Мистер Шварц был племянником и крестником мистера Уинслоу – сестра этого джентльмена вышла замуж за главу специализирующейся на серебре знаменитой немецкой ювелирной фирмы «Шварц и компания», имеющей филиалы в Гамбурге и Берлине.

Молодой человек вскоре сумел заслужить искреннюю любовь своего дяди, наследником которого, вероятно, и станет, поскольку у мистера Уинслоу нет детей.

Сначала мистер Вассал возражал против того, чтобы отправить мистера Шварца с таким количеством ценностей одного, да ещё в город, который тот ещё не успел тщательно изучить, но в конце концов позволил своему старшему партнёру уговорить себя. После того, как отобрали прекрасные ожерелья, кулоны, браслеты и кольца на сумму более 16 000 фунтов стерлингов, приняли решение, что мистер Шварц отправится в «Северо-западный» на такси на следующий день около трёх часов дня. Так он и поступил.

Работа в магазине продолжалась, как обычно, под руководством старшего помощника примерно до семи часов, когда мистер Уинслоу вернулся из своего клуба, где он обычно в течение часа ежедневно просматривал газеты, и сразу же справился о племяннике. К его удивлению, мистер Нидхэм сообщил, что мистер Шварц ещё не вернулся. Это показалось немного странным, и мистер Уинслоу, слегка встревожившись, поспешил к своему кабинету, чтобы посоветоваться с младшим партнёром. Мистер Вассал предложил зайти в отель и расспросить мистера Петтитта.

«Я и сам начал беспокоиться, – сказал он, – но не очень хотел об этом говорить. Я ждал более получаса, каждую секунду надеясь, что вы появитесь и, возможно, сообщите мне обнадёживающие новости. Я думал, что, возможно, вы встретились с мистером Шварцем и собираетесь вернуться вместе».

Мистер Вассал направился в отель и побеседовал с портье. Последний прекрасно помнил, как мистер Шварц послал свою визитку князю Семионичу.

«Когда это было?» – спросил мистер Вассал.

«Около десяти минут четвёртого, сэр; он ушёл примерно через час».

«Что?» – ахнул мистер Вассал.

«Да, сэр. Мистер Шварц уехал отсюда без четверти четыре, сэр».

«Вы совершенно уверены?»

«Совершенно. Мистер Петтитт оказался в холле, когда он уходил, и спросил его о делах. Мистер Шварц засмеялся и ответил: «Неплохо». Надеюсь, сэр, всё в порядке?» – добавил портье.

«О… э… ничего… спасибо. Могу я увидеть мистера Петтитта?»

«Конечно, сэр».

Мистер Петтитт, управляющий отеля, разделил беспокойство мистера Вассала, узнав, что молодой немец ещё не вернулся домой.

«Я говорил с ним незадолго до четырёх. Мы только что включили электрический свет, как всегда в это время зимой. Но не стоит беспокоиться, мистер Вассал; молодой человек по дороге домой мог на что-то отвлечься. Думаю, когда вы вернётесь, он уже будет вас ждать».

Несколько успокоившись, мистер Вассал поблагодарил мистера Петтитта и поспешил обратно в магазин – чтобы обнаружить, что мистер Шварц не вернулся, хотя было уже почти восемь часов.

Мистер Уинслоу выглядел настолько измождённым и расстроенным, что было бы жестоко отягощать его иными вопросами или высказывать хоть малейшее подозрение, что безвозвратное исчезновение молодого Шварца с 16 000 фунтами в драгоценностях и деньгах весьма вероятно.

Оставался один шанс, но в сложившихся обстоятельствах – крайне незначительный. Дом семьи Уинслоу находился на окраине Биркенхеда. Молодой Шварц жил в доме дяди с момента своего прибытия в Ливерпуль, и, возможно, он – то ли из-за плохого самочувствия, то ли по какой-то другой причине – поехал прямиком домой, не зайдя предварительно в магазин; это было маловероятно, так как ценные украшения никогда не хранились в жилом доме, но… могло случиться.

– Бессмысленно, – продолжал Старик в углу, – и абсолютно неинтересно, если бы я продолжал повествование о волнении господ Уинслоу и Вассала по поводу пропавшего молодого человека. Достаточно сказать: дома мистер Уинслоу обнаружил, что его крестник не вернулся и не отправлял никаких телеграфных сообщений.

Не желая напрасно тревожить жену, мистер Уинслоу торопливо проглотил ужин, но сразу после этого поспешил обратно в «Северо-Западный» и попросил о встрече с князем Семионичем. Но князь отправился в театр вместе с секретарём и, судя по всему, не намеревался появляться дома до полуночи.

Итак, мистер Уинслоу не знал, о чём думать и чего бояться. Несмотря на ужас при мысли предать огласке исчезновение своего племянника, он всё же счёл своим долгом обратиться в полицейский участок и осведомиться у инспектора. Удивительно, как быстро подобные новости распространяются в таком большом городе, как Ливерпуль. На следующий день все утренние газеты кричали о последней сенсации: «Таинственное исчезновение известного ювелира».

Мистер Уинслоу обнаружил экземпляр газеты, содержавшей сенсационное объявление, на столе за завтраком. Газета лежала рядом с письмом, написанным почерком племянника, адресованным дяде и отправленным в Ливерпуле.

Мистер Уинслоу передал это письмо в руки полиции. Таким образом, его содержание быстро стало общественным достоянием. Поразительные заявления, сделанные в письме мистером Шварцем, всколыхнули чуть не до дна тихий, деловой Ливерпуль.

Молодой человек действительно посетил князя Семионича в четверть четвёртого в среду, 10 декабря, с сумкой, полной драгоценностей на сумму около 16 000 фунтов. Князь выказал надлежащее восхищение и, наконец, выбрал ожерелье, кулон и браслет. Мистер Шварц оценил отобранное, согласно полученным инструкциям, в 10 500 фунтов. Князь Семионич вёл свои дела исключительно быстро и без лишних слов.

«Вы, конечно, потребуете немедленную оплату, – сказал он на безупречном английском, – и я знаю, что вы, бизнесмены, предпочитаете наличные деньги чекам, особенно при работе с иностранцами. Я всегда запасаюсь большим количеством банкнот Банка Англии. Но, – добавил он с приятной улыбкой, – 10 500 фунтов золотом, возможно, будет несколько неудобно носить с собой. Если вы будете так любезны выписать счёт, мой секретарь месье Ламбер решит с вами все деловые вопросы».

После этого он взял выбранные им драгоценности и запер их в шкатулке, а мистер Шварц краем глаза заметил чудесную серебряную филигрань на её стенках. Затем, вооружившись бумагой и чернилами, молодой ювелир выписал счёт и квитанцию, а месье Ламбер, секретарь, отсчитал ему 105 хрустящих банкнот Банка Англии по 100 фунтов стерлингов каждая. Затем, раскланявшись на прощание со своим чрезвычайно вежливым и в высшей степени удовлетворённым клиентом, мистер Шварц удалился. В холле он увидел мистера Петтитта и переговорил с ним, а затем вышел на улицу.

Едва он оставил отель и направился к Сент-Джордж Холлу^[49], как джентльмен в великолепной меховой шубе быстро покинул кэб, стоявший у обочины, и, слегка коснувшись плеча мистера Шварца, властно произнёс, одновременно протягивая ему карточку:

«Это моё имя. Я должен немедленно поговорить с вами».

Шварц взглянул на карточку и в свете дуговых ламп над головой прочитал на ней имя – «Dimitri Slaviansky Burgreneff, de la IIIe Section de la Police Imperial de S.M. le Czar»^[50]. Владелец с труднопроизносимым именем и громким титулом быстро указал на кэб, из которого только что вышел, и Шварц, подозрения которого в отношении высокородного клиента мгновенно пробудились, вцепился в сумку и последовал за своим внушительным собеседником. Как только они устроились в кэбе поудобнее, Бургренев вежливо извинился на ломаном, но беглом английском:

«Я должен попросить у вас прощения, сэр, за посягательство на ваше драгоценное время, и, безусловно, не стал бы этого делать, если бы не уверенность в том, что наши интересы в определённом деле, которым я занимаюсь, практически идентичны, поскольку мы оба должны перехитрить умного негодяя».

Инстинктивно, охваченный ужасными опасениями, мистер Шварц потянулся к бумажнику, до отказа набитому банкнотами, недавно полученными от князя.