал к стене.

Кен навалился всем весом на руку Такса, пытаясь оторвать его пальцы от рукоятки ножа.

Такс просунул ногу между ногами Кена и, приподняв его, заставил опрокинуться.

Снова мелькнул нож, но Кен обеими руками схватился за штанины Такса, рванул изо всех сил и заставил Такса упасть на него.

Джонни, немного осмелев, стал колотить Такса по голове каблуком. Он попал по виску, и Такс осел, выпустив нож.

Кен сразу же схватил нож и отбросил его на другой конец каюты, потом, откинул Taкca, начал вставать на ноги.

Такс оказался на ногах одновременно с ним. Ссадина, которая была у него на виске, кровоточила. Убийственная злоба искажала его лицо.

Не давая времени Кену опомниться, Такс выдал ему левой в лицо, заставил его упасть на спину. Но Джонни, который завладел стулом, обломал его о голову и плечи Такса.

Джонни, казалось, обрел наконец мужество. Его бледное и осунувшееся лицо имело то же выражение смертельной ненависти, как и у Такса. Ударяя настойчиво стулом по голове, он заставил упасть его на колени в то время, как Кен с трудом вставал на ноги. Такс хотел закрыть свою голову, но Джонни одним ударом откинул его руку и снова стал бить по лицу. Спинка стула сломалась, и Такс упал лицом вниз.

Тогда Джонни выскочил вперед, обеими руками схватил Такса за волосы, приподнял голову и стал ударять ею об пол.

У Такса вырвалось приглушенное ворчание, и он потерял сознание.

Оба задыхались, стоя около него.

— Нам нужно спасаться! — прошептал Кен.— Пошли.

Джонни еще раз злобно ударил Такса ногой по уху, потом наклонился над ним и вытащил из его кармана автоматический револьвер.

— Пошли! — настаивал Кен.

Следом за ним Джонни прошел коридор и поднялся по лестнице.

На щитке приборов машины Адамса светящиеся часы показывали одиннадцать часов двенадцать минут, когда Адамс остановился около дома № 25 по Лесингтон-авеню.

После отъезда из госпиталя он не произнес ни слова, нагнувшись над рулем. И Ватсон, сидевший рядом с ним, напрасно ждал объяснений.

Адамс вышел из машины, и Ватсон последовал за ним. Они поднялись по входным ступенькам, открыли дверь и поднялись по лестнице, чтобы дойти до квартиры Рафаэла Свитинга.

На площадке, прежде чем позвонить, Адамс сказал своему подчиненному:

— Этот тип сделает заявление. Вы запишете его.

— Понятно,— ответил Ватсон, спрашивая себя, о ком идет речь.

Адамс нажал на кнопку звонка и услышал звон.

После продолжительного времени дверь осторожно приоткрылась, и Свитинг, держащий мокрую салфетку у своего глаза, посмотрел на Адамса, потом на Ватсона. Под взглядом Адамса он съежился и отступил назад.

Оба полицейских вошли в квартиру.

— Так вот где вы скрываетесь?! А как идут твои дела, Рафаэл?

— Послушайте, лейтенант,— степенно проговорил Свитинг.— Я теперь придерживаюсь прямого пути. А как вы думаете, может человек вести нормальную жизнь, если флики не дают ему покоя?

— Мне бы очень хотелось знать,— мягко проговорил Адамс, усаживаясь на стул,— как твои планы относительно шантажа, по-прежнему процветаешь?

— Я не знаю, о чем вы говорите,— беспокойно проговорил Свитинг.— Вот уже много времени, как я этим не занимаюсь.

— Вот как! Тогда что же у тебя с глазом? Тебе не отдали того, что ты хотел получить, а?

— Это несчастный случай,— мрачно ответил Свитинг.— Оставьте меня в покое, лейтенант. Я хочу честно зарабатывать себе на жизнь.

— Но это трудно, да? — спросил Адамс, закуривая сигарету.— Может быть, ты предпочтешь вернуться в тюрьму на два года?

— У вас ничего нет против меня, вы хорошо это знаете.

— Я очень легко это могу тебе устроить, Рафаэл. Но я оставлю тебя в покое, если ты сделаешь то, что я тебе скажу. Мне нужны лишь сведения.

Свитинг сел. Что за день! У него болел глаз, и он чувствовал себя усталым и больным. Он с тоской посмотрел на кровать в другой стороне комнаты, на которой, свернувшись клубочком, спал Лео, и вздохнул.

— Что вы хотите узнать, лейтенант?

— То, что произошло вчера вечером. Ты сказал Доновану, что ты ничего не видел и ничего не слышал. Ты солгал. Мне ты скажешь правду.

— С вами это совсем другое, я всегда готов говорить.

Адамс посмотрел на Ватсона и бросил ему свой блокнот.

— Пишите! — коротко сказал он.

— Скажи нам все. Я в курсе дела, так что рассказывай детально. С того момента, как ты первый раз увидел Холанда на лестнице.

Свитинг побледнел.

— А! Вы его задержали, лейтенант? — спросил он, ерзая на стуле.— Не верьте тому, что рассказывает тот тип. Я уверен, что он обвиняет меня в намерении шантажировать.

— Он сказал мне, что дал тебе по глазу,— сказал Адамс уверенно.— Теперь говори.

И Свитинг стал говорить.

Получасом позже Адамс закурил свою четвертую сигарету, потянулся, зевнул и потряс головой.

— Это Кажется мне достаточно приемлемым. Ты уверен, что не видел типа, который покинул квартиру Карсон до ухода Холанда?

— Я его не видел,— жалобно простонал Свитинг.

Он отдал даром сведения, стоимость которых была велика.

— Это хорошо. Вы все записали? — спросил Адамс у Ватсона.

— Да, сэр.

— Подпишите, Рафаэл, на каждой странице,— сказал Адамс,— а вы подтвердите, Ватсон.

Когда оба мужчины покончили с подписанием, Адамс забрал обратно свой блокнот.

— Вы можете идти домой,— сказал он Ватсону,— и ни одной душе не говорите об этом.

Когда Ватсон ушел, Адамс закурил пятую сигарету, устроился в кресле и затянулся, потом задумчиво посмотрел на Свитйнга.

— А ты, Рафаэл, что об этом думаешь?

— -Ничего, лейтенант,— ответил Свитинг, прикладывая тампон к глазу.— Я ничего не знаю.

— Послушай,— сказал Адамс, вытягивая ноги.— Если я тебе скажу, что это Джонни Дорман ухлопал эту курочку, что ты на это скажешь?

Свитинг казался удивленным.

— Джонни? Убить кого-нибудь?! Он не убил бы ее. Он порвал с ней. В последний раз, когда я играл с ним в биллиард, а это было до того, как его поместили в больницу, он мне клялся, что она его больше не интересует.

— Я тоже не верю, что это он, так как Холанд заметил его выходящим из «Голубой Розы», и ведь он не знал адреса Фей Карсон. Он не мог бы попасть к ней в комнату раньше их.

Свитинг удовлетворенно кивнул головой.

— Действительно, вы, скорее всего, правы.

— А если это не Дорман и не Холанд, то кто же тогда?