Я понял, что если возьму котёл — с ним и свалюсь, уж больно он был здоровенный. Воины засмеялись, а Ичин показал мне знаками: кусок возьми!

Пахло одуряюще, и выбирать я не стал: выхватил первый попавшийся и вцепился зубами.

— Олень! — провозгласил Майман под дружный смех воинов. — Не баран, не-ет!

Оказывается, с мясом была подстава. Повезло.

Майман поставил котёл, и воины тоже взялись за мясо. И пошли уже менее возвышенные разговоры.

— Раз у нас с тобой, благодаря старухам, появился резерв, пусть Кай наберёт под себя дюжину самых молодых и горячих, — сказал Майман. Ел он степенно: отрезал мясо у самых губ, не спеша пережёвывал. — Если захочет взять из волков — я возражать не стану.

— А что за резерв? — удивился я.

— Раненых в лагере много было, однако, — пояснил Сурлан. — Совсем плохие были. Мы решили — помрут. Кто ж знал, что старухи твои всех выходят?

— Ну, это ж элементарно, Ватсон, — отозвался я на автомате и мысленно обругал себя. — У пожилых людей — опыта больше болезни лечить. К тому же кама с ними пришла, она меня, считай, с того света вытащила.

— Шаманка — это да, — согласился Сурлан. — С нами она не пошла, за тобой осталась ходить, однако.

Сравнение с Ватсоном его не насторожило.

— У Кая нет волка, — Аймар лучше всех знал мои проблемы. Мы с ним немного общались. — И летать он пока не умеет.

— Он приручил дикого зверя, — не согласился один из волков. — Это — дар духов. Нужно достать для него молока Белой горы, и он сможет носить на себе Кая.

— Волк вырастет не сразу, — возразил Аймар. — Время нужно.

— Да Кая и дикий поднимет, чего там!

— Дикий — ещё неизвестно, пойдёт под седло или нет, а вот молоко для него добыть надо, — кивнул Ичин. — А ещё нам нужно оружие. И взять мы его можем только у врага.

— А ячмень? — спросил Ырыс. — Мясо-то мы добудем. И оружие. Но ячмень убрать не сумеем. Людей в деревнях не оставишь, придётся уводить в горы.

Майман осклабился и захохотал, словно услышал что-то смешное.

— Точно, — кивнул Ичин. — Мы много лет охраняли купцов от грабителей и разбойников. Но пусть теперь терий Верден решится пустить караваны через перевал. Там мы и возьмём всё, что нужно для зимовки и для войны. И ячмень, и дикое масло, и тёплые ковры.

— Кай нам потом отпустит грехи! — рассмеялся Майман и подмигнул Ичину.

И я понял про все эти намёки и переглядывания.

Ичин рассказал барсам и волкам, что я не простой воин, а княжич Камай, младший сын правителя Юри.

Они не знали, за что сражаться, ведь правитель этих земель, которому главы родов присягали на верность, был мёртв.

Оставался, конечно, его старший сын, Эрген. Но за перевал ни барсам, ни волкам ходу не было. Они даже не знали, жив ли ещё Эрген.

Зато я — вот он. И за наследника, за его тайну и кровь, они готовы были сражаться.

Я вздохнул и не сказал Ичину, что он — мудак, хоть и хотелось. Имя княжича — это было именно то, что могло скрепить сейчас диких воинов, дать им опору и надежду на победу.

Но тайна-то вышла из-под моей власти. Сказанное кому-то — имеет тенденцию просачиваться вовне. И непонятно было, как повлияет на задуманную мной операцию то, что и терий Верден может узнать — Камай жив.

— Ленин жив, Ленин жил… — пробормотал я.

Аймар услышал и вскинул глаза.

— Он часто говорит непонятное, — спокойно пояснил Ичин. — Душа его не в груди. Она ушла по Небесной дороге* и осталась гостить у Семи ханов.**

— Он не уйдёт к Эрлику, если его убить? — удивился Майман.

— Только если нарушит данные небу клятвы. — Ичин посмотрел на меня пристально: — Помни свои клятвы, воин. Я видел сон и во сне — душу твою в её звёздном доме. Не дай ей упасть на землю!

* * *

*Млечный путь.

**Созвездие Большая медведица.

Глава 35

Военный совет

Араки было много. Зная коварный нрав местного алкоголя, я только делал вид, что пью, а сам налегал на мясо.

Это было несложно. Такого вкусного мяса, как здесь, я вообще никогда не ел. И непонятно, виноваты ли были горный воздух и кристально-чистая экология, или мои резко помолодевшие вкусовые рецепторы?

Воины же с молочной водкой не церемонились, и скоро Майман, впечатлённый моей историей, озвученной захмелевшим Аймаром, подсел поближе и начал расспрашивать. Ему не верилось, что я совсем ничего не помню.

— А до какой поры медвежонок с матерью в одну в берлогу ложится? — домогался он до меня. — А сóболя в каком месяце бьют?

Но я только смеялся в ответ:

— Да я даже названий месяцев не помню! Даже не помню, сколько их!

— А считать умеет, однако! — покачал головой Сурлан. Вот он пил очень умеренно. Да и Ичин тоже едва подносил к губам бурдюк. — Только не по-человечески!

— Почему, не по-человечески? — возмутился я.

— Он по пять пальцев считает! — наябедничал Аймар. — А надо — по четыре!

— Может, его духи так научили? — засомневался Майман.

Мне было смешно видеть растерянную улыбку на лице здоровяка. Я засмеялся и понял, что всё-таки перебрал лишнего.

— Всё, мужики! — я встал. — Мне хватит!

И тут уже засмеялись они.

Майман ухватил меня за пояс, усадил рядом.

— С военного совета — все вместе пойдём, — пояснил Аймар и икнул. — Спать.

Ичин посмотрел на него внимательно, потянулся за бубном и стал греть его над огнём, поворачивая и поглаживая обечайку.

На рукояти бубна была вырезана из берёзы человеческая голова, и Ичин то и дело шептал ей что-то, словно советуясь.

— Нет, ты мне расскажи, почему пять⁈ — не отставал Майман.

— Потому что по пять считать проще, — пояснил я. — Это более круглое число.

— О… — сказал Сурлан. — Точно духи научили, однако!

— Не хорошо это! — Аймар замахал руками и попытался встать. Его усадили обратно.

— Ладно, — отмахнулся Майман. — Пусть считает по пять. — Он сгрёб меня за плечи. — Ты расскажи мне лучше, как жить под небом, если совсем ничего не помнить?

— А может, Эрлик боится, что Кай вспомнит того, кто его убил? — предположил один из воинов рода волка, узкоглазый Малта. — И отомстит ему?

— А кто его убил? — нахмурился Ырыс.

Он тоже захмелел и всё пытался завалиться на кошму.

— Понятно кто, терий Верден, — сказал Малта, разглядывая меня бесцеремонно, как диковину в лавке.

— Да я-то — ладно. Узнать бы, кто убил правителя Юри? — забросил я удочку.

Барсам я уже задавал этот вопрос. Но в ответ молодёжь только пожимала плечами, а старшие отмалчивались. Даже Ичин не смог мне ничего ответить.

До маленькой крепости, где была ставка правителя, — целая ночь пути. Дозорные барсов увидели на восходе сигнальный огонь, означающий общий сбор. И тут же запылал второй огонь, потом третий! Враг напал на долину Эрлу!

Все барсы, кто мог сражаться, бросились на помощь. Весь день они летели, а когда волки уставали, шли и вели зверей в поводу.

Ночью им пришлось остановиться, зверям нужен был отдых. А утром они поднялись, увидели полчища терия Вердена над маленькой крепостью и сходу вступили в неравный бой.

Так запомнил это Темир и, пожалуй, его рассказ был самым подробным.

Воины молчали. Видно, и волки узнали, что правитель мёртв от ликующих врагов.

Я думал, вообще не дождусь ответа. Но Майман вдруг сказал задумчиво:

— Я не видел во время сражения красного дракона правителя Юри. Эргена видел издалека. Не его самого, так высоко было не различить, но его драконью дюжину можно было узнать по знакомому строю. Но сам правитель к началу схватки был, наверно, уже убит. Может быть, в крепость проникли предатели?

— Значит, ни волки, ни барсы не сражались рядом с самим правителем? — удивился я.

— А зачем? — удивился в ответ Майман. — У терия Вердена достаточно пеших лучников и волчьих всадников. С драконами сражались драконы. Вернее, сражались между собой колдуны, что только и могут подчинить этих тварей.