— И как часто, по вашему мнению, можно заниматься этим без вреда для здоровья? — спрашивал император.

Господин Лис подумал (или просто помолчал какое-то время, изображая задумчивость) и наконец ответил:

— Думаю, не чаще раза в год.

— Одного раза в год?! — взревел Токхын.

— А для удлинения жизни и вовсе стоит воздерживаться от секса, — быстро добавил даос.

Гэрэлу показалось, что тот неприкрыто издевается, но Токхын всерьез задумался над его словами.

— Нет, — наконец решительно сказал он. — Этот способ мне не подходит. Что это за жизнь такая будет? Может, ты еще скажешь мне не пить?

Если бы Гэрэл не ненавидел так сильно обоих этих людей, он бы, возможно, рассмеялся: настолько все это было нелепо.

Он вошел, склонился в приветствии.

— Приветствую, государь.

Токхын от удивления даже встал со стула, на котором сидел.

— Гэрэл! Видеть тебя — неожиданный и приятный сюрприз.

— Я бы сказал, не столько приятный, сколько неожиданный, — скривился Господин Лис, а при виде мертвеца добавил: — Вижу, и наш общий друг-гнилушка с вами.

Гэрэл подошел к Токхыну, проигнорировав издевку даоса. Он успел понять, что постоянное извержение желчи для этого человека никак не связано с мыслительной деятельностью, а является почти физиологическим, как чихание.

— Я вернулся, Ваше Величество, потому что не справился с обязанностями вашего наместника в Рюкоку.

— Я слышал о кое-каких трудностях, — согласился Токхын и снова сел. — Но если верить докладам, дела начали налаживаться.

— Если и начали, то не благодаря мне. Мне трудно разобраться в гражданских делах, да и климат Синдзю плохо действует на меня.

— Но кого ты оставил в Рюкоку вместо себя?

— Вашу дочь, Джин-хо. Она справляется с управлением страной лучше меня.

— Государыня Джин-хо помогла уладить проблемы, — подтвердил мертвец, стоявший у дверей.

— Государыня Джин-хо, наместница Рюкоку… — повторил Токхын, осмысливая эти два факта. — Ха-ха! А кажется, только вчера пешком под стол ходила! Ну, если девчонка удержит там власть, будет молодцом!

О чем думал царь в этот момент, искренней ли была его радость? Насколько было известно Гэрэлу, Токхын не любил думать о своих детях как о наследниках чхонджусского престола. Всех своих многочисленных сыновей и дочерей он мягко, но решительно отодвигал подальше от реальной власти, словно в самом деле собирался жить и править вечно. (Поэтому и Гэрэл в те времена, когда трон Чхонджу еще манил его, не думал о детях царя как о соперниках).

Но если обещания Господина Лиса продлить Токхыну жизнь так и останутся обещаниями, Джин-хо окажется самой вероятной претенденткой на престол Империи Тигра — а это означает совершенно добровольное, мирное слияние с Юйгуем; неужели Джин-хо действительно суждено стать той, кто объединит Срединные Государства? Он вспомнил тот свой сон, в котором были дракон, феникс, тигр и черепаха.

— Кажется, она весьма интересная особа, эта Джин-хо, — подал голос Господин Лис.

— Она не в вашем вкусе, — ответил Гэрэл. — Насколько я знаю, вам больше по душе куклы и мертвецы.

— Уж кто бы говорил о любви к мертвецам…

— Хватит собачиться! — приказал Токхын. — Ну хорошо: дела в Рюкоку улажены, Джин-хо — моя наместница, а ты-то что собираешься делать? Смысла возглявлять войско тебе больше нет, война закончена…

— Война с Рюкоку закончена, но угроза на Юге осталась. Мне доложили об очередных волнениях на границах с кочевниками — напоминаю, что эти земли всегда было легче захватить, чем удержать.

Все это время Гэрэл не лгал: он, конечно, стремился на Юг вовсе не из-за угрозы со стороны кочевников, но на Юге действительно было неспокойно. Как и всегда.

— И ты, значит, хочешь поехать туда?

— Да. Это то, что получается у меня лучше всего — сражаться. Позвольте мне снова быть вашим щитом и мечом, защищать вашу империю от угроз.

— Езжай… — пожал плечами император. — Я одного не пойму: ко мне-то ты зачем пришел? Возьми людей — столько, сколько нужно, снаряди отряд… Ты ведь и сам мог бы все это сделать…

— Я приехал, чтобы…

Он набрал в грудь воздуха, словно перед шагом с обрыва — и решился:

— …Чтобы попросить Ваше Величество отпустить со мной Тень. В степях опасно, а он будет мне защитой.

Токхын отрицательно качнул головой:

— Нет, Гэрэл. Я не отпущу его на Юг. С тобой ничего не случится — ты столько лет провел, сражаясь с кочевниками, и не получил ни царапины. Все знают, что ты неуязвим и все такое прочее. Зато я — не уязвим.

— Государь, вы ведь знаете, я — просто человек, вы сами видели, что меня можно ранить…

— Если боишься, что тебя ранят — просто оставь эту идею, пошли на Юг кого-нибудь другого вместо себя. Нет. Мой слуга нужен мне здесь.

— Разве я мало для вас сделал? Разве не служил вам все эти годы верой и правдой?

Он преклонил колени перед Токхыном:

— Прошу вас, выполните мою просьбу. Разрешите ему поехать со мной.

— Неужели этот… человек все еще дорог тебе? — в голосе Токхына послышалось презрение и отвращение. — Я благодарен тебе за службу, но нет. Я не отпущу его. Нет, и не проси.

Гэрэл стоял на коленях, опустив голову, волна волос скрывала его лицо, и он не осмеливался поднять его, потому что оно наверняка сразу выдало бы всю ярость и отчаяние, что он чувствовал в этот момент. Он чувствовал, как ножны меча касаются его бедра: оружие у него при входе во дворец, конечно, никто не додумался забрать. Он подавил желание потянуться к рукояти, очень ясно представив, как выхватывает меч и вгоняет его в грудь Токхына. Как в легких императора забулькает, как он завалится в сторону и рухнет на пол уже мертвый, как лениво кровь будет расползаться вокруг его грузного тела. Два солдата у дверей не успеют прийти ему на помощь. А может, и не захотят. Кого они выберут — генерала или императора, кого боятся больше? Вполне возможно, как раз его, Гэрэла. Может быть, они просто будут стоять, пока он убивает Токхына, как будто в комнате не происходит совершенно ничего из ряда вон выходящего…

Но вот Юкинари — не будет стоять. Гэрэл, может быть, и успеет убить Токхына (он почти чувствовал спиной те десять шагов, которые отделяли стоявшего у дверей Юкинари от них), но потом мертвец,скорее всего, убьет его самого. Останется ли он для Тени авторитетным источником приказов, если Токхына не станет? И что будет делать все это время Господин Лис? Он не хотел проверять.

У него хватило сил встать, выпрямиться, спокойно взглянуть на Токхына и сказать:

— Я понял вас, Ваше Величество. Тогда я начну приготовления к походу.

Он знал, что голос его звучит бесстрастно — он много лет учился загонять эмоции так глубоко, что сам иногда забывал, что они у него есть.

Он вышел в коридор. Тихих четких шагов мертвеца за спиной, к которым он так привык, он больше не слышал: тот остался в комнате, выполнял свою первейшую обязанность — охранял царя.

Без Юкинари все это не имело смысла. И он не сможет убедить Токхына, что бы он ни делал, как бы ни просил: все его мольбы будут лишь забавлять императора. Он прошел немного по коридору, понятия не имея, куда идет, потом остановился; прислонился к стене, прикрыл глаза, стараясь успокоиться…

Он услышал, как двери в покои Токхына снова распахнулись, и кто-то подошел к нему.

— И правда, зачем вы пришли к Его Величеству? — прозвучал рядом голос Господина Лиса, и звучал он на удивление беззлобно. — Если соскучились по унижениям, шли бы сразу ко мне.

— Я к тебе и направлялся. Поговорить хотел, — безразлично сказал Гэрэл. Разговор с Господином Лисом все еще имел смысл, но у него уже не осталось на это сил.

— А когда это мы успели перейти на «ты»? — сощурился Господин Лис.

И действительно, откуда взялось это «ты» — отнюдь не дружеское, но уже и не враждебное?..

— Ты же сам первый и перешел, — вспомнил Гэрэл. — Там, во сне, где были скалы и море — который ты назвал «мир-внутри-сердца».