Майкл громко вздыхает, кажется, что засоня скоро проснётся. Пора бежать чистить зубы, если я не хочу испортить первый поцелуй сегодня. Осторожно высвободившись из крепких объятий парня, я встаю. Мля! В комнате Анны скрипучие полы. Тихо делаю второй шаг. Звучит противный скрип. Зараза! Шаг. Скрип! Вот, дрянь! Лучше быстрее добраться до двери. Сменив затяжные шаги на более мелкие, с чередой противных, но уже не таких громких скрипов, я добираюсь до заветной двери. Выйдя в коридор, я на цыпочках иду к ванной. Благо, мне память не отшибло совсем! Первая дверь слева, включаю свет и вижу себя в зеркало! Какого хрена я в футболке Тёрнера? Вот этого я точно не помню! Щётки у меня нет, но сойдёт собственный указательный палец и зубная паста. Ополоснув лицо прохладной водой, пытаюсь вспомнить, когда это я вчера сняла макияж.

Почистив зубы пальцем и зубной пастой, я прополоскала рот и вытерла лицо махровым чёрным полотенцем. Похоже, начинаю приходить в чувства. Пора возвращаться в комнату. Открываю дверь и взвизгиваю. Млять! Какого хера? Посреди коридора в одних жёлтых трусах-семейниках со Спанч Бобом, растирая сонные глаза, стоит Стив. От этой картины в голове слышу: “Вы готовы, дети? Да, Капитан! Я не слыыышуууу! ТАК ТОЧНО, КАПИТАН!*”

— Сара, блин, не разбуди Анну! — шепчет Роджерс и проходит мимо меня. Я мелкими быстрыми шагами бегу и растворяюсь за дверью спальни. Заперев дверь, с выпученными глазами поворачиваюсь к кровати. Майкл уже проснулся и с улыбкой смотрит на меня.

— Малышка, у тебя такой вид, словно ты увидела сейчас снежного человека, — с ухмылкой произносит он, разглядывая моё охреневшее от увиденного лицо.

— Хах… Там Стив, он в одних трусах со Спанч Бобом, — отвечаю, издав истеричный смешок. Боже, как это развидеть! Эта картина не выходит у меня из головы!

— Семейники? — задумчиво уточнил Тёрнер. Сощурившись, я утвердительно кивнула. — Это его счастливые труселя, он их всегда напяливает, когда ему нужна удача.

— Счастливые труселя? Серьезно? Он так хотел выиграть вчера? — находясь в легком недоумении, делаю шаг к кровати.

— Сдалась ему эта глупая игра, он хотел вчера поговорить с Анной. Как видишь, труселя не подвели! — слова Майкла звучат громче, чем нужно, их звук отражается от стен и бьет по моим чувствительным от похмелья барабанным перепонкам.

— Усмехайся, пожалуйста, потише. У меня голова болит, — прошу, скорчив гримасу на лице.

— Иди ко мне, я тебя пожалею, — дьявольская ухмылка проскользнула на прекрасном лике Майкла Тёрнера. Без раздумий я забралась под одеяло и прижалась к горячему телу, которое уже по праву считаю своей абсолютной собственностью. Майкл целует меня нежно и трепетно, вдыхая общий воздух. — Ммм… зубная паста…

— Ммм… Виски с колой…. — облизывая сладкие губы, хриплым голосом нарушаю утреннюю тишину. — Почему на мне твоя футболка?

— Потому что я раздел тебя вчера и уложил спать, но потом побоялся, что ты замерзнешь и еле-еле натянул на тебя свою футболку, — каждое его слово заставляет меня краснеть, казалось бы я уже давно должна перестать смущаться, но это попросту невозможно.

— Фуххх… Я уже запереживала, что осталась без одежды. Почти не помню вчерашней вечеринки. Конечно, с момента, когда мы вернулись с испытаний, — смотрю на Тёрнера в ожидании подробностей прошедшего вечера.

— Ну… Ты была пьяненькая и смешная, — от этой фразы мне стало не по себе. Неужели я напилась? — Ничего криминального, весь вечер я был с тобой и отгонял всех представителей мужского пола.

— Боже, ко мне кто-то клеился? — закрыв лицо рукой, смотрю в зеленые глаза сквозь щель между указательным и средним пальцем.

— Ты шутила направо и налево, чем привлекла внимание доброй половины парней на вечеринке. О`Нил, я уверен, что тебе стоит попробовать себя в стендапе, но боюсь, что ты сопьешься… — Майкл не выглядит ревнивцем, скорее ему забавно и смешно, похоже, что я вчера отжигала.

— Так, по шкале от одного до десяти, насколько я опозорилась вчера? — задаю прямой вопрос, если все совсем плохо, хотя бы услышу об этом в одном предложении.

— Я бы сказал ноль, ты не позорилась вчера, малыш, просто была веселая и забавная. Поверь, в номинации звезда вечеринки победил Паркер, хотя были и другие номинации.

— Хммм… Может поможешь восстановить события? — учитывая похмелье, я просто не имею права похоронить воспоминания прошлого вечера под бочкой алкоголя.

— В номинации “Пошлость вечера” победила Харпер Эйвери, — торжественным, но тихим голосом произнес Майкл, повергая мой мозг в состояние шока.

— Что? Она конечно вчера выбрала довольно нескромный наряд, но всё же, Харпер?

— Ты разве не помнишь? Она напилась до состояния “я дикая пьяная кошка, мне нужен кот”, — последние слова он обводит воображаемыми кавычками, сгибая и разгибая указательные и средние пальцы рук. — Потом Эйвери голышом прыгала в бассейн. Бедолага нахлебалась хлорки и подавилась листвой.

— Неудачное сравнение, кошки обычно не любят воду, — отмечаю саркастично, в своем репертуаре.

— Возможно, она пыталась охладиться, ну или надеялась, что какой-нибудь “кот” спасёт её из пучины хлорированной воды. Апчхи! — Майкл чихает так громко и неожиданно, отчего я вздрагиваю от легкого испуга.

— Будь здоров! — чмокаю его в носик.

— Спасибо. На чём я остановился?

— На номинациях прошлой вечеринки, — напоминаю ему, поворачиваюсь на живот, не отрывая глаз от его задумчивого лица. Рука Майкла ложится на мою поясницу.

— Ах, да. В номинации “Я такая пьяная” победила Кэнди. Отрыжка единорога напилась до состояния “я сплю на столе в норковой шубе мамы Стэна”. Паркер охренел, — вы бы видели, как Тёрнер наслаждается собственным чувством юмора. Его самооценка достигает уровня: “есть два вида юмора — мой и посредственный.”

— Ещё номинации? — сделав вид, что шутки так себе, продолжаю выпытывать информацию о прошедшем вечере. Конечно, он хорош, но не стоит выдавать моё восхищение, ещё зазнается.

— В номинации “Парочка вечера” победили Стив и Анна!

— Постой, они ведь поначалу ругались? — яркая сцена ругани между Роджерсом и Делинвайн всплывает перед моими глазами. Почему я не помню, как они помирились? Мой мозг совершенно не приспособлен к алкоголю.

— Ну ругались, а потом сосались. Я сам не понял, как первое перетекло во второе. Похоже взаимная ревность подтолкнула их к друг другу, — его пальцы скользнули вниз от моей поясницы и ловко нырнули под легкую ткань трусиков. Моё сердце замерло в ожидании. — Маленькая, ты помнишь, что задолжала вчера мне желание?

— Хмм… Нет, ты, случаем, не пользуешься моим беспамятством? — всем своим видом стараюсь не показывать накатывающее чувство возбуждения.

— Я принес тебе колы ночью в обмен на одно желание, только не говори, что ты и этого не помнишь? — Майкл, прищурившись, смотрит мне в глаза, и я готова поклясться, что вижу, как в его глазах скользнул образ Дьявола. — Ах ты ж хитрюшка, — на этих словах я ощутила, как к моему клитору прикоснулась подушечка указательного пальца. От неожиданности я ахнула. — Тише, тут довольно тонкие стены. Ты же не хочешь, чтобы Стив и Анна нас услышали, — сколько же коварства звучит в его голосе, учитывая тот факт, что в это время он сминает пальцами комочек чувственной плоти. В ту же минуту я почувствовала, как сладостно начинает потягивать низ моего живота. Неужели мне так мало нужно для возбуждения? Или дело в нём? Тёрнер ловит стон, пленяя его в ловушку требовательного поцелуя. Его губы доводят меня одним прикосновением до состояния крайнего исступления. Его палец входит в тугое и уже влажное отверстие. Стенки влагалища сжимаются от столь требовательного вторжения. Майкл врезается острыми зубами в мою нижнюю губу, затем оттягивает и снова кусает. Мне остается только слизывать его вкус со своих растерзанных похотью уст. Когда в меня входит второй палец, беспомощный стон вырывается наружу.

— Тише, маленькая моя… Я хочу, чтобы ты сегодня была послушной… Хорошо? — оторвавшись от поцелуя, он спрашивает меня, властно посмотрев мне в глаза.