Бенджамин Лоури был мертв, окончательно и бесповоротно. Об этом свидетельствовала крайне неудобная поза с вывернутой под неестественным углом шеей, в которой господин декан «прилег» внизу лестницы, и синеватое лицо. И хотя бренный прах декана был еще довольно свеж и крайне привлекателен для кафедры некромантии, мои подозрения и надежды уже вились над ним, как трупные мухи.

Полная луна издевательски ярко светила в витражное окно, прорисовывая каждую черту ныне покойного преподавателя. Я не могла отделаться от мысли, что в открытых глазах Бена Лоури застыло выражение всепоглощающего ужаса, что он был уже мертв до жесткого приземления внизу лестницы. Но ректор рассудила, что это предсмертная болевая гримаса.

– Сподобился, – разведя глаза от переносицы, прогудела Лея Мартис, дама, навеки зависшая в должности преподавателя четвертого ранга из-за пристрастия к крепким алкогольным напиткам.

Вот и сейчас фра Мартис икнула, обдав нас стойким запахом бренди и тем самым нивелировав весь эффект от аромата розовой воды, щедро напрысканной в рот для конспирации.

– Допрыгался, – с досадой констатировала ректор Малена Броу, несмотря на поздний час наглухо запечатанная в свое строгое платье с белым воротником.

– Не повезло, – хлюпнула носом Беатрис Тилпс, моя ровесница, временами очень сердобольная барышня, преподаватель третьего ранга на факультете зельеваренья.

– Разве это не выглядит как ледяная руна? – осторожно заметила я, наклонившись над трупом.

Мое внимание привлек странный шрам. Вроде бы не ледяной ожег, но очень похож.

– Чушь! – фыркнула ректор. – У нас нет магов со стихией «лед», а чужим в замок не попасть. Наше учебное заведение надежно защищено. Да и все эти разговоры о нашествии нежити вроде моргулов – непроверенные домыслы! Я неоднократно предупреждала декана, что в башне жить опасно. Но он и слушать не хотел, твердил, что нуждается в особой приватности! Как неразумно! Каждый день преодолевать почти три сотни ступенек по винтовой лестнице – у кого угодно голова закружится. К тому же, мне уже сообщили, что сегодня фэр Лоури опаздывал. Значит, спешил.

– Спешил, – пригорюнившись, скорбно подтвердила фра Телингейл, преподаватель алхимии, высокая, худая и всегда грустная особа.

– И вот, дамы, результат игнорирования банальной техники безопасности! – заявила ректор. – Я вызываю дознавателей. Тело не трогать, студентам не сообщать, все равно сами все узнают.

… – А если это было самоубийство? – мечтательно предположила Беатрис, семеня за мной в столовую.

Коридоры Школы взбудоражено бурлили. И виной тому был не только длинный перерыв на ланч, столь обожаемый студентами. Мы с трудом провели утренние занятия: кто-то видел группу дознавателей, входящих в замок на рассвете под бдительным светом Часового Ока, да и отсутствие декана на утренних занятиях заметил весь факультет. Понятное дело, это совсем не способствовало хорошей концентрации студентов, и так вечно парящих в облаках.

– Что думаешь, Лили? Несчастная любовь? – продолжала вопрошать Бетти. – Он ее любил, а она его – нет. Или оба любили, но не могли быть вместе.

Я покачала головой. Бетти Тилпс считалась окружающими моей лучшей подругой, и я старалась их не разочаровать. В целом мне нравилось это романтичное, легкомысленное создание, с умом, невесомым, как одуванчик в середине лета – дунул, и все мысли разлетелись. Но иногда болтливость Беатрис изрядно напрягала. Вот как сейчас, когда мне хотелось поразмыслить в тишине.

Я часто вспоминала своих подруг по лицею, Ксану и Анну. Вот кто сейчас дал бы мне время на раздумье, а потом с жаром обсудил мои версии. Да и своих подкинул бы с десяток, одна другой невероятнее.

Но пышечка Ксана, с детства склонная к кипучей деятельности, преподавала в столичном университете и готовилась к свадьбе с таким же оголтелым любителем прикладной магии. Невозмутимая Анна открыла собственную лавку и тоже была занята. Приходилось довольствоваться глупышкой Бетти.

– Не уверена, что фэр Лоури способен любить… был. И очень сомневаюсь, что кто-то мог полюбить его, – неохотно высказалась я.

Бетти подумала и согласилась. Декана факультета некроинженерии трудно было бы назвать приятным человеком. Студенты его ненавидели, коллеги-преподаватели глухо недолюбливали. Он регулярно умудрялся затевать ссоры на ровном месте даже с тихой Лорой Телингейл. Меня он терпел. С трудом. Причина была банальной до ужаса – фэр Лоури знал, кто мои родители, так получилось (*).

(* отсылка к книге «Темным ведьмам не отказывают», истории Солы и Эрика, родителей Лили)

– И зачем бросаться с лестницы? Слишком неопределенно и болезненно. Куда проще перешагнуть через перила балкона в собственном кабинете в башне.

– Ты так просто об этом говоришь? – Беатрис передернула плечами. – О смерти.

– Напомню, что каждый день имею дело с трупами. Вообще-то, они – моя работа.

– Ты работаешь с мертвой нежитью, а не с людьми!

– От одних до других – пара шагов.

– А если его убили? – отказавшись от одной версии, Беатрис переключилась на другую, не менее волнительную.

– Кто? – с деланой усталостью поинтересовалась я, пропуская вперед стайку возбужденных студенток. Сомнений уже не было: мухи слухов просочились в главный корпус.

– Кто угодно! Его терпеть не могли! Один пинок в спину и… фр-р-р!

Бетти красочно изобразила последний полет Бенджамина Лоури. Студентки, идущие позади нас, завороженно застыли, наверное, посчитав, что преподаватель Беатрис Тилпс показывает новое жестовое движение своей коллеге Лили Авенлог.

– И кого ты подозреваешь?

– Как кого? Тебя, конечно! Все знают, что ты, Лили, была следующая в очереди на место декана.

Я остановилась и одарила Бетти весьма многозначительным взглядом. Именно в такие минуты мне страстно желалось придушить Беатрис Тилпс.

Увлекшись, подруга забывала о простых предосторожностях. Вряд ли она сейчас осознавала, что случилось бы, поймай ее слова мимо проходящие, проползавшие, проносящиеся и даже левитирующие студиозусы. Не позднее вечера в глазах обитателей замка Дроудон я стала бы кровожадной убийцей с железным мотивом. К счастью, зная подругу и размер ушей некоторых студентов, я заранее прикрыла нас руной тишины.

Один из таких, левитирующих, с большими ушами, Тандус Фрери из моей группы, лениво читал на лету книгу, время от времени поглядывая вокруг. Сокурсники с кислым видом подталкивали его в ноги, задавая направление полета (наверняка они опять проиграли Танди в каком-нибудь споре). Остальные студенты, изголодавшиеся на диете из гранита науки, с возгласами недовольства расступались перед процессией, тормозившей процесс продвижения к заветному ланчу.

Перехватив взгляд Фрери, я вопросительно подняла одну бровь. Студент с несчастным видом перетек в вертикальное положение и поплелся по коридору. «Вы убийца радости, фра Авенлог», – прочитала я в его глазах.

Под мышкой у Тандуса была зажата толстая книга. «Падение сластолюбца, подлинная история Октава Ловеласье, лучшего любовника всех времен, знатока эротически-рунической магии», – со вздохом прочитала я название на корешке. Судя по названию, в поисках незамутненной радости студент знакомился с очередным шедевром из книжной лавки Магды Костан.

Я молча протянула руку. Тандус со стоном разочарования вложил в нее недочитанную книгу. «Вы – изверг, фра Авенлог!» – вопиял его красноречивый взгляд. Ничего, до выходных пострадает без низкопробной литературы.

Зачем «Тихий уголок» продает эти «шедевры» нашим оболтусам? У них и так голова невесть чем забита, особенно у девушек. Нужно поговорить с Магдой. А впрочем… лучше вспомнить себя на последнем курсе. «Тайный приворот любви или Фея против Дракона». Как сейчас помню.

Несмотря на скромное название та еще была книженция, с огоньком и выдумкой. Анна сдавала ее желающим за четвертак на две ночи. Студентки, дорвавшись до пикантных подробностей и романтических диалогов, коими изобиловал «Приворот…», ходили на лекции, покачиваясь от недосыпа. Когда это было-то? Неужели всего четыре года назад?