Но тут у нее случилась заминка. Тонкий ремешок ее маленькой белоснежной сумочки крепился золотой застежкой в виде лотоса. А она то ли расстегнулась, то ли сломалась, но в результате ремешок повис, сумочка упала и раскрылась. А по полу раскатились всякие дамские мелочи, которыми обычно забиты женские сумки.

Помада, блеск для губ, тени, крохотный флакончик духов, какие-то золотые украшения, которые красотка намеревалась нацепить на себя позднее или, напротив, недавно с себя сняла, потому что сочла их лишними. Еще тут были визитки, и именно они доставили больше всего хлопот служащим «Саломеи», которые кинулись помогать золотоволосой красавице собирать с пола ее имущество.

– Спасибо! – небрежно, словно с рождения привыкла к тому, что весь мир всегда готов броситься к ее обутым в лодочки из белоснежной замши ножкам, произнесла красавица и упорхнула прочь. – Мерси баку!

Именно так и сказала! Кошмарно акая. Мало-помалу все в салоне успокоились. Мастерицы вернулись к своим делам и клиенткам.

– Видела? – жарко прошептала Кире маникюрша, промокая кровь на ее пальце ваткой, смоченной перекисью. – Видела, как она одета? А причесана? Боже мой! Да на такое золотое руно, которое было на голове у этой девицы, должно было пойти килограмма два чужих волос!

– Думаешь? – усомнилась Кира, которая почему-то решила, что волосы у красавицы свои – родные.

– Уверена! – кивнула маникюрша, на голове которой храбро топорщились три пера: темно-бордовый, черный и нежно-розовый. – Не зря я тут в этом салоне кручусь с утра до ночи. Уж в разных женских хитростях, поверь мне, я понимаю побольше многих. Волосы у этой красотки не свои.

– Парик? – удивилась Кира.

– Нарастила небось!

И, положив Кирины руки в ванночку со специальным раствором, чтобы кожа на них размягчилась и разгладилась, маникюрша принялась азартно восклицать:

– Господи! Вот это жизнь! Ой, Кира, мне бы хоть на пару часов пожить бы той жизнью! Вот это я понимаю! А какие у этой девицы должны быть мужчины! Кира! Ты меня вообще слышишь? Небось они все у нее сплошь в смокингах и фраках. Прямо с утра напяливают да так до ночи и ходят! Господи, а я все со своим Лешкой вожусь! А он, я уж тебе, Кира, коли у нас с тобой вдруг такой откровенный разговор зашел, скажу. Женат он! И ребенок у него имеется! А денег нет ни черта! Один секс у него на уме! А куда он с этим сексом? Одного-то младенца как прокормить не знает!

Но Кира уже не слушала болтовню маникюрши. В ее голове билась неясная тревога. Порвавшийся ремешок на сумке красавицы был из натуральной белоснежной замши. Из такой же замши были и туфельки. В них хорошо ходить по подиуму, по широкой ковровой дорожке от лимузина до входа в элитный ночной клуб. Или уж на худой конец по кафелю. Но никак не по городским улицам.

Там белоснежная замша в один миг впитала бы в себя пыль и грязь. И никогда не была бы уж столь изумительно белоснежной.

– Значит, ее кто-то должен был привезти, – пробормотала себе под нос Кира. – Чтобы она могла сходить тут в туалет.

– Чего? – подала голос маникюрша, которая расслышала только последнюю фразу клиентки. – В туалет тебе надо? Так иди! Я уже все закончила!

– Да? – удивилась Кира и взглянула на свои руки.

Они были безупречны. Даже царапину удалось замаскировать. И ее не было видно. А сами ноготки сверкали жемчужно-розовым блеском. Именно таким, как тон нового Кириного блеска для губ от ее любимой фирмы Loreal. В общем, Кира решила выбросить из головы златовласку и наслаждаться своей собственной неотразимостью.

– Если ты в туалет хотела, то поторопись! – снова услышала она голос маникюрши. – Сейчас Стаська тебя на маску поведет. А это полчаса, не меньше. Или терпеть будешь?

Терпеть Кира не собиралась и потому поцокала на своих каблучках в дамскую комнату. В «Саломее» она была достаточно просторной. И чтобы женщины могли видеть себя, преображенных, в полный рост, тут висело большое зеркало. Кира покрутилась перед ним и нашла, что она очень даже ничего. Может быть, и не полный «гламур», но максимально близко к тому.

Туфли у Киры были черепаховой расцветки, лакированные и жутко неудобные. Но об этом Кира помалкивала. И вообще старалась не вспоминать, что к вечеру у нее на ногах образуются жуткие мозоли. Ну и что с того? Зато эти туфли идеально подходили к ее сумочке. Словно бы их в одном месте шили. А ведь туфли Кира купила в далекой Турции и не в самом дешевом магазине, а сумочку у цыганки, которая торговала своим товаром с открытого лотка прямо у метро.

Сумочка тоже была крайне неудобной. Из нее поминутно все вываливалось, если вообще что-то помещалось. Но Кира, как настоящая женщина, готова была ради красоты и не на такие жертвы. Сейчас она решила снять чулки на ажурных резинках, которые купила вчера вечером и сегодня с утра – не смогла устоять – нацепила. К тому же она полагала, что в чулках туфли будут не так натирать ей ноги. Пустые надежды! Тем более что по сравнению с утром на улице изрядно потеплело, кондиционера в «Саломее» не было, и Кира поняла, что чулками она на сегодня в полной мере насладилась.

Сняв их, Кира принялась запихивать бежевые комочки в свою сумочку. Разумеется, те не хотели туда помещаться, а когда все же влезли, то сумочка не захотела закрываться. Кира даже вспотела от усилий. Да еще тут снаружи в дверь заколотилась Стаська.

– Кира, ты маску делать будешь или уже передумала? Там косметичка уже все развела, разложила, теперь злится. У нее все сохнет!

– Иду я! – отозвалась Кира, которой как раз в этот момент удалось застегнуть замок на своей сумочке. – Иду!

– Что ты тут делала? – заглянула в туалет любопытная Стаська.

– Ничего! Вещи собирала.

– А что это там валяется?

– Где?

– Вон там! – показала рукой на пол возле умывального столика Стаська. – Потеряла?

Кира была уверена, что ничего не теряла. Но тем не менее подняла бумажку, лежащую под столиком. Очень уж она, эта бумажка, была симпатичной. Даже издалека так и переливалась перламутром. Еще на ней посверкивали вытисненные золотом какие-то буквы. Тоже очень красивые. И картинка – два пухлых купидончика с луками и стрелами.

– Смотри, голографическая печать, – с уважением произнесла Стаська. – Похоже, это какое-то приглашение.

Теперь Кира взглянула на найденную бумажку повнимательней. Там было написано, что господин Петеросян приглашает на праздник по случаю своего бракосочетания с некоей Людмилой Аркашиной госпожу Екатерину Гладкову. Приглашение было выписано на два лица. И праздник, насколько понимала Кира, должен был состояться прямо сегодня вечером.

– Начало в шесть часов! – прошептала Стаська, которая стояла рядом с Кирой, и, посмотрев на свои наручные часики, добавила: – Это уже через три часа!

– Слушай, я знаю! Это же та девица в золотом платье потеряла! – внезапно осенило Киру. – Ну да, точно она! Ее приглашение!

Стаська не ответила. Она сосредоточенно о чем-то размышляла.

– Значит, так, – произнесла она наконец. – Сейчас ты идешь на маску. Никакой чистки, только увлажняющая маска и подтягивающая сыворотка на веки. А потом ты мчишься домой!

– Зачем? – удивилась Кира. – У меня были другие планы!

– Боже мой! – закатила глаза Стаська. – Ты идешь домой и переодеваешься! Потому что сегодня в шесть часов ты должна стоять на…

И она заглянула в приглашение.

– Крестовский остров, Южная дорога? – с некоторым удивлением прочитала она. – Странно, почему не указан номер дома? Но ничего, доберешься как-нибудь!

– Постой! Постой! – запротестовала Кира. – О чем ты говоришь? У меня на сегодняшний вечер совсем другие планы.

– Знаю я твои планы! – фыркнула Стаська. – Ну, признавайся, заберешься с ногами на диван и будешь лопать там финики и шоколад?

Кира покраснела. Устроиться она собиралась в своем огромном уютном кресле, а для чревоугодничанья у нее была приготовлена сырокопченая колбаса, нарезанная еще в магазине на тончайшие, почти прозрачные пластинки. Но в целом Стаська угадала верно.