— Ты всё сказала? — он делает шаг ко мне на встречу, а я судорожно ищу ключи в сумке, ещё один его шаг убивает во мне рационального человека, хочется упасть на мокрую землю и рыдать в позе эмбриона. И вот они ключи. Я достаю их из бокового кармана спортивной сумки и пытаюсь попасть в замочную скважину. — О`Нил, я знаю, что сейчас ты не дашь мне всё объяснить. Я уверен, ты запрешься дома, чтобы не видеть меня. Поэтому первое, что я скажу… — Майкл берет ключ из моих дрожащих рук и вставляет в замок, затем поворачивает его, и дверь отпирается. — Я скажу, что люблю тебя…

Комментарий к Дикий

Два ночи, я не сплю. Возможно не лучшее время для публикации, ноя точно знаю, что среди моих читателей полно полуночников, тем более в карантине! Глава получилась самой объемной и тяжелой для меня. Простите за тонны терминов из гимнастики, мне хотелось побольше передать эмоции Сары. Как всегда люблю вас и жду ваших комментариев!

========== Другая сторона Майкла Тёрнера ==========

— О`Нил, я знаю, что сейчас ты не дашь мне всё объяснить. Я уверен, что ты запрешься дома, чтобы не видеть меня. Поэтому, первое, что я скажу… — Майкл берет ключ из моих дрожащих рук и вставляет в замок, затем поворачивает его, и дверь отпирается. — Я скажу, что люблю тебя…

— Тёрнер, ты серьезно думаешь, что я тебе поверю? — его слова для меня, как красная тряпка для разъяренного быка. — Я больше не верю тебе! Может ты пойдешь сейчас к Адель? Она уж точно будет рада твоим признаниям в любви.

— Сара, я сейчас открою дверь, и мы войдем в дом. Ты вся промокла насквозь… — он словно вообще не обращает внимание на то, что я говорю. На его лице не дрогнула ни одна мышца. Его спокойствие меня дико бесит.

— Нет, Майкл, в дом я войду одна! — рычу, словно загнанный в ловушку беспомощный зверек, открываю двери и … Я не успеваю сделать и шага, как оказываюсь в крепкой хватке Тёрнера, он вносит меня в дом, словно пушинку. Глубокий вдох, за спиной слышен скрип закрывающейся двери. Я оказываюсь в западне, устроенной Майклом Тёрнером.

Нет уж! У тебя ничего не выйдет! Одним резким движением вырываюсь из его рук.

— Ай! Сара, полегче… — я оборачиваюсь и вижу, как Майкл, согнувшись, держится за свои рёбра. Мне почему-то в голову не пришло, что ему может быть больно. Становится немного стыдно, но это новое чувство не способно заглушить ни обиду, ни боль, что застряли, подобно рыбным костям, где-то в горле.

— Майкл, уйди, пожалуйста… — я умоляю его, по щекам хлещут слезы. — Прошу, уйди!

— Сара, не плачь… Не плачь, маленькая! Я уйду, только поговори со мной. Я отвечу на все твои вопросы, — он делает ко мне несколько шагов навстречу, я в испуге впечатываюсь спиной в стену. Его бархатный голос мучает моё сознание, он пытается убедить меня в том, что больше всего мне вчера хотелось услышать. Несколько секунд молчания царят в комнате перед тем, как мне собрать все мысли.

— Хорошо, — нет, я не сдаюсь, просто знаю, что Тёрнер не уйдет, пока мы не поговорим. — Начинай! Я слушаю тебя…

— … Сара, я тебе не врал… — Майкл сначала замялся, словно решал с чего начать разговор. — У меня ничего нет с Адель, — от злости я закатываю глаза и громко вздыхаю, услышав это чертово имя. — Когда помощник тренера и врач принесли меня на носилках в медкабинет, Моринг и её свита тут же появились. Адель липла ко мне, не спорю, я задолбался её отгонять. Да, я дурак, и должен был сделать что-то, чтобы она от меня отстала. Но я не отвечал на её поцелуи.

— Ты и не сопротивлялся. Я помню всё до мелочей. Ты держал её за талию, — от отсутствия сил моя речь еле уловима человеческим слухом, но Тёрнер слышит, что я говорю. Его глаза несчастны. — Может я видела вас всего секунду, но поверь, мне этого хватило.

— Я не идеален, Сара, я тот ещё придурок. Но Адель для меня ничего не значит, она осталась в прошлом. Если я бы мог вернуться в прошлую пятницу, я бы собрал все свои сломанные ребра и побежал бы за тобой. А не смотрел бы на тебя в ступоре, как полный дебил. У нас с Моринг ничего не было, когда ты убежала, я всё-таки справился с ней. Но было уже поздно. Ты ушла. Сара, прости меня…— Майкл не говорит, он хрипит словно раненый хищник.

— Допустим, но ты не пришел на соревнования! — я озвучиваю вторую главу своих обвинений, произносить каждое слово становится все тяжелее, по щеке снова катится горькая слеза.

— Я был там, Сара, и вчера, и сегодня. Меня не было на трибунах, но я был там. Вчера я смотрел на тебя через окно, как тогда, когда я зашел к тебе в душевую. Сегодня шел дождь. Я не осмелился войти в зал, поэтому остался в дверях. Я простоял там от начала соревнований до конца.

— Я тебе не верю… — шепчу, вытирая очередную слезу.

— Тогда откуда я знаю, что вчера ты сначала выступала на ковре, потом прыгала опорный, затем просто блистала на брусьях, и закончила соревнования на бревне?

— Стив мог тебе сказать, он, блин, был там! — парирую в ответ на рассказ Тёрнера.

— Хорошо, а Стив мог мне сказать, что когда тебя награждали золотом за брусья, судья уронил твою грамоту два раза? — я слушаю его и пытаюсь вспомнить, два дня пролетели как в коме. Напрягая извилины, я вспомнила, о чем говорит Майкл. Он и вправду был там, он видел награждение. Судья и в правду уронил мою грамоту два раза. Эти воспоминания смягчили моё сердце, но лишь на малую долю. — А сегодня я чуть не умер, когда ты упала на колени. Я не выдержал, я рванул к тебе и столкнулся с Анной. — Что? Почему она мне не сказала?

— Она мне ничего не сказала, хотя я бы тоже себе ничего не сказала в момент, когда идут соревнования… — тихо проговариваю и смотрю в горящие от боли глаза Майкла Тёрнера. Похоже ему и вправду хреново.

— Делинвайн запретила подходить к тебе, она сказала, что я сделаю только хуже. Попросила меня дождаться окончания соревнований. И я послушал её. Когда ты встала на ноги, мне стало немного легче. Ты сильная, Сара, ты сильнее меня! На ковре ты вела себя так, словно у тебя ничего не болит, словно нет никаких ран на коленях. Но когда ты хромая уходила на другой снаряд, у меня разрывалось сердце. Я гордился тобой, когда ты взошла на пьедестал. Я хотел подойти к тебе после, но вокруг тебя всё время кто-то крутился. То Стефани, то Обри, — Майкл задыхается от каждой произнесенной буквы, размеренность и спокойствие покинули его лицо несколько минут назад. — Я шел за тобой до дома и всю дорогу думал, что тебе сказать. И понял, что главное успеть сказать всего три слова, чтобы потом не жалеть о том, что я не сказал бы тебе, что люблю, — он кажется таким уязвимым, когда говорит это. — Да, я ревнивый баран. Я ревную тебя к Холлу! Меня рвёт на части, когда я вижу, как он на тебя смотрит. По сравнению с тобой я червяк, у меня не хватило сил оттолкнуть назойливую Адель, когда у тебя хватило сил подняться с колен и выиграть эти чертовы соревнования, — слова Майкла переходят в рваный крик, затем он внезапно умолкает. Мы смотрим молча друг другу в глаза где-то с минуту, затем Тёрнер подходит ко мне и обнимает меня, а я начинаю реветь.

— Я не знаю верить тебе или нет… — всхлипываю сквозь слезы и утыкаюсь в его мокрое от дождя плечо. Он гладит меня руками по спине, успокаивая.

— Тише, маленькая моя, только не плачь… Я прошу тебя поверить мне сейчас.Ты нужна мне, Сара. Умоляю, не отталкивай меня, — он шепчет нежно и целует меня в макушку. — Хочешь, можешь расспросить Анну, она была в медкабинете, когда ты ушла. И может подтвердить, что видела меня сегодня на соревнованиях, — я замираю в его объятиях, дыхание всё еще неровное. — Тише, тише… Дыши, малышка, дыши.

— Давай, позвоним Анне, — я поднимаю глаза и вижу, как он кивает. Достаю телефон и включаю. Майкл вытирает мои слезы и целует нежно в лоб. Я набираю номер Делинвайн и включаю громкую связь. Мы слышим гудки.

— Алло. Ну что, Тёрнер догнал тебя? — это первое, что говорит подруга.

— Алло. Да, догнал, — негромко отвечаю.

— Слава Богу, я уже думала, что вы никогда не помиритесь, — на заднем плане я слышу какой-то шум. Голос у моей подруги очень довольный.