Оба непозволительно долго справлялись с собой. Наконец, заговорил Генерал:
— К искреннему сожалению, воспользоваться подобными банковскими депозитами постороннему практически невозможно. Зато — мы готовы через европейских коллег их заблокировать и дать в прессу организованную утечку… С соответствующими комментариями! Представляете? Подрыв национально-освободительной идеи, спонсоры чувствуют себя оставшимися с носом, международная гуманитарная помощь приостанавливается… А лично для вас, как обладателя и распорядителя того самого «номерного» счета, о котором мы вели речь, все закончится небольшой, но болезненной экзекуцией в узком кругу сподвижниколв мятежного Президента.
— Что вам нужно? — повторил «пассажир» иностранного сухогруза.
— Поделитесь! — опустил в рот очередную пастилку старик. Потом аккуратно вытер губы и прокомментировал:
— Все предыдущие договоренности остаются в силе. Зпабирайте свой чемоданчик — его доставят прямо на борт после моего ухода. А с завтрашнего дня хотелось бы уже увидеть по телевизору, как полевые командиры возвращают матерям сыновей… Ладно? Журналисты, они такие — очень любят разнообразные жесты доброй воли!
— Хорошо. Дальше!
— Все очень просто. Я сейчас оставлю номерок счета в одном из солидных банков — он тоже анонимный и на мой взгляд ничем не хуже тех, которые обозначены в этих списках. Вам потребуется только совершить самый простенький трансфер — перебросить на него… скажем, двадцать миллионов!
— Долларов?
— По поводу рублей или «евровалюты» я бы такого уважаемого человека не стал беспокоить.
— Это — грабеж! Больше половины…
— Не надо преувеличивать. Впрочем, как хотите.
Человек, который любил, чтобы его называли Посланником, в раздумьи почесал переносицу:
— После этого мы в расчете?
— Да. Разумеется!
— А где гарантии…
— Не смешите. Ничто так не связывает, как взаимные финансовые интересы. Тем более, когда они несколько выходят за общепринятые рамки законности.
— Мне трудно вам что-то возразить! — хозяин оценивающе посмотрел на Генерала.
Пожалуй, названная сумма не слишком велика, если в обмен удастся заручиться поддержкой такого мощного и влиятельного союзника, как этот старик. Президент, в конце концов, не вечен — война, все-таки, спецслужбы… Уже было несколько покушений, да и вообще! После его гибели неминуемо начнется драчка за трон, и вот тут-то неплохо подстраховаться.
К тому же, неминуемо настанет время для рассчетов — недаром итальянцы говорят, что месть, это такое блюдо, которое следует кушать изрядно остывшим.
Хозяин потянулся к чайнику, наполнил пиалы:
— Я согласен!
— Вот и прекрасно, — только сейчас стало заметно, насколько гость бледен и нездоров. По идее, в его возрасте следует няньчить внуков и по весне перекапывать приусадебные «шесть соток»:
— Вот и прекрасно… Рад, что вы отреагировали без лишних эмоций.
— Никогда не грешно поучиться у старших по ремеслу, — сделал Посланник на лице подобие улыбки. — А за учение надо платить!
Старик отставил пустую пиалу и посмотрел на часы:
— Пора! Очень жаль, но надо идти.
— Надеюсь, мы ещё встретимся.
Действительно, и тот, и другой относились к категории профессиональных игроков — люди были для них не более чем неодушевленными исполнителями, и потеря пешки или даже ферзя огорчала, но в меру… Какой смысл стрелять в сидящего напротив за черно-белой доской человека, если всегда можно снова расставить фигуры и предложить сопернику реванш?
* * *
Что же касается Виноградова, то лично он с некоторых пор без энтузиазма относился к своей роли в разыгрываемых другими сложных партиях.
Молча прыгать по чьей-то воле с клетки на клетку? Чтобы потом быть сьеденным неизвестно за что? Не хотелось. А присесть за шахматную доску в качестве игрока пока никто не приглашал…
Надоело! Совсем другое дело — наблюдать за чужими забавами со стороны. Ничем не рискуя и абсолютно ни за что не отвечая.
Чем, собственно, в данный момент Владимир Александрович и занимался.
— Товарищ майор! Будете? — видеоинженер из пресс-службы уже окончательно освоился в новой обстановке и теперь по-хозяйски приглашал разделить трапезу.
— Давай, — Виноградов опустил бинокль, подошел к накрытому чистой белой скатертью столу и взял пластиковый стаканчик:
— Спасибо.
Кофе можно было пить без отрыва от производства — все необходимое вынесли прямо на свежий воздух. Огромные термосы с кипятком, сахар, банки, пакетики… Публика с удовольствием налегала на выпечку и бутерброды.
— Хорошо, что дождя нет.
— Это точно…
— Передай-ка тарелочку!
— Пора, однако. Сколько на ваших?
— Без одной… Нет, ровно.
И в этот момент небо с треском и грохотом разорвали сигнальные ракеты — сначала две красных, потом зеленая.
— Блин! Мать его… — кто-то взвизгнул, кто-то расплескал содержимое стаканчика, а несколько бывалых, понюхавших пороху корреспондентов вжали головы в плечи и попытались присесть.
Виноградов тоже непроизвольно пригнулся — рука зашарила по боку в поисках кобуры, и наткнувшись на пустоту смущенно занырнула в карман. По счастью, никто ничего не заметил…
Световые блики неторопливо рассеялись по укрытому облаками небу, и почти сразу же слуха достигла первая россыпь выстрелов.
— Вон, глядите!
— Где? Быстрее давай!
— Там, чуть влево — сразу за большим валуном… Не видишь?
— От-тлич-чно!
Коллегу из пресс-службы будто волной слизало — вместе со своим громоздким «бетакамом» он уже прыгал по нейтральной полосе, готовя достойный видеоряд для вечернего выпуска «Криминальных известий ГУВД».
А снимать было что…
Сначала из облетевших уже на осеннем ветру зарослей кустарника на открытое пространство выбежало несколько человек в грязно-сером, под цвет местности, камуфляже. Матово отсвечивая прозрачным пластиком защитных козырьков и полусферами шлемов, они довольно организованно перебегали от укрытия к укрытию.
Стали видны ярко-желтые повязки на рукавах.
Прикрывая друг друга, нападающие стреляли короткими очередями — и оружие в их руках казалось несколько непривычным отечественному взгляду.
Пока обходилось без видимых потерь…
Задача перед людьми в камуфляже стояла достаточно сложная — полуразрушенные артиллерийские бастионы не смотря ни на что представляли собой специально предназначенное для обороны сооружение. И те, кто скрывался за его каменными стенами вполне грамотно использовали свое преимущество. Распределив сектора обстрела, они вели огонь через узкие щели амбразур и проломы в гранитных плитах. Впрочем, ни тем, ни другим дистанция пока не позволяла стрелять достаточно эффективно.
Но вот, наконец, одному из атакующих все-таки не повезло: удачный выстрел, вскрик боли… Опрометчиво подставленное под пулю плечо окрасилось кроваво-красным и бедолага скрылся за валуном.
Вообще, огонь со стороны крепости велся довольно активный, но рассчетливый — поэтому у противников «желтых» имелись все шансы удержать оборону.
— Вон, ещё одного…
— Да они их как котят перестреляют, из укрытия-то!
И точно — автоматчик, попытавшийся неожиданным броском преодолеть расстояние от каменной кучи до «мертвого пространства» у стены словил сразу две очереди в грудь и в голову.
После чего скатился вниз по склону…
— Ну-ка, смотрите!
— А они их видят?
— Нет, вроде не должны.
Со стороны заброшенной и уже более полувека назад сгнившей пристани на каменистый берег высаживались ещё трое — с желтыми повязками на рукавах и экипированные точно так же, как те, кого сейчас люди в крепости плотным огнем удерживали перед бастионом.
Без шума и суеты они вытянули из воды резиновую лодку, опустили на лица защитные козырькии толково используя особенности рельефа двинулись вперед.
— Классно!
Противник, увлеченный отстрелом копошащихся внизу фигурок в камуфляже, так ничего, кажется, и не заметил.
