Ни в одной из частей последнего периодического издания нет произведений главы Академии: начиная с 1836 г. у Шишкова резко ухудшается зрение, заметно падает его деловая активность. В 1839 г. Шишков совершенно ослеп. Последние годы из уважения к почтенным годам президента заседания часто проходили у него в доме.

Как свидетельствуют годовые отчеты, у Академии был значителен рост доходной части бюджета. Если ко времени утверждения второго устава Российской Академии казначей хранил 15 000 р., то уже к 1 января 1819 г. Академия располагала деньгами в сумме 67 258 р., к 1834 г. — 482 735 р., а на 1 января 1835 г. — 504 613 р.

Источниками денежных поступлений были:

— ежегодные отчисления из государственной казны;

— доход от продажи книг, напечатанных в типографии Академии;

— денежные поступления от арендаторов помещений в зданиях Академии;

— ежегодные 3000 р. от правительства на поощрение творчества молодых авторов;

— процент от банковского вклада.

Российская Академия расходовала деньги для следующих целей:

— выполнение типографских работ (приобретение бумаги, ремонт и приобретение типографского оборудования, переплет книг и т. д.);

— приобретение книг для академической библиотеки;

— жалование штатным работникам;

— хозяйственные расходы (косметический ремонт зданий, благоустройство территории, отопление помещений и т. д.);

— изготовление медалей и дариков.

Организация собственной печатной базы сняла проблему выпуска в свет произведений, получивших одобрение Академии. В соответствии с программой работ, изложенной во втором уставе, в 30-е гг. Академия предпринимает издание трудов как русских, так и зарубежных писателей. В 1833 г., например, академическая типография приступила к напечатанию «Сочинений и переводов» М. В. Ломоносова. Выступая на академическом собрании 29 октября 1832 г. с предложением о переиздании трудов Ломоносова, Шишков отмечал: «Покойный Михайло Васильевич Ломоносов по всей своей справедливости и всеми вообще почитается отцом Российского стихотворства, преобразователем языка нашего, доведшим его до степени совершенства. Он первый в творениях своих показал силу, богатство и великолепие языка Российского…, а потому они должны служить для юных писателей наших наставлением и примером во всех родах витийства и поэзии. Собрание сочинений его, одно другого полнее, издаваемо было многократно, начиная с 1751 по 1804 г. Но как все сии издания ни добротою бумаги, ни чистотою оттиска не соответствуют достоинству творения сего писателя, а притом и последнее издание становится уже редким; посему предлагаю Императорской Российской Академии приступить ныне к новому изданию» [127, № 37, л. 115 об.]. И собрание сочинений выдающегося русского ученого было напечатано с подробным жизнеописанием.

Эта работа продолжалась до 1840 г. Академия выпустила в свет Избранные произведения А. П. Сумарокова, провела большую подготовительную работу по переводу на русский язык произведений античных, византийских и средневековых писателей стран Западной Европы, планировала перевод всех западных и северных временников, не исключая даже исландских саг. К этой работе привлекались и сотрудники дипломатических миссий России за рубежом. Так, один из служащих русского посольства в Дании Е. Попов 11 марта 1839 г. сообщает в Академию о том, что им проведено копирование исландских и других древних рукописей, хранящихся в королевской библиотеке Копенгагена.

В 1838 г. академическая типография напечатала 25 365 экземпляров книг 21 наименования, причем удельный вес печатной продукции, выполненной для посторонних лиц, составил 65 % объема типографских работ.

О коммерческом интересе Академии при производстве печатных работ по заказам посторонних лиц свидетельствует тот факт, что она принимала в печать произведения, названия которых не соответствовали задачам и целям Академии. Так, в 1838 г. наряду с другими было напечатано 650 экземпляров книги «О распознании и лечении геморроя», в 1839 г. — 1200 экземпляров «Энциклопедии молодой хозяйки». В целом среднегодовой тираж книг, напечатанных академической типографией, составлял 10–12 тыс. экземпляров.

СЛОВАРИ АКАДЕМИЧЕСКИЕ ГРАММАТИКИ

И ИХ АВТОРЫ

Принятый в 1818 г. второй устав предусматривал расширение дальнейших работ по созданию словарей. Предполагалось создать словопроизводный словарь русского языка, сравнительный словарь всех славянских наречий, словари технические и словесных наук, причем в их создании должны были принимать участие как русские, так и славянские ученые. Эта работа была связана с особенностью направления в изучении и описании русского языка. В первой трети XIX в. ученые все больше внимания уделяли общности славянских языков, месту и роли каждого из них в родственной семье, степени связанности со старославянским языком.

Лексикографические работы второго периода существования Академии тесно связаны с именем ее последнего президента А. С. Шишкова. Он в основном занимался разработками корневых и сравнительных словарей, продолжая тем самым традицию первого, дашковского периода Академии. Исследователи истории словарного дела обычно обходят молчанием лексикографические опыты Шишкова, или, упоминая о них вскользь, представляют их как ненаучные, дилетантские занятия. Но нельзя забывать, что лингвистические воззрения Шишкова опирались на достижения филологической науки XVIII в. Наука о языке той поры находилась под влиянием идеалистических концепций западноевропейских философов Р. Декарта, Г. Лейбница, Ф. Бекона и др. Они не обращались к истории языка, а предполагали в нем что-то абстрактное, неизменное. И в этом нет ничего удивительного — ученым тогда еще не были известны законы звуковых соответствий, законы исторического развития языка. Все это позднее открыли последователи сравнительно-исторического метода в языкознании. Шишков в своих этимологических исследованиях пытался, правда, представить историю слов. Но метод, на который при этом он опирался в своих изысканиях, не мог принести положительных результатов. На труды Шишкова значительное влияние оказали и западноевропейские грамматисты Ш. де Бросс, А. Кур де Жебелен, А.-Л. Шлецер, а также славянские ученые И. Добровский и С. Линде.

С 1815 г. на страницах «Известий Российской Академии» начинают публиковаться многочисленные теоретические статьи Шишкова по лексикографии. Среди них — «Некоторые замечания на предлагаемое вновь сочинение Российского словаря», «Опыт славянского словаря», «Опыт славянского языка, или объяснение силы и знаменования коренных и производных русских слов» и многие другие. Основная идея этих статей — составление словопроизводного словаря — была сама по себе плодотворной. Как известно, именно в таком словаре можно показать соотношение корня и образованных от него слов, выявить всевозможные словообразовательные связи в гнезде. Шишков предполагал также широкое привлечение материала из других славянских языков, что могло помочь составителю дать семантическую и словообразовательную характеристику слов в историческом аспекте. В публикации «Некоторые замечания на предлагаемое вновь сочинение Российского словаря» президент подверг критике первое издание «Словаря Академии Российской», а также составляемое Академией новое азбучное издание. Касаясь первого академического словаря, Шишков отмечал, что за прошедшие 30 лет филология шагнула вперед и поэтому лексикон необходимо переработать, сократить в нем «излишества…, погрешности исправить, а по образцу оного сочинить новый словарь» [105, кн. 1, с. 8]. Азбучный словарь тоже не устраивал Шишкова, ибо он «разрывал всякую связь между словами». При составлении нового словопроизводного словаря следовало перепроверить значения слов, чтобы «сомнительные и темные привесть в точность и ясность», лучше выбирать примеры и рассматривать корни слов с «вящими и надежнейшими способами, то есть с помощью всех славянских наречий» [там же, с. 9, 10, 16]. Следуя принципам «Плана этимологического словаря всех славянских языков» И. Добров-ского, президент предлагал заимствованные слова помещать в конце словаря, лексику же неславянского происхождения заменять эквивалентными словами из славянских языков. Такой пуризм присущ не только Шишкову. Этот опыт использовался и в трудах славянских лексикографов, в частности в «Чешско-немецком словаре» Юнгмана.