Протяжный, тоскливый гудок покидающего рейд теплохода режет душу и выворачивает её наизнанку.
Закрывая и без того скудную панораму гавани, прямо напротив чернел помятый и обшарпанный борт уже начавшего опорожнять трюма сухогруза. Название этой посудины на русский язык не переводилось, но где-то вверху лениво полоскался на ветерке флаг некоего малоизвестного исламского государства, никогда не имевшего выходов к морю.
— Не забудь про контрольное время.
— Есть! — Водитель-охранник, облаченный по этому поводу для конспирации в красивую морскую форму с эмблемами «Инфлота», кивнул и остался за рулем — свои действия при возникновении нештатной ситуации он представлял…
Старик энергично отжал ручку двери и выбрался из автомобиля. Подошел к борту:
— Здравствуйте!
— Здравия желаю.
Аккуратный, откормленный солдат-пограничник второго года службы без интереса оглядел подошедшего:
— Документы, пожалуйста.
— Да-да, минуточку! — зашарил по карманам визитер. Седенький, худощавый, в плаще времен Московской Олимпиады и с кожаной папкой в руках… Очередной мелкий чиновник из портовой конторы или морского агентства. — Вот!
— Заранее надо готовить.
— Извините.
— Ведь не первый же, наверное, год работаете! — Наставительно сдвинул брови солдат. Взял потрепанное удостоверение и пропуск-вкладыш на иностранные суда. Сверился с фотографией:
— Проходите!
Документы исчезли в специальном ящичке перед трапом, а посетитель поднялся наверх — туда, где начиналась юрисдикция другого государства. Строго говоря, это была уже не Россия…
Собственно, на данной норме международного права и строился расчет. Прокуратурой Российской Федерации уже давным-давно было выписано постановление на арест всех видных лидеров вооруженных сепаратистов — в том числе и того, который любил называться Посланником.
Поэтому, получив приглашение Генерала прибыть на встречу, он так и не решился ступить на вражескую территорию — слишком был умен и осторожен. Видная фигура в руководстве мятежников, Посланник и жив-то оставался до сих пор только потому, что не верил даже собственным детям — а уж что говорить о нынешних партнерах! Даже если и не «подставят» под случайную милицейскую облаву, то запросто могут организовать что-нибудь вроде несчастного случая.
Аллах Всемогущий, как и христианский Бог, оберегает предусмотрительных… Здесь, на борту иностранного судна, российским правоохранительным органам было его не достать. Теоретически.
Посланник понимал, что это лишь иллюзия относительной безопасности от спецслужб — такая же призрачная, как на улицах тихой Женевы или в тропических джунглях.
А на берег он и не собирался! Так и сидел в тесноватой каюте второго штурмана, разглядывая через иллюминатор знаменитое золото питерских куполов и шпилей — впрочем, с его борта видно было в основном единообразные трубы и причальную стенку судоремонтного завода.
… В тот момент, когда старик решительно взялся за леера крутого металлического трапа, Посланник занимал себя чтением. Внимание на русском тексте концентрировалось плохо — и вовсе не из-за проблемы с переводом, языком он владел прекрасно, значительно лучше многих москвичей и сибяряков. Просто — тревожное ожидание опасности: время встречи, назначенной Генералом, приблизилось и теперь в любой момент надо было быть готовым.
Неразлучный здоровяк-телохранитель настаивал, чтобы на время стоянки у берегов России его подопечный максимум времени проводил в одном из трех специально оборудованных тайников, но с точки зрения горца это было бы слишком унизительно. Поэтому, Посланник ограничился тем, что перебрался из единственной пассажирской каюты, в которой прожил весь рейс и которую можно было считать «засвеченной», в расположенное на другом конце судна обиталище вахтенного помощника капитана.
В принципе, спрятаться он успеет — о малейшей опасности предупредят расставленные повсюду «матросы», а остальное в руках Всевышнего и Милосердного…
Человек, называвший себя Посланником, покосился на темные лампочки тревожной сигнализации и снова раскрыл книгу:
«… Вот так, может, за папиросу и кружку пива Максим отдал душу. Впрочем, бывает, что и очень умные люди отдают ее: ради красного словца.
Ну, конечно, дьявола так не устраивает, получается, что и сделки никакой не было. Ведь зло и потеря души — когда дьявол может действовать через человека. Понятно? Сам факт договора ерунда, главное — дела. совершенные человеком вследствие этого договора, понял? Дьявол готов и без договора помогать, лишь бы помогать…»
— Ерунда! — мужчина перевернул глянцевый томик и в очередной раз посмотрел на обложку: в качестве автора значился некто Владимир Шинкарев. Что-то смутно знакомое? — Впрочем…
Он старался следить за новинками литературы — и из художественной предпочитал персидские стихи и русскую прозу. В первую очередь потому, что на его родном языке практически ничего никогда не издавали.
Перед отходом из Гамбурга, таинственный пассажир, внесенный в судовую роль в качестве «представителя судовладельца» накупил в эмигрантском квартале с полдюжины современных детективов, томик Чехова и ещё парочку книг малопонятного жанра, которые ему выдали за юмористические.
Это помогло скоротать время…
Ласково замигала синяя лампочка: все в порядке, прибыл гость, он один и ничего подозрительного вокруг судна не наблюдается…
Сопровождающий постучал костяшками пальцев о металл, и получив разрешение впустил Генерала в каюту:
— Здравствуйте!
— Салам!
Следовало обменяться рукопожатием, но оно так и не состоялось — ограничились сдержанными кивками.
— Прошу, присаживайтесь.
— Благодарю.
— Кофе, чай?
— А не отравите? — улыбнулся гость.
— Зачем? — поднял брови хозяин.
Действительно, видимых причин для этого не было, и старик согласился:
— Тогда чаю… Не очень крепкого — сердце, знаете ли!
Хозяин отдал распоряжение на своем родном гортанном наречии, дверь закрылась и собеседники остались одни.
— Итак?
— Почему вы сразу не сказали, что валюта фальшивая?
— Фальшивая? — человек, называвший себя Посланником, хотел было сделать удивленный вид. Но потом передумал:
— Какая разница? Чемоданчик ведь уже у вас…
— Да, эти доллары теперь у меня, — кивнул старик. Выдержал паузу и добавил:
— Но я вам их не отдам. Пока…
— Почему? — окаменел лицом собеседник.
— Время прошло, изменились условия.
Посланник смотрел на сидящего напротив человека скорее с недоумением, чем с ненавистью:
— Странно… Зачем тогда было назначать эту встречу?
— Ну, у нас появились теперь новые предложения, которые безусловно стоит обсудить.
— Шутите?
— Отнюдь! — Не похоже, чтобы Генерал откровенно издевался. — Отнюдь…
Опять раздался негромкий стук хорошо выдресированной судовой прислуги: на столике перед напряженно молчащими мужчинами возникло все, необходимое двоим для чаепития.
— Жаль… — первым нарушил тишину после ухода стюарда хозяин:
— Очень жаль этих несчастных русских парней — я имею в виду ваших солдат. В плену и так никому не сладко, а уж теперь! Вместо того, чтобы скоро оказаться дома, с папой и мамой… Вы представляете, как это больно — когда с живого человека сдирают кожу? Выкалывают глаза? Сажают на такой длинный, деревянный кол?
Старик молчал, но пиала в его руке едва заметно дрожала — и хозяин продолжил:
— Знаете, Генерал… Перед смертью каждому из них обязательно расскажут, что во всем виноваты вы. Лично вы! Ваша жадность и деловая… непорядочность.
— Зачем?
— Вы же помните — чемоданчик в обмен на ваших пленных солдат. Тогда все стороны считали сделку вполне привлекательной.
— Я могу предложить вам нечто значительно более ценное, чем какие-то два с лишним миллиона поддельных американских долларов!
К удивлению Посланника, голос у гостя ничуть не изменился: спокойный, уверенный… А дрожь в руках — это, видимо, всего лишь возрастное.
