— ...Период великого упадка перед «Первой битвой при Пинъюань» стал началом расцвета людей и увядания всех остальных народов. Но тысячи лет спустя наступит день, когда человечество падет, потому что такова его судьба. Упадок — это не вопрос одного поколения, это долгий и очень медленный процесс. Но король демонов Цзю Сюнь пошел против законов природы. Он убил божеств, захватил Чиюань, высвободил силу древнего пламени, на время вернув расе демонов былую мощь. Судьбой нескольких поколений было сгореть в этом огне. Ему суждено было уничтожить свой род, — на слове «судьба» Шэн Линъюань слабо улыбнулся, и улыбка его, казалось, была полна презрения. — В этом мире у всего есть два великих начала, свет и тень. Если есть боги, значит, будут и демоны. Дань Ли предупредил нас, чтобы мы держали Чиюань под контролем, как песчаная насыпь или дамба, что строили для предотвращения наводнений. Плотина может быть очень крепкой, но настанет день, когда она рухнет. Мы тщетно пытались использовать для этого совершенствующихся, но Цзю Сюнь пошел другим путем. Это было слишком самонадеянно, в будущем нас ждала неминуемая катастрофа. Но в то время это казалось нам разумным. Нам нечего было возразить.

Сюань Цзи снова посмотрел на него. Он не ожидал, что Шэн Линъюань заговорит о Дань Ли. В своих речах он сделал несколько простых пояснений, словно опасаясь, что Сюань Цзи его не поймет.

В обычной жизни император У обладал целым набором качеств: он слыл неверным, непочтительным и несправедливым. Однако у него до сих пор были поклонники. Иностранцы с трепетом и почтением называли его «владыкой людей». И это было отнюдь не безосновательно: одна лишь способность объективно и беспристрастно доносить мнение о своих политических оппонентах до будущих поколений уже делала его истинным символом неба и земли. Он захватил власть и правил в течение двадцати лет, но по-прежнему прислушивался к другим.

Во всяком случае, в его словах Сюань Цзи действительно слышал правду о Дань Ли.

В мировоззрении современных людей фраза «любая жизнь драгоценна» звучала очень политкорректно. В мире даже существовали специальные защитные организации для животных, призванные бороться за их права. Но что насчет существ, которые были также разумны, как и люди? Глядя на времена Великой битвы, подход Дань Ли кажется вполне понятным. Только что закончилась затяжная война, население сократилось до одной десятой от своего первоначального размера, мир был пронизан сотней дыр и тысячей язв7, человечество висело на волоске между жизнью и смертью.

7 千疮百孔 (qiānchuāng bǎikǒng) — сто дыр и тысяча язв (обр.в знач.: покрытый ранами).

Сила Чиюань могла проникать в тело каждого живого существа, кроме человека. Они залечивали раны, крепли, готовясь вновь поднять головы8. В конце концов, это превратилось в долгую безнадежную гонку, где единственным шансом для человеческой расы стало воспользоваться возможностью истребить других.

8 东山再起 (dōngshān zài qǐ) — Дуншанец (отшельник) вновь объявился (обр. в знач.: возобновить деятельность, карьеру). Ссылается на легенду об отшельнике с горы Дуншань. Бывший крупный чиновник Се Ань вернулся к государственной деятельности).

В конце концов, это жадные демоны были теми, кто уничтожил клан божественных птиц, и благодаря кому пламя Чиюань вышло из-под контроля. В чем же виноваты люди?

— Вам нечего было возразить, и вы прислушались к его совету?

— У нас не было способа опровергнуть его слова, — Шэн Линъюань небрежно отвел от лица упавшую прядь своих длинных темных волос и рассмеялся. Заслышав его смех, Сюань Цзи вздрогнул. — На четвертый год Цичжэн по желанию Дань Ли мы подняли восстание и немедленно отправились на юг сражаться. По пути туда мы поменялись местами с пустой куклой, и подменившая нас марионетка отправилась к клану гаошань, с целью истребить весь их правящий род. Мы же развернулись и отправились обратно в столицу. Объединившись с князем Нином, мы разжаловали императорского наставника. Двор утонул в крови.  Сто тридцать гражданских и военных чиновников были казнены за измену. С тех пор во дворце больше не проводилось никаких дискуссий. На следующий год мы убили Дань Ли и приказали людям собрать тридцать шесть костей Чжу-Цюэ, выжечь на них заклинания, сделать печати. Из костей Чжу-Цюэ родился огромный массив, «кровеносная система» Чиюань оказалась перерезана. На шестой год, в канун празднования Нового года, церемония была завершена. Двадцать пять лет спустя Чиюань исчерпала оставшийся в ней жар и огонь погас.

Сюань Цзи молчал.

Была глубокая ночь. Шэн Линъюань говорил тихо, его голос звучал очень мягко, но каждое сказанное им слово пробирало до костей. Фразы падали на землю, усеянные пятнами старой крови.

— Дело в том, что древний клан Чжу-Цюэ в действительности был кланом божественных птиц. Мы не ожидали, что их кости когда-нибудь оживут. Так называемые «Хранители огня» — это духи, запечатанные тридцатью шестью костями, — мягко сказал Шэн Линъюань и, наконец, поднял глаза на Сюань Цзи. — Разве в далеком детстве ты не рос в земле, как самое настоящее дерево, лишенный возможности двигаться? Стало быть, теперь все изменилось. Печать из костей Чжу-Цюэ была наложена на «кровеносную систему» Чиюань. Печать отвечала за охрану Чиюань. Хранитель огня мог использовать Чжу-Цюэ, чтобы выбраться из пламени. Неудивительно, что Алоцзинь сказал, будто от тебя пахнет Чжу-Цюэ.

Услышав эти слова, Сюань Цзи подумал, что его народным прозвищем могло бы быть «демон белой кости»9.

9 白骨精 (báigǔjīng) — «демон белой кости» (страшный персонаж из романа «Путешествие на запад», который оборачивался миловидной девушкой).

— Когда в Чиюань начнется хаос и возникнет угроза новой войны, кость Чжу-Цюэ будет сломана и запечатана, а привязанный к ней Хранитель огня умрет. Три тысячи лет спустя все тридцать шесть костей Чжу-Цюэ были уничтожены. Ты единственный, кто остался, — Шэн Линъюань перестал улыбаться. — На тебе лежит огромная ответственность. Иногда лучше быть сдержаннее.

Мы думали, что через сотню поколений все остальные расы смешаются с людьми и станут частью расы человеческой. Тогда, исчезни вдруг все кости Чжу-Цюэ, никто бы даже и не заметил. Те из потомков клана демонов, кто все еще находится под влиянием Чиюань, стали бы просто «чудаками». Во всяком случае, это не повлекло бы за собой новую войну. Но мы не ожидали, что костяная печать так быстро сломается. За последние три тысячи лет мир стал слишком нестабилен, это превзошло все наши ожидания. Появились люди, готовые принести темную жертву. Ради сохранения мира в Чиюань мы должны попросить тебя пожить еще несколько лет.

Его слова звучали мягко и тактично. В эпоху Цичжэн те, кто слышал нечто подобное должны были немедленно преклонить колени и признать себя виновными. По сути, Его Величество прямо обвинил Хранителей огня в некомпетентности.

Но Сюань Цзи был тем, кто всегда находил выход из любой ситуации. Однако, даже он не уловил в речах этого никчемного феодала ни намека на традиционное: «Правитель относится к министрам, как отец к сыновьям» или попросту не принял слова императора в отставке всерьез. Сейчас юноша был занят тем, что пытался переварить такое огромное количество информации. В особенности тот факт, что он оказался не просто редкой охраняемой зверушкой, а самым настоящим вымирающим видом... Три тысячи лет спустя он оказался под угрозой исчезновения. Он остался один, и как только смерть настигнет его, это повлечет за собой серьезные последствия.

«Неудивительно, — размышлял Сюань Цзи, — неудивительно, что как только в Управлении по контролю за аномалиями изменились условия приема, старина Сяо тут же связался со мной и я пришел»

Это была не первая встреча Сюань Цзи и Управления по контролю за аномалиями. Много лет до этого он был «внештатным консультантом» и не слишком уважительно относился к этому месту, где было слишком много ограничений и царила жесткая дисциплина.

Сяо Чжэн несколько раз приглашал его от имени организации, но он решительно отказывался.