Я не могу описать, что я чувствую. Ярость, ужас, беспомощность и чувство вины, все это бурлит во мне, пока я не вижу только красное, кровь стучит в ушах, и я слышу, как издаю почти животный звук, борясь с руками, удерживающими меня, когда я рвусь к Диего, бросаясь на него в ярости, которая словно исходит из какой-то части меня, к которой я никогда раньше не позволял себе полностью приблизиться.

Я сошел с ума, и мне наплевать.

Они тащат меня назад, еще двое охранников приходят на помощь, прижимают меня к стене и загораживают собой. Один из них приставляет охотничий нож к моему горлу, и я чувствую теплую струйку крови, когда снова дергаюсь против держащих меня мужчин, видя, как двое охранников у кровати Елены начинают расстегивать пояса, откладывая оружие в сторону, готовясь трахнуть ее.

— Я убью вас всех, — рычу я. — Каждого из вас, мать вашу.

— Нет, не убьешь, — просто говорит Диего. — Ты будешь смотреть, как твою жену насилуют всеми доступными мужчине способами, а потом будешь наблюдать, как ее разрывают на части. А потом, как раз перед тем, как жизнь покинет ее глаза, ты умрешь. Так же, как ты должен был умереть двенадцать лет назад, когда подвел свою первую жену, бесполезный кусок дерьма. — Он широко улыбается. — Да, я тебя изучил, Волков. И я играю на тебе, как на самой лучшей скрипке.

Охранники бросают монетку, чтобы определить, кто первый. У одного из них штаны наполовину спущены с бедер, член в руке, и я уже не мужчина. Я — разъяренный зверь, извивающийся и рычащий в руках удерживающих меня мужчин, нож у моего горла тянет кровь, а я ее не чувствую. Я не чувствую ничего, кроме слепой, жгучей ярости.

Передо мной разыгрывается кошмар, и я не могу проснуться.

Хуже физической пытки, чем эта, Диего придумать не мог, и он это знает.

И тут, как только я понимаю, что не могу освободиться, что мне предстоит наблюдать, как двое других мужчин трогают мою жену так, как никто, кроме меня, не трогал, я слышу выстрелы снизу. Стрельба, залп, и у меня есть всего несколько мгновений, чтобы среагировать. На короткую секунду в комнате все замирает, ее обитатели напуганы выстрелами снизу, которых они не ожидали. И снова я бесконечно благодарен своим тренировкам, потому что они срабатывают мгновенно.

Я бросаюсь вперед, разрывая захват, хватаю запястье человека, держащего нож, и выкручиваю его, слыша треск и внезапный, шокированный крик боли, когда я неестественно поворачиваю его руку и вгоняю нож ему в горло. Кровь брызжет на меня, и я оставляю нож на месте, хватаюсь за его пистолет и обезоруживаю его, отбегая в сторону, уворачиваясь от других охранников, достающих оружие и закрывающих Диего от моего взгляда.

Они в замешательстве. Они не знают, что делать: спуститься вниз и помочь или остаться здесь и защитить его. Я пользуюсь этим.

Первыми погибают те, кто собирался прикоснуться к Елене.

Я стреляю им обоим в пах. Тот, у кого член уже вышел, теряет его, разбрызгивая кровь и плоть, а второй падает на пол, стонет и сжимает себя в руках. Елена кричит, кровь забрызгивает ее кожу, и я хочу сказать ей, что все будет хорошо, что она скоро будет свободна, но времени нет.

Я оставляю этих двоих на полу истекать кровью, а сам начинаю стрелять по охранникам, окружающим Диего. Двое из них падают, а остальные открывают ответный огонь, едва не попадая в меня, когда я падаю на пол, перекатываюсь и снова встаю, выхватываю пистолет у того, чей член я отстрелил, и снова стреляю, валя оставшихся охранников одного за другим. Тела падают, бац, бац, бац, кровь растекается по полу, а я подбегаю к Диего.

Его оружие наведено на меня. Мое направлено на него. Я подхожу к нему вплотную, так что он почти касается меня дулом своего пистолета, и улыбаюсь.

— Как думаешь, ты сможешь выстрелить раньше меня? — Диего спрашивает, его глаза сверкают, и я пожимаю плечами.

— Кто, черт возьми, знает? — Я смотрю на него, желая насладиться этим моментом. — Но мне не обязательно стрелять в тебя.

У него на бедре тоже есть нож. Я видел его, когда он вошел в офис. Он не ожидал, что я возьмусь за него. Но я выхватываю его, отбивая руку с пистолетом. Он выстреливает, а я всем телом отталкиваю его к стене, вгоняя нож в горло.

— Хотел бы я, Господи, делать это медленнее, — говорю я ему, ярость окрашивает каждое слово, пока я кручу нож, слыша гортанный, булькающий звук, когда кровь пенится из его губ. — Я бы хотел разбирать тебя по частям всеми известными мне способами. Но, по крайней мере, ты умрешь вот так, вдали от дома, зная, что тебя снова перехитрили. И ты ни черта не смог с этим поделать.

Я рывком освобождаю нож и ввожу его ниже, в кишки, и снова в пах. Он кашляет, отхаркивая кровь, и я хватаю его за обе руки, прижимаю их за голову к стене и ввожу нож в обе его ладони, зажав его там, пока он истекает кровью.

— Истекай кровью и умри тварь, — говорю я ему и отступаю назад, плюя ему в лицо.

Я не знаю, сколько времени это займет. Я бы с удовольствием понаблюдал, но больше всего мне хочется, чтобы Елена освободилась от оков и оказалась в моих объятиях. Я подхожу к ней, распиливаю путы, удерживающие ее, и она облокачивается на кровать, как раз перед тем, как я заключаю ее в свои объятия.

— Ты ранена? — Это бессмысленный вопрос, но у нас нет времени на раздумья. Я не знаю, в каком состоянии находится то, что происходит внизу, и мне нужно вытащить ее отсюда.

— Не так плохо, как могло бы быть, — шепчет она. — Я просто хочу домой. А Изабелла… — Она отступает назад, глядя на меня с неприкрытым страхом на лице. — Изабелла у них. В другой комнате… Тебе нужно забрать ее…

— Найл здесь, — мягко говорю я ей. — И Лиам, и остальные. Они доберутся до Изабеллы.

— Они живы? — По ее лицу разливается облегчение. — Диего рассказал нам о взрывчатке, которую он заложил… Он сказал, что вы все умрете…

Мне редко в жизни хотелось убить человека заново, но в этот момент я хотел бы вернуть его, чтобы повторить это.

— Они живы, — обещаю я ей. — Но мы должны вытащить тебя отсюда.

Я все еще слышу выстрелы внизу, но их уже меньше. Я хватаю простыню с кровати и заворачиваю в нее Елену, а затем заключаю ее в свои объятия, прижимая к груди одной рукой, а в другой держа пистолет.

— Просто держись за меня, — шепчу я ей. — И мы выберемся отсюда в кратчайшие сроки.

Надеюсь, это правда. Я надеюсь, что все, что я ей сказал, правда, что на этот раз я не подведу. Я прижимаю ее к себе, медленно двигаясь по коридору, и прижимаюсь к стене, когда вижу, как кто-то выходит из одной из комнат, и только спустя мгновение понимаю, что это Найл, а за ним Изабелла.

— Изабелла! — Елена выкрикивает ее имя, и Изабелла поворачивается к нам лицом, на ее лице отражается такое облегчение, какого я никогда не видел.

— О боже, ты жива. — Она вырывается из рук Найла и бросается к нам, а Елена поворачивает голову, чтобы посмотреть на нее.

— Я в порядке, Изи. Я просто хочу выбраться отсюда. Ты…

— Я в порядке. — Изабелла тяжело сглатывает. — Диего не позволил им прикоснуться ко мне, так как хотел продать меня. Я тоже хочу домой. — Она смотрит на Найла. — Какой план?

— Мы взяли это место штурмом, — говорит Найл, глядя на меня. — Возможно, там осталось несколько охранников, но мы их почти вычистили. Мы можем идти. Макс пошел за машиной. Диего?

— Он мертв. Я сам его убил.

— Хорошо. — В голосе Найла звучит удовлетворение, которое отражает то, что чувствую и я. — Давай отвезем наших девочек домой.

Елена прижимается ко мне, прижимаясь головой к моему плечу, и в этот момент я понимаю, что в мире нет ничего более желанного, чем быть дома с ней. Она — мой дом. Неважно, где мы находимся: на одиноком пляже, в мотеле Рио или в доме, который мы выбрали вместе. Я слишком долго боролся с этим, но это была не та война, которую мне нужно было выиграть. Теперь у меня появился шанс все исправить.

Я не собираюсь упускать его дважды.

Я не могу спускаться по лестнице достаточно быстро. Найл и Изабелла за мной, Найл все еще на страже, чтобы не потерять никого, а Лиама, Джейкоба и Нико я нахожу на втором этаже, с разбросанными телами.