— Мамой не надо. Поклянись мной! — я не переживу, если вдруг пострадает его мама, а вот себя не так жалко. Со мной явно что-то не так!

— Ты рехнулась, не буду я тобой клясться!— вспыльчиво заявляет Тёрнер, по его лицу можно понять, что он готов убежать от сюда.

— Окей, тогда мы расстаёмся! — Фейспалм номер два. Можете называть меня дурой. Официально разрешаю.

— О`Нил, я конечно понимаю, что у тебя сотрясение, но…

— Но что? — не даю закончить парню предложение, я на взводе, — по твоему я дура? И не вижу, как ты злишься? Майкл, если ты меня любишь по-настоящему, то ты не будешь делать глупости. Мне проблем уже достаточно, — слезы предательски текут по щекам. Как же я не хотела плакать.

— Упрямая, как баран, — ворчливо произносит Тёрнер, старясь вытереть каждую слезинку, но я продолжаю плакать. — Ну, не плачь, маленькая моя. Клянусь, что не наделаю делов. Но тобой клясться я не буду. Я думал, что потеряю тебя, — зацеловывая каждый миллиметр моего лица, он всеми силами пытается меня успокоить. Мы два идиота, что с нас взять?

— Я люблю тебя, — всхлипывая, говорю я, чтобы услышать то же самое от него.

— Я люблю тебя сильнее, — сомневаюсь, что такое вообще возможно.

— Кстати, что ты делал у директора в кабинете? — вопрос сам по себе всплыл в моей больной голове.

— Подрался с Холлом.

***

Пятница. Не буду мучить вас скучными подробностями опущенных мною дней. Чем занимаются подростки в больницах с сотрясением мозга? Спят, едят, лежат, страдают на процедурах и принимают посетителей. К слову, Майкл появлялся даже чаще, чем моя мама. Каждый день, я переживала, что он кого-нибудь побьёт. По поводу драки с Джоном он ответил так: “Сначала мы поссорились из-за глупости. Потом слово за слово и подрались”. Естественно, такой ответ меня не устраивал. Выпытать хоть каплю правды мне не удалось. Когда меня выпишут, то я первым же делом устрою допрос с пристрастием Стиву Роджерсу, он точно должен знать из-за чего произошла драка.

Анна была у меня два раза. Мы мило болтали, хотя она и была расстроена, но пыталась не подавать виду. Я так и не решилась спросить её … Не смогла сформулировать предложение так, чтобы ненароком не упрекнуть Делинвайн в случившемся. Как же всё сложно!

Прошло четыре дня с момента нападения, и сегодня мне можно будет навестить Саймона. Доктор Браун сказала, что ему уже лучше. Дождавшись времени посещения, я отпросилась у медсестры и пошла к Стелсу в палату.

Сейчас я стою у нужной двери и не осмеливаюсь войти. Моя голова не в порядке, слишком много чего произошло. По-хорошему, мне нельзя волноваться. Но как тут не волноваться? На что теперь похожа моя жизнь? Войдя в палату, первое, что бросается мне в глаза — это перемотанная голова Саймона и его припухшее лицо. Он сам на себя не похож. Такой болезненный и слабый. Ком перекрывает моё горло, я испытываю ноющее чувство вины.

— Привет! — подойдя вплотную к больничной кровати, говорю как можно тише. Меня до сих пор раздражают громкие звуки, возможно Стелса тоже.

— Привет! Как ты? — уставшим голосом произносит друг, уголки его губ еле заметно тянутся вверх.

— Мне повезло больше, сотрясение. Обещают выписать на следующей неделе. Ты как? — наивный оптимизм, это то, что можно различить в моей речи.

— Дерьмово, — он подобрал лучшее слово, чтобы описать своё состояние. Я пальцами касаюсь его руки, а затем и вовсе сжимаю запястье в своей дрожащей ладони. Довольно неловко. Не знаю ещё безмолвных способов поддержать человека в такой ситуации.

— Я видел лишь мужской силуэт. Я не разглядел ни лица, ничего такого, что бы помогло опознать его, — Саймон словно знает, зачем я пришла. Его не нужно спрашивать, он и так ответит. Мы в одной лодке с пробитым дном.

— Как ты думаешь, это было связано с тем видео? — ненавязчиво спрашиваю.

— Я в этом уверен! — у него даже хватило сил сказать это в полный голос. Похоже, что он не сомневается в своих словах.

— Почему?

— Он украл мой ноутбук, — нотка недовольства промелькнула в уставшем голосе Стелса. Он громко вздыхает. Его тяжелое дыхание напоминает мой кошмар с участием Кэнди Нельсон, я вздрагиваю от прокручивания страшного сна в свое голове.

— Подожди, мой телефон тоже пропал, — похоже, что кто-то заметал следы. — Что ты нашел? — несдержанно задаю вопрос, возможно это неуместно сейчас, но мне не хочется терять время. Как подумаю, что всё могло закончиться для кого-то из нас смертью, ледяная волна накрывает мой разум.

— Сообщение отправили из класса информатики в школе, — нахмурив брови, отвечает Стелс.

— Но видео прислали в воскресенье. Кто мог быть в школе в классе информатики в выходной? — у меня нервно подрагивает рука, всё запутанно ещё больше, чем я ожидала. Ещё одно такое событие и у меня начнётся нервный тик.

— Члены клуба “Юный программист”, — без доли сомнения заявляет Саймон.

— Кто придумал такое идиотское название? — неужели я снова думаю вслух?!

— Директор!

— У меня есть подозрение, что наш директор — коммунист, — мой друг не понял шутки, это видно по гримассе на его болезненном лице. — Ладно, забей. Кто у нас входит в клуб “Юный программист”?

— Мэйсон Вилльямс, Харпер Эйвери, Бобби Тёрнер, Люк Моринг, два десятиклассника, и я, — загибая пальцы правой руки перечисляет парень. — В субботу я увлекся алкоголем, так как Делинвайн меня продинамила, и проспал собрание клуба, назначенное на воскресенье.

— Мэйсон? Какое странное совпадение, — иронично произношу, вспоминая про конфликт Майкла с “местным Наполеоном”.

— Не радуйся напрасно. Харпер, Бобби и Люка я бы тоже не исключал. Всё четверо могут стать наглядными пособиями в музее психиатрии, — Стелс усмиряет мой пыл мгновенно. — Эйвери — та ещё психичка, раньше была помешана на Тёрнере, просто преследовала его по пятам. Мелкий Тёрнер — истеричка с замашками психопата. Моринг — я вообще не удивлюсь, если через десять лет в особняке его семьи найдут кучу трупов, измученных им жертв. — Теперь я жалею, что интересуюсь сплетнями. Господи, почему в этом городе всё не так!

— И что ты предлагаешь делать? — недовольно звучит мой вопрос.

— Я могу выяснить, кто за каким компом сидел в тот день.

— По-моему это опасно… Тебе мало черепно-мозговой? — сейчас я похожа на Майкла и свою маму одновременно, Саймон и так из-за меня пострадал, не хочу, чтобы стало только хуже.

— Сара, этот псих опасен! Что-то сомневаюсь, что полиция его найдёт. Я не рассказал им о видео, решил, что сначала надо поговорить с тобой, — по интонации Стелса можно понять, что я его немного раздраконила. Он даже попытался сесть, но вовремя одумался.

— Я хотела пойти в полицию сразу после нашей встречи в понедельник. Но… Сам знаешь, чем всё закончилось. По итогу, я ничего не сказала…. — уловив в моём голосе явную неуверенность, он неодобрительно смотрит на меня, от чего становится не по себе. —Понимаешь, шериф Никсон меня спросил о том, кто мог знать во сколько и где мы с тобой встретимся…. — моя речь прерывается молчанием.

— И? Сара, не молчи!— Саймон раздраженно мечет в меня слова словно острые стрелы.

— Кроме Майкла, знала только Анна… Я не думаю, что это она… — не хотелось мне этого говорить, это довольно неприятный момент. Но Стелс должен знать, его это касается не меньше, чем меня.

— Ты думаешь, она кому-то рассказала, или её кто-то запугал? — он удивлен, но мысли его в порядке.

— Я не знаю… — мямлю, а затем глубоко вдыхаю кислород. — Боже, как всё сложно, — говорю на выдохе, поднимаю глаза и пялюсь в потолок.

— Это всё “эффект Тёрнера”! — задумчиво произносит парень.

— Что ещё за “эффект Тёрнера”?

— Тебе ли не знать, что спортсмены суеверные? — сглотнув спрашивает, но не ждёт ответа. Перевожу непонимающий взгляд с потолка на Саймона. — Ну, так вот. Ещё два года назад младший тренер заметил, что когда мы громим одну за другой команды соперников во главе с Майклом, то потом случается что-то плохое. И всегда это как-то касается Тёрнера. Это будто рок судьбы… — не сдерживаю смех, довольно глупая теория даже для футболистов. — Не смейся, Сара. Я серьезно, — обижено добавляет друг.