- Занимательно, - кивнула после долгого осмотра Киёко. – Ты ни за что продал нам всю эту важную информацию?

В голосе главы было презренье, смешанное с ехидством.

- Это лишь первая ставка в наших переговорах, - снисходительно улыбнулся я. – Я хочу показать свою вам лояльность.

- И на что же «Золотой Дракон» надеется? – нахмурилась Киёко.

- На ваше покровительство и возможность войти в вашу большую семью.

Мой голос должен быть максимально мягким и непринуждённым. Мне нельзя показать слабость и излишнею уступчивость.

- Взамен я помогу вам уничтожить синдикат «Золотые Ворота» и забрать все его огромные богатства. Это точно пойдёт на пользу «Чёрным Йокаям». У меня есть надёжные союзники в «Золотых Воротах» и в скором времени несколько высших офицеров умрут, из-за чего Мидасу придётся перераспределять контроль муравейников над другими высшими офицерами, в следствии чего его собственная защита ослабнет…

- Хватит, - прервала меня резким голосом Киёко.

Атмосфера в комнате стала немного удушающей, казалось, Киёко непроизвольно колебала воздух своей чистой невидимой маной.

- Ты хочешь воспользоваться нашим синдикатом, как собственным щитом?

- Нет, это будет честная сделка, госпожа «Алый Цветок». Со мной в качестве заговорщика вы почти не рискуете проиграть, а прибыль с муравейника «Золотых Ворот» будет колоссальной. Вы сможете забрать у них несколько триллионов рублей, а ещё приобретёте меня в качестве собственного артефакторика. Я лишь требую защиты и признания меня частью вашей семьи.

- А какие риски? Почему в тебе заинтересовано правительство?

- Из-за моих навыков.

Мой взгляд переместился на Харуки, который беспристрастно смотрел в ответ. Под взглядом своей матери Киёко он не смел проявлять какие-либо эмоции.

- Вы их уже должны были услышать от «Чёрного Сердцееда».

- Да, о твоих навыках ходят слухи по всей «Тёмной Сети». Они вполне могут заинтересовать правительство, потому мы отказываем тебе в помощи.

- Что?

Мои глаза невольно глупо захлопали. Просто так отказаться от такой прибыли?

- Но если мы уничтожим весь синдикат «Золотых Ворот», то и боятся того, что правительство раскроет мои навыки не стоит. Тем более вы же более независимы от государства, чем…

- Это не более иллюзии, - прервала меня она. – Правительство просто не хочет возится с нами, потому закрывает глаза на множество наших проступков. А мы же в ответ всячески избегаем их внимания.

Киёко оглядело моё тело, и атмосфера вокруг стала ещё больше давить на меня. Я не смел вызывать «Силу Творца» защитить меня, иначе Харуки тут же бы обезглавил меня.

- Готовы ли вы потерять такой шанс укрепить свою семью?

Я буквально предоставляю им на блюдечке лучшего артефакторика в мире с парой триллионов рублей. Неужели боятся бесплатного сыра в мышеловке?

- Ты постоянно говоришь о выгодах и объясняешь, почему мы должны делать угодные тебе дела, - вздохнула Киёко. – У нас нет никаких гарантий, почему ты в следующий раз не предашь нас.

- Мидас первый предал меня.

- Это так, - кивнула слегка благосклонно она. – Но мы всё равно не готовы принять в семью перебежчика. Наши переговоры окончены, ты можешь уйти.

- Хорошо…

У меня нет выбора, кроме как уйти достойно без мольбы и с гордо поднятой головой.

Харуки без слов подошёл сопроводить меня до выхода.

Мы с ним вошли в лифт, и я в последний раз взглянул на Киёко.

Её твердый взгляд был уверен в своём выборе.

Двери лифта закрылись.

- Ты согласен?

Харуки усмехнулся, когда услышал мой слегка подавленный голос.

Я не ожидал, что она так легко от меня откажется. Мне казалось, что мой план убедит её, ведь это пойдёт на пользу «Чёрным Йокаям».

План настолько прост и надёжен, что просто бери не хочу. Может в этом и главная проблема?

- С главой? – подал голос Харуки.

В нём вновь было слышно озорство.

- Я разочарован, что бойня в «Золотых Воротах» не состоится и мы не приобретём тебя в качестве артефакторика, но не мне обжаловать решение главы.

- Я буду поддерживать связь с Акирой и докладывать о всех перестановках в «Золотых Воротах».

- Всё ещё надеешься на нашу благосклонность?

- Потерять такой шанс подняться это кощунство. Я просто надеюсь на твоё благоразумие, как первенца Киёко Фуджикавы. Ты более современен и благоразумен в плане будущего. Твоя мать слишком цепляется за прошлое и боится изменений.

Я это знал, но всё равно решился на встречу, потому что несмотря на это она была неплохим главой.

- Поаккуратнее со словами, - тёмные глаза Харуки засверкали угрозой. – Но в них есть доля правды.

Всё что мне остаётся это надеяться, что она образумится, а пока я буду искать пути отступления, если придётся бежать от правительства и «Золотых Ворот».

Киёко сидела одна в просторной комнате и пила зелёный чай из чаши, который приготавливала несколько часов. Ей нравилось умиротворение от готовки чая, эта деятельность позволяла легче думать и быть более спокойной.

«Зелёный чай варят не для вкуса!» - думала она.

- Ты уже закончила?

Покой главы «Чёрных Йокаев» прервал Харуки, который со спины подошёл к матери, любопытно оглядывая её чай.

- Не понимаю, зачем ты готовишь его сама? У нас множество слуг, которые с радостью сделают это за тебя.

- Чай из чужих рук не столь вкусен, - улыбнулась Киёко. – Я была бы счастлива, если бы ты приготовил мне его.

Она представила, как её неугомонный ребёнок скрупулёзно пытается не умереть от скуки, пока готовит чай, чтобы порадовать мать.

«Жаль, что он никогда не сделает этого ради меня…» - вздохнула Киёко.

- Почему ты отказала «Золотому Дракону»? Разве это не прекрасная возможность укрепить наш синдикат?

Улыбка сошла с лица Киёко и вкус чая в её рту стал медленно затупляться.

- Ты жаден до достижений, Харуки. Это не та битва, которая нам необходима. Не вступай в необязательные сражения, если хочешь долго жить.

- Разве сражение не избегают только трусы? Ты сама меня этому учила, когда в пять лет избила до полусмерти деревянным мечом.

- Ты сам отказывался сдаваться, - дивной ностальгией улыбнулась Киёко. – Ты мой сын, потому твоя воля необычайна сильна. Но личная битва отличается от битвы общей. Когда дело касается твоего клана и семьи, то нельзя мыслить гордыней и жадностью.

Харуки вздохнул, обходя стол и садясь напротив своей матери. Он взял в руки чашу, предназначенную ему. Три часа стараний он выпил за пару секунд и с хлопком поставил чашу обратно на стол.

Маленькие и аккуратные глотки Киёко на его фоне выглядели детскими.

- Пока, мы стоим на месте другие двигаются вперёд. Стагнация плоха не потому, что люди страдают от вечной жадности, а потому что другие в это время движутся. Если мы не будем двигаться мама, то наш клан ослабнет и распадётся.

- В тебе говорит не благоразумие, а жадность. Эти земли плохо на тебя влияют. Русский дух в тебе цветёт и…

- Я всё ещё твой сын, - грубо прервал её Харуки. – И если тебе не нравится какой дух во мне растёт, то ты бы давно могла вернуться обратно в страну восходящего Солнца, чтобы меня воспитали тамошние традиции, которые здесь клан пытается отчаянно сохранить.

- Мы не можем бросить наших людей, - опустила взгляд Киёко. – Весь муравейник стоит на нашей семье.

- И потому мы обязаны двигаться вперёд, чтобы не заставить их жалеть, что они выбрали нас. Жизнь в нашем муравейнике далека от идеала. Многие наши соплеменники переезжают в районы получше, а некоторые даже отказываются от нашей культуры в пользу русской. Если мы не улучшим уровень их жизни, то быть японцем станет обременительно.

- Что ты сказал?

В глазах Киёко впервые появился гнев, обращённый на сына. Харуки был спокоен, словно холодный ручей, несмотря на давящую ауру своей матери.

- Так работает жизнь, мама. Если язык невыгоден, то его забывают. Если культура не развивается, то её заменяет другая. Ты стала настолько одержима сохранением наших японских корней, что заставила нашу культуру стагнировать.