25 февраля волнения охватили всю центральную часть города. На улицах происходили беспрерывные митинги, на которых безнаказанно произносились революционные речи. В этот день казаки, высланные усмирять беспорядки, впервые пошли на прямую измену и преступление: один из них зарубил шашкой пристава Крылова, пытавшегося вырвать у демонстрантов красный флаг. Это была первая жертва служебного долга. Опьяненная безнаказанностью, охваченная низменными страстями и руководимая опытными главарями толпа становилась смелее и агрессивнее.
В воскресенье 26 февраля положение стало критическим. В городе слышалась стрельба. Были убитые и раненые. Во второй половине дня одна из рот запасного батальона лейб-гвардии Павловского полка неожиданно открыла огонь по войскам, разгонявшим демонстрантов, но вскоре ее удалось разоружить, причем зачинщики были арестованы.
Наконец, 27 февраля вспыхнул открытый военный бунт. Утром восстал запасной батальон лейб-гвардии Волынского полка, и вскоре к нему присоединились мятежники из других частей. Начались убийства офицеров. Толпа солдат и рабочих стала громить полицейские участки, освободила арестантов из тюрьмы «Кресты», подожгла здание Окружного суда и затем захватила Таврический дворец, занимаемый Государственной думой, которая с этой минуты перестала существовать как высшее выборное государственное учреждение. Таврический дворец стал штаб-квартирой бунтовщиков, где в тот же день, под одной крышей, самочинно образовались два самостоятельных революционных органа: самозваный Временный комитет Государственной думы, во главе с ее председателем Родзянко, и Исполнительный комитет Совета рабочих депутатов, возглавляемый Чхеидзе и его заместителем Керенским, при участии вожаков-пораженцев. Оба этих органа, в состав которых вошли левые депутаты Думы, социалисты всех толков, большевики и даже освобожденные из тюрем уголовные преступники, присвоили себе право говорить от имени русского народа и стали рассылать по всей стране телеграммы революционного содержания.
28 февраля смута перекинулась в окрестности столицы. В Кронштадте был убит начальник порта и происходило избиение офицеров матросами Балтийского флота. В Петрограде царствовала анархия. Единственной фактической властью был Совет. Во всех остальных частях необъятной страны, за исключением двух-трех больших городов, где революционеры имели соучастников, поддерживался порядок и сохранялось полное спокойствие.
Как только в Ставке было получено известие о военном бунте, государь повелел отправить с фронта войска для восстановления порядка в Петрограде, поручив эту задачу генерал-адъютанту Н.И. Иванову. Одновременно с этим он принял решение вернуться в Царское Село и в 5 часов утра 28 февраля отбыл из Могилева. Покидая в столь критический момент Ставку, где были сосредоточены все нити военного управления, государь терял непосредственный контакт с армией и фактически передал власть в руки генерала Алексеева, вполне полагаясь на верность и верноподданность старших военачальников. Это решение, как показал дальнейший ход событий, оказалось роковым. Вторник 28 февраля он провел в пути.
В ночь на 1 марта на станции Малая Вишера, в 150 верстах от столицы, царский поезд был остановлен, так как следующая большая станция была занята мятежниками. После неудачной попытки пробиться в Царское другим путем государь решил ехать в Псков, где находился штаб командующего Северным фронтом генерал-адъютанта Рузского, куда он и прибыл вечером того же дня. В это время отряд генерала Иванова достиг Царского Села.
Тем временем за истекшие 48 часов революционные силы в Петрограде успели сорганизоваться. Совет рабочих депутатов был переименован в Совет рабочих и солдатских депутатов. Вечером 1 марта Совет издал знаменитый приказ № 1, подрывавший все основы дисциплины в армии и флоте, но утвердивший авторитет и популярность Совета среди солдатской массы. Русская армия как боевая сила перестала существовать: враг мог торжествовать.
Вечером 1 марта государь имел продолжительный разговор с генералом Рузским, и этот разговор явился моментом происшедшего в нем психологического перелома, когда у него появилось ощущение безнадежности. Фактически, при той позиции, которую занимали Рузский и Алексеев, возможность сопротивления исключалась. Будучи отрезанным от внешнего мира, государь находился как бы в плену: его приказы не исполнялись, телеграммы тех, кто остался верным присяге, ему не сообщались. Государыня, никогда не доверявшая Рузскому, узнав, что царский поезд задержан в Пскове, сразу поняла опасность. 2 марта она писала его величеству: «А ты один, не имея за собой армии, пойманный, как мышь в западню, что ты можешь сделать?» И действительно, не было ли это осуществлением, хотя и в несколько измененном виде, давно задуманного плана Гучкова, состоявшего в том, чтобы захватить по дороге между Царским Селом и Ставкой императорский поезд и вынудить отречение, не останавливаясь в случае необходимости даже перед применением силы.
Наступил роковой день – четверг 2/15 марта. Только одна неделя отделяла его от дня отъезда государя из Царского Села. Ночью Рузский своей властью распорядился прекратить отправку войск для подавления мятежа. В 3 часа 30 минут утра он сообщил Родзянко, что государь дал согласие на ответственное министерство и поручает председателю Думы составить первый кабинет. Последний ответил отказом, указав, что требования революционеров идут дальше и что ставится вопрос об отречении государя императора от престола. Слова Родзянко были немедленно подхвачены Алексеевым. В 10 часов утра он по своей инициативе разослал циркулярную телеграмму всем командующим фронтами, в которой, изобразив положение в Петрограде в ложном свете, просил их, если они согласны с его мнением, срочно телеграфировать свою просьбу государю об отречении. К 2 часам 30 минутам ответы всех высших начальников действующей армии были получены: все они присоединились к предложению Алексеева. Измена оказалась поголовной. Старшие военачальники, в том числе пять генерал-адъютантов, изменив воинской чести и долгу присяги, оказались в одном лагере с петроградской чернью.
Расчет начальника штаба и его единомышленников был правильным: этот решающий удар сломил последнее сопротивление государя. Ознакомившись с содержанием услужливо поданных ему телеграмм, государь ни минуты более не колебался и уже в 3 часа дня дал согласие на отречение в пользу наследника цесаревича Алексея Николаевича, но позднее в тот же день, после продолжительного разговора с лейб-хирургом Федоровым о здоровье наследника, он передумал и решил отречься в пользу великого князя Михаила Александровича. В 4 часа Милюков объявил в Таврическом дворце, перед случайным сборищем людей, об образовании Временного правительства. На возгласы с мест: «Кто вас выбирал?» – Милюков бесстыдно отвечал: «Нас выбрала русская революция». Поздно вечером в Псков прибыли представители Думского комитета Гучков и Шульгин. Государь был еще раз жестоко обманут: он принимал их за представителей русского народа, тогда как в действительности они никого не представляли, кроме группы революционных депутатов Думы. В двенадцать часов ночи государь передал этим самозванцам текст манифеста об отречении в пользу своего августейшего брата. Он был помечен: «3 часа дня» – тем часом, когда государь впервые принял решение отречься от престола. О том, насколько правильно государь оценивал создавшееся положение и окружавших его людей, свидетельствует короткая запись, ставшая исторической, сделанная им в своем дневнике в этот день: «Кругом измена, и трусость, и обман».
Вечером 3 марта государь вернулся в Могилев, куда на следующий день прибыла из Киева государыня императрица Мария Феодоровна. Это было их последнее свидание.
Вечером 7 марта государь собственноручно составил свое прощальное обращение к русской армии, датированное 8 марта. Как известно, Временное правительство запретило его распространение.
В эти последние дни пребывания государя в Могилеве между Ставкой и Временным правительством велись переговоры о свободном проезде его в Царское Село, свободном там пребывании и беспрепятственном отъезде за границу через Мурманск. Отрекаясь от престола, государь сделал со своей стороны все от него зависящее, чтобы помочь своим преемникам справиться со стоящими перед ними задачами. Он подписал указ о назначении князя Львова председателем Совета министров, назначил Верховным главнокомандующим великого князя Николая Николаевича, назначил командующим войсками Петроградского военного округа генерала Корнилова, выдвинутого Думским комитетом, и обратился ко всем русским людям с призывом поддержать новую власть. В ответ на этот благородный жест государя уже 7 марта Временное правительство, продолжая делать лживые заявления, вынесло на секретном заседании постановление о лишении свободы государя и государыни, в нарушение данных обещаний и гарантий.
