В апреле 1918 г. в ВЧК стали поступать первые сведения о расхищении народного добра членами этого Союза, об их спекулятивных махинациях. За деятельностью организации установили негласное наблюдение. Оказалось, что его контора являлась своеобразной биржей, где собирались торговые маклеры и прочие темные лица, продававшие и покупавшие огромными партиями промышленные и продовольственные товары. ВЧК не только изобличила лиц, причастных к спекуляции, но и вскрыла технику их работы, а также местонахождение товаров. Она установила, что в Союзе заправляли люди, способные на все ради наживы. Во главе его правления стоял делец П. И. Крашенинников, управляющим делами являлся А. В. Салов, директором-казначеем числился К. М. Тахтамиров. В качестве постоянных агентов подвизались люди, имевшие прочные связи с миром спекулянтов, торговых посредников и пр. Каждый человек, пожелавший заключить сделку, должен был оформить ее соответствующим «заявлением». Но эти «заявления» часто заполнялись карандашом, редко подписывались и не регистрировались. С октября 1917 г. для запутывания следов вообще перестали вести торговые книги.

Подобные махинации могли совершаться бесконечно, если бы 25 апреля 1918 г. ВЧК не арестовала верхушку Союза. Следствие и произведенные обыски показали, что Союз прежде всего занимался спекуляцией нормированными товарами. Нити преступлений тянулись от него и к другим организациям, таким, как Штабметалл, реорганизованный из Фронтометалла, созданного для снабжения металлом прифронтовых железных дорог. В ряде городов страны существовали его отделения. Московским отделением заведовал Н. В. Яблонский-Шавровский. Он вел работу таким образом, будто это было его собственное торговое предприятие.

Арестованные дельцы предстали перед судом Верховного революционного трибунала при ВЦИК, который сурово наказал преступников. Многие из них получили длительные сроки тюремного заключения, а троих приговорили к расстрелу.

Борьба с промышленной и продовольственной спекуляцией осложнялась тем, что на руководящие посты иногда проникали люди, которые своими действиями не только дискредитировали революционную власть, но и подрывали экономику государства.

В Главном управлении по распределению металлов ВСНХ (Расмеко) окопались некие В. Каупуш, А. Чагодаев, С. Сухотин и др.

В начале июня 1918 г. по распоряжению Расмеко на одном из частных заводов неожиданно были реквизированы запасы металла. Установив незаконность этого акта, Мособлсовнархоз доложил о случившемся председателю ВСНХ, который немедленно сообщил обо всем ВЧК. На основании полученных данных ВЧК арестовала целый ряд сотрудников Расмеко.

Оказалось, что представители Расмеко попытались получить от владельца предприятия крупную взятку. Не сойдясь в сумме, инженеры управления в отместку реквизировали у него весь металл.

Выяснилось, что преступники не были новичками. Они уже и раньше пытались получить крупную сумму у другого владельца завода.

Разоблаченных шантажистов ждал один конец — скамья подсудимых.

Огромную роль в деле разоблачения спекулянтов и искоренения спекуляции в столице играл Отдел по борьбе со спекуляцией ВЧК.

Чекисты всегда помнили слова В. И. Ленина о том, что в Москве «бездна случаев, когда спекулянты играют на голоде и наживаются на голоде, разрушают хлебную монополию, когда богатые имеют все, чего только пожелают»^{76}.

Сотрудники ВЧК брали под свой контроль все подозрительные склады, магазины, лавки, кафе. Периодические обыски и ревизии приносили положительные результаты. За короткий срок Комиссия обнаружила значительное количество промышленных и продовольственных товаров, а также крупные запасы валюты. Во время ревизий в магазинах и лавках были раскрыты злоупотребления и хищения при продаже продовольственных товаров. Отдел по борьбе со спекуляцией ВЧК конфисковал тонны сахара, муки, хлеб, масло, консервы.

В конце марта 1918 г. лишь за одну неделю чекисты отобрали у спекулянтов около 3 тыс. пудов сахара. На спекулянтов Попова и Щербакова ВЧК наложила штраф в миллион рублей, т. е. почти на сумму их годового дохода.

Крупные штрафы являлись одной из действенных форм борьбы со спекуляцией. Все деньги и конфискованные товары переходили в собственность Советской Республики.

Нередко устраивались неожиданные облавы — обычно в кафе и ресторанах, прежде всего на Кузнецком мосту и Тверской улице, где проворачивали свои дела крупнейшие московские биржевики, предлагавшие образцы товаров и различных изделий. Во время облав проверялись документы и задерживались подозрительные.

Враги пролетариата, стремясь использовать в своих целях временные трудности, пытались натравливать массы на Советскую власть. По утрам в длинных очередях за хлебом бойко сновали субъекты, которые вели усиленную антисоветскую агитацию. «Советы и районные управы, — нашептывали они, — имеют большие хлебные запасы, но прячут от населения».

Однажды в Благуше-Лефортовском районе толпа, подстрекаемая контрреволюционерами, направилась с угрозами к районной управе и стала осматривать имевшиеся на складе товары. Затем она двинулась к районному Совету. Справиться с положением удалось лишь после ареста наиболее активных контрреволюционеров.

Несмотря на то что постановлением правительства золотые запасы объявлялись собственностью государства, спекулянты продолжали заключать незаконные сделки 6 владельцами золотодобывающих приисков. В Москве Орудовало преступное общество, занимавшееся продажей валюты. Его возглавляли золотопромышленники, получавшие драгоценный металл из Иркутска. Биржевики и маклеры имели тайные квартиры и склады.

В начале апреля 1918 г. чекисты обнаружили целую шайку аферистов, сбывавших золото в слитках. Отдел по борьбе со спекуляцией конфисковал и сдал в народный банк 88 кг золота. Через два месяца сотрудникам ВЧК удалось парализовать деятельность одной из «фабрик» по выделке фальшивых денег. Было изъято много готовой продукции, запасы бумаги и красок. Значительное количество подделок сбывалось в различные города России. Велась также торговля процентными бумагами.

Благодаря принятым ВЧК мерам многие из дельцов попали под суд, а их имущество было конфисковано. Так, потерпела крах меняльная контора братьев Ходаковых, систематически занимавшаяся спекулятивными операциями с процентными бумагами.

В деле разоблачения спекулянтов большую помощь ВЧК оказывали сами москвичи, которые часто обращались в Моссовет с просьбой организовать осмотр того или иного помещения. «…Видим, как товар везут обозами… Сюда везут, а вывозу нет. Мы желаем пресечь спекуляцию»^{77},— писали в своем заявлении жители одного из домов на Петровке.

Немалый вред наносили Советской Республике контрреволюционеры на транспорте. Вагоны с продовольствием они загоняли в тупики, путь им на Москву преграждали тысячами пустых вагонов или заполненных другими грузами. Некоторые грузы останавливали за несколько станций до Москвы и переадресовывали в другое место для продажи по спекулятивным ценам. На заседании МК, Окружного комитета, Областного бюро РСДРП (б) и фракции большевиков исполкома Моссовета 29 января 1918 г. Г. А. Усиевич отмечал, что запасов муки в городе всего на три-четыре дня, из семи маршрутных продовольственных поездов, вероятно, будет получено не более половины.

В июне 1918 г. представители московских рабочих, собравшиеся на IV конференцию фабрично-заводских комитетов, обратились к железнодорожникам с призывом улучшить работу транспорта и усилить охрану перевозимых грузов.

Вокруг Москвы на близлежащих станциях были выставлены против спекулянтов реквизиционные заградительные отряды. Борьба с мешочничеством принимала организованный характер. Обычно входы и выходы вокзала оцеплялись. Дежурные внимательно следили за всеми пассажирами. Подозрительных они тут же задерживали и передавали продовольственному инспектору. Это приносило хорошие результаты. Количество мешочников сократилось. Теперь проскальзывало лишь незначительное число любителей наживы.