— Да, конечно, — услышав одобрительный ответ, я несу коробочку учителю, кладу ему на стол и возвращаюсь на место, по пути замечаю расстроенный взгляд Холла, затем перевожу глаза на Майкла и вижу как он победно улыбается.
***
Среда, четверг и половина пятницы прошли в попытках выяснить у Тёрнера откуда взялся синяк на его прекрасной скуле. Все попытки были безуспешны, в какой-то момент я даже всерьез задумывалась, чтобы на тренировке «случайно» наткнуться лицом на один из снарядов. Это была бы моя маленькая месть! Только представьте картину: Майкл выпытывает откуда синяк у меня, а я молчу, пока он сам не признается, кто одарил его своим. Единственное, что меня остановило, это надвигающиеся соревнования. Сегодня пятница, и у нашей школьной команды по футболу уже идёт игра, но Миссис Митчелл отказалась отпускать нас с тренировки пораньше. Для неё наши соревнования важнее, и это логично, у меня нет к ней претензий, ну почти.
Сложно выполнять упражнения на бревне, когда где-то на стадионе играет Майкл Тёрнер, а ты даже не можешь посмотреть хотя бы глазком. Впервые за всю свою жизнь мне хочется улизнуть с тренировки, единственное, что меня утешает, это то, что игры по времени идут довольно долго, и я могу успеть к концу.
Ауэрбах сальто назад прогнувшись с поворотом на 360 градусов. Много непонятных слов для того, кто не знаком с гимнастикой, а это мой соскок с бревна. Не знаю, Тёрнер ли тому виной, но я решилась именно этим элементом закончить своё упражнение на бревне. И если синяк на прекрасном лице Майкла — это неприятная проблема, то ауэрбах сальто назад прогнувшись с поворотом на 360 градусов — это полный аут. Это один из самых сложных элементов в спортивной гимнастике, его редко исполняют на соревнованиях, слишком много риска. Я без понятия, почему Миссис Митчелл его вообще одобрила. У меня в голове сформировалось два варианта: первый — мой тренер серьезно переоценивает мои возможности, второй — она хочет меня проучить. Как бы там ни было, до соревнований меньше недели, а я не докручиваю соскок. Беда!
***
Позади тренировка, мы с Анной спешим на стадион, с каждым шагом я слышу все громче и громче рёв зрителей с трибун. И это хорошо! Это значит, что я хоть всё-таки посмотрю на моего Майкла в игре. Барабанная дробь в сердце, мы подходим к стадиону, уже видны игроки на поле. Мяч у нашей команды, они разыгрывают очередную комбинацию. Анна тянет меня на трибуны, мы пробираемся сквозь толпу оголтелых болельщиков и находим свободные места среди десятиклассников. Я ищу знакомую фигуру на поле и нахожу… Тёрнер на поле словно в своей стихии, он движется так ловко и быстро, каждый раз опережая на шаг своих соперников, что захватывает дух. Терпеть не могу американский футбол, но, Божечки, как он отдаёт пас!
— Тёрнер чертовски хорош! — слышу голос Делинвайн сквозь крики болельщиков.
— Не поспоришь! — не знаю, слышит ли она меня, здесь очень шумно.
Идёт четвертая четверть, игрового времени остаётся немного, наша команда имеет небольшое преимущество, мяч у Майкла, он открыт и рвётся в зачётную зону команды-соперника. Всё внутри меня сжимается, я вскакиваю со скамейки и кричу: “Давай, вперед!”. Трибуны разрываются от волны криков и эмоций. Тёрнер впереди, за ним несётся просто огромный защитник из команды-соперника. Судьи вообще видели этого амбала? Не удивлюсь, если ему все тридцать лет! До линии остаются считанные метры, страх настигает меня в предвкушении чего-то нехорошего. Кошки начинают скрестись на задворках души. Бабах! Защитник просто сносит Майкла. Даже отсюда кажется, что я слышу, как только что сломались чьи-то кости. Трибуны ахают и тут же срываются в победном рёве. Тачдаун! Тёрнер всё-таки успел пересечь заветную линию. Все вокруг счастливы, но только не я… Сердце рвётся наружу, Майкл лежит на поле, к нему бегут врачи с носилками, матч временно остановлен. Он не может сам подняться… Мои глаза застилает немая пелена. Я вздрагиваю от прикосновения чьей-то руки.
— Сара, пойдём, я знаю как пройти в медкабинет через черный вход, — шепчет на ухо Анна, мне нужно несколько секунд, чтобы прийти в себя и пойти за ней.
Я иду за своей подругой словно во сне, это не похоже на меня. Слабая и беспомощная Сара О`Нил — это нонсенс. Через какое-то время мы оказываемся в узком коридоре и почему-то останавливаемся у следующего поворота .
— Чёрт, там целая толпа черлидерш! — тихо возмущается Анна, а я осторожно решила проглянуть. В широком коридоре возле двери медкабинета стоят Адель Моринг, Софи Такер, Обри Мюррел, две незнакомые мне черлидерши и бабушка Майкла.
— Надо подождать… — шепотом произношу я и чувствую, как мой голос дрожит.
— Пойдем туда, там туалет для девочек, — тут же предлагает Анна, и мы заходим в ближайшую дверь.
— Ты расстроилась? — запирая дверь, спрашивает неуверенно Делинвайн.
— Немного….
— Я уверена, что всё будет в порядке… Майкл не первый раз получает травмы на поле, он крепкий орешек… — она словно хочет успокоить меня, это приятно, но новая волна страха накрывает меня с такой силой, что хочется сломать себе все кости, чтобы не чувствовать этого.
— Ты знаешь, больше всего меня бесит тот факт, что я не могу в открытую пойти туда… Мы ведь с Майклом договорились держать наши отношения в тайне…
— Я понимаю… У меня тоже в прошлом году были тайные отношения… Его звали Тайлер, он выпустился в этом году, и мы расстались, — словно с комом в горле произносит Анна, смотря куда-то в потолок.
— Мне очень жаль…
— Всё в порядке, он был козлом, как выяснилось он стеснялся меня из-за истории, выдуманной Кэнди Нельсон, — разочарованным голосом шипит моя подруга и смотрит на свои наручные часы.
— Почему её ещё никто не придушил? — задаю вопрос, возможно он звучит как риторический, от него не станет легче, и он не получит внятного ответа, но он всё же звучит.
Через несколько минут в коридоре становится довольно шумно, похоже команда вернулась с поля, и я уверена, что они одержали победу. Судя по направлению звуков все члены сборной направились в медкабинет вместо того, чтобы идти в раздевалки. Мы смотрим с Анной друг на друга, слова не нужны, мы на каком-то ментальном уровне решились пойти и посмотреть, что там происходит.
Раз, два, три… Мы выходим в коридор и тут же натыкаемся на Стива.
— О, девчонки, привет! Решили проведать Майкла? — я растерялась и не смогла ничего ответить.
— Да, мы видели как его сбила с ног горилла из частной школы… — Делинвайн отвечает за нас двоих. Спасибо тебе, Анна!
— Он второгодник на метане… Чертовы судьи, таких нельзя допускать до игр, — распыляется Роджерс и мы втроём идём к двери медкабинета. С каждым шагом мне становится дурно, сердце стремится в обратную от моего движения сторону. Я сейчас увижу его и не смогу его обнять. Никогда не думала, что тайность наших отношений будет для меня такой проблемой.
Шаг, остался шаг. Доля секунды, и я вижу картину Репина “Не ждали”. Майкл сидит на кушетке и улыбается, по правую руку от него стоит его бабушка, на его шее висит Адель Моринг, её мерзкий рот кусает его левое ухо. На мгновение наши взгляды с Тёрнером встречаются, но я не могу смотреть ему в глаза, когда губы рыжей хищницы впиваются в его ухо в очередном убийственном поцелуе. Меня оглушает боль. Стив и Анна входят в кабинет, я же иду прочь. Мои ноги несут меня к выходу из здания, по пути натыкаюсь на Джона Холла. Он с удивлением сверлит меня взглядом, я отворачиваюсь и выбегаю на улицу.
Не знаю, сколько времени прошло с того момента, как в моей душе отпечаталась сцена с Майклом и Адель, и как быстро я дошла до дома. Всё не важно, важно, что меня от моей входной двери сейчас отделяют всего пару шагов. Шаг, я держусь! Шаг, открываю дверь. Шаг, закрываю за своей спиной и падаю на колени на пол. В моей груди бьётся крик, который истошно просится наружу. Я задыхаюсь… Мне нечем дышать… Мне кажется, что сейчас Вселенная решила одарить меня всей болью, которую я никогда не испытывала. Получай, Сара! Тебе было хорошо все эти недели, теперь держи море дегтя в ложке мёда!
