Летом 1918 г. многие «возрожденцы» отбыли на Юг (Мякотин, Пешехонов, Титов), на Север (Чайковский), а также в Сибирь, где вошли в контрреволюционные «правительства» и активно помогали иностранной интервенции.

Энесы, кадеты, меньшевики, эсеры сошлись в одном — в стремлении «возродить» буржуазно-помещичью Россию. Именно поэтому энес Н. В. Чайковский состоял в одной организации с правым эсером Н. Д. Авксентьевым, а кадет Н. И. Астров сумел найти общий язык с представителем плехановского «Единства» А. В. Бородулиным.

Образование и деятельность антисоветских объединений в Москве еще раз показали, что основной политической силой в блоке буржуазного контрреволюционного движения являлись кадеты. Видные представители конституционно-демократической партии — II. Н. Щепкин, Н. И. Астров, Н. М. Кишкин и др. — были вдохновителями и непосредственными участниками создания рассмотренных «центров? и «союзов». Между ЦК кадетской партии и этими объединениями существовала тесная связь. На заседаниях ЦК часто заслушивались сообщения Щепкина о положении дел в заговорщических организациях. Получаемые сведения использовались для усиления борьбы с Советской властью.

Оживлению работы кадетов способствовала состоявшаяся в мае 1918 г. в Москве конференция их партии. Задачи, определенные на ней, сводились по-прежнему к ярой борьбе с диктатурой пролетариата, к выражению преданности Антанте, к поддержке Деникина, к установлению единоличной власти, к сколачиванию антисоветского блока с другими контрреволюционерами.

Вскоре последовали аресты видных деятелей партии «народной свободы», после чего кадеты окончательно ушли в подполье. Член ЦК партии кадетов П. Д. Долгоруков вспоминал: «Изгнанные из дач и имений, мы должны были все лето из-за опасений ареста и расстрела вести в Москве кочевую жизнь в поисках ночлега, без прописки, опасаясь доноса швейцаров и дворников, постоянно меняя местожительство. Собиралось 2–3 раза в неделю лишь Бюро центрального комитета, человек 5–6, все лето по разным душным квартиркам на окраинах»^{80}.

Так прошло несколько месяцев. Осенью 1918 г. большинство кадетских лидеров встретились на Юге у Деникина, куда они бежали из Москвы.

Разгром антисоветских организаций

В феврале 1918 г., нарушив условия перемирия, немецкое командование развернуло наступление по всему фронту. Это способствовало активизации деятельности реакции.

23 февраля ВЧК в телеграмме Советам об усилении борьбы с контрреволюцией отмечала, что враги пролетариата пытались «путем вооруженного восстания ударить — Вильгельм — извне, российская контрреволюция — изнутри — в лицо и в спину Советской Социалистической Республике, помочь взять Петроград, Москву и другие российские города. Штабы этого вооруженного восстания раскрыты. Центральные штабы находятся в Петрограде и в Москве, а остальные почти по всем городам России. Названия они носят «Организация борьбы с большевиками и отправка войск к Каледину», «Все для родины», «Белый крест», «Черная точка». Многие из штабов вооруженного восстания ютятся в различных благотворительных организациях, как-то: помощи пострадавшим от войны офицерам и т. п.»^{81}

В, апреле чекисты обезвредили в Москве тайную антисоветскую организацию, душой и вдохновителем которой являлся американский подданный В. А. Бари. Она снабжала наемниками войска Каледина и Корнилова на Дону.

В. А. Бари был заводчиком и одним из руководителей Русско-американской торговой палаты. Во время обыска ЧК обнаружила у него оружие, счета на крупную сумму, а также переписку, изобличавшую в контрреволюционных действиях. От американца Бари нити тянулись в другие города республики: заговорщики уделяли большое внимание своим местным филиалам. Члены организации не раз отправлялись на периферию для создания там особых ударных батальонов. Бежавших на Дон офицеров организация снабжала деньгами и соответствующими документами. Средства на вербовку тратились большие. С одной стороны, они поступали от американского посольства, с другой — от частных лиц. При аресте у контрреволюционеров нашли подробные планы московских улиц с нанесенными условными обозначениями шпионского характера.

В первый год Советской власти ВЧК ликвидировала в столице ряд других опасных заговорщических союзов: Орден романовцев, Объединенную офицерскую организацию, Сокольническую военную организацию и др. Эти группы имели шпионов в ряде советских учреждений (Красный Крест, ВСНХ, Центральное управление военных сообщений и т. д.).

Контрреволюционеры предпринимали попытки также использовать немецких и австрийских военнопленных, находившихся в Москве. 17 апреля 1918 г. в докладе ВЧК Моссовету подчеркивалось, что ведется «усиленная агитация среди военнопленных офицеров и унтер-офицеров», что налицо «определившееся уже контрреволюционное движение», что силы, которыми «располагают главари этого движения, по агентурным сведениям, определяются около 12 тыс. человек, причем большинство из них вооружены»^{82}. Готовые к выступлению военнопленные были разбиты на боевые группы и размещены на частных квартирах, а также под разными предлогами в госпиталях Красного Креста шведского и других посольств.

Исходя из сложившейся обстановки, Президиум Моссовета 20 апреля опубликовал постановление, в котором леем военнопленным, проживавшим в Москве, предлагалось в семидневный срок явиться в участковые милицейские комиссариаты для проверки документов. В противном случае, указывалось в постановлении, они будут арестованы и преданы суду. Далее говорилось, что «всех военнопленных, не имеющих разрешения Советов на право жительства на частных квартирах», следует «интернировать в особых концентрационных пунктах»^{83}.

В апреле 1918 г. была проведена операция по разоружению расквартированных в Москве частей польских легионеров (имелись сведения, что командный состав польских отрядов контактировал с мятежным корпусом генерала Довбор-Мусницкого, чехословаками и контрреволюционными организациями в самой столице). Казармы поляков на Садовой-Триумфальной и в других местах окружили советские войска и у личного состава изъяли оружие. Часть офицеров они задержали. Найденная у арестованных переписка позволяла сделать вывод, что поляки были готовы поддержать назревавший мятеж чехословаков (имелись документы и о связях с французской и английской военными миссиями).

В. И. Ленин уделял особое внимание расследованию преступной деятельности заговорщиков. Старый большевик И. Н. Залогин вспоминает: «В середине июля 1918 г. Чрезвычайной комиссией Бутырского района, председателем которой я являлся, была раскрыта крупная контрреволюционная организация. Главная ее задача состояла в вербовке бывших царских офицеров и отправке их на Юг.

Вскоре об этом факте стало известно Совнаркому и лично В. И. Ленину. Как-то поздно вечером мне позвонила секретарь Председателя Совнаркома Л. А. Фотиева и сообщила, что В. И. Ленин просит меня приехать к нему в Кремль с кем-нибудь из членов Президиума исполкома Бутырского районного Совета и захватить наиболее важные документы, связанные с контрреволюционной организацией.

И вот мы с управляющим делами нашего исполкома т. Коноплевым в Кремле. Нас провели в кабинет В. И. Ленина.

Когда мы вошли, В. И. Ленин сидел за столом, рассматривал бумаги. При нашем появлении Владимир Ильич встал и приветливо с нами поздоровался. Усадив нас против себя, Владимир Ильич попросил Л. А. Фотиеву вызвать к нему Феликса Эдмундовича Дзержинского.

Взяв у меня отобранные у контрреволюционеров документы, Владимир Ильич стал рассматривать отпечатанные экземпляры антисоветских прокламаций и воззваний. Он быстро пробегал их глазами, отбрасывал в сторону и каждый раз гневно произносил:

— Какая подлость! Какая мерзость! Какая пошлость!..»^{84}

Вербовка наемников велась не только представителями русской контрреволюции. Этим занимались также дипломаты иностранных государств.