Почему Логинова убили в праздничный шумный день чуть ли не на глазах у изумленной публики, а не тихой ночью, когда наездник дежурил вместо заболевшего конюха? Та же конюшня, тот же рысак, та же инсценировка. Все то же. Только тихо, спокойно, безопасно. Труп находят окоченевшим, работа эксперта затруднена. Умный, хладнокровный убийца, все его действия доказывают это, не станет без нужды рисковать. Так почему же не позже и не раньше, а именно в самое опасное время?

Гурова лихорадило, как он ни уговаривал себя не торопиться, мысли суматошно подталкивали друг друга.

Другого времени у убийцы не было. Почему? Ответ напрашивался сам. До воскресного дня отсутствовал мотив. Что же сделал Логинов в воскресенье днем?

Лева раскрыл дело и перечитал все протоколы допросов. Дотошный следователь прокуратуры максимально точно установил, где и когда находился Логинов в воскресенье.

Что же произошло в десятом заезде, который, как и полагалось, Гладиатор выиграл? Лева вспомнил Сеню, который вчера объяснял ему законы игры и правила оплаты выигрышей. За фаворита Гладиатора неожиданно платили непомерно высокую цену. Объяснение только одно: кто-то очень крупно играл против фаворита. Если бы Логинов на Гладиаторе проиграл, то кто-то загреб бы кучу денег. Может быть, Логинов обещал проиграть, а затем передумал и выиграл? Кто-то разорился в прошедшее воскресенье, этот кто-то и убил Логинова. Убийца мстил не только за обман, за потерянные деньги, он убил, чтобы Логинов молчал о предложенной сделке. Если бы убийца мстил лишь за проигрыш, он бы выжидал, пришел бы ночью! Убийца, увидев результат заезда и оценив ситуацию, сразу явился на конюшню. Старый наездник ехал честно, он мог разоблачить махинацию, почти наверняка так бы и поступил.

Лева попробовал нарисовать портрет убийцы. Хорошая реакция. Мгновенно сориентировался и принял решение, инсценировка, почти импровизация, так как на тщательное продумывание нет времени. В конфликтной ситуации спокоен и решителен. Физически силен.

Сразу отпадают все, кроме Нины Григорьевой. Конюх Коля, Рогозин, мальчики-наездники не подходили ни по одной статье. Ну разоблачил бы Логинов. Увольнение. Все. Откуда у них деньги для подобной операции? Лева попробовал вернуться к изначальной позиции, затем вновь пройти по всей цепи рассуждений и выводов. Видимо, одна из основных посылок была ложной. Лева откинулся на спинку стула, решил отвлечься и отдохнуть. Он никогда не предполагал, что от работы за столом можно так уставать.

Лева взглянул на свое логическое построение со стороны. Ошибка возможна только в основании, в посылке, в предположении, что убийца работает на конюшне. Кто, кроме работников тренотделения, мог знать, что Логинов находится в конюшне один? Никто. Утверждение, что все они стояли на кругу, наблюдая за заездами, липа. В первых показаниях Рогозин говорил, что Григорьева ушла с круга на полчаса раньше. Завтра надо попробовать проверить их алиби. Выяснить, где действительно находился каждый из них во время убийства. В понедельник, решил Лева, он доложит все свои соображения Константину Константиновичу.

Турилин устных докладов, тем более пространных рассуждений, не любил. Лева переставил с тумбочки на свой стол машинку, снял с нее чехол, заложил два экземпляра и уже начал печатать, когда раздался телефонный звонок. «Мама», – решил Гуров и снял трубку.

– Гуров, – автоматически сказал он.

– Лева, спуститесь в картотеку, ваши справки готовы.

Лева мигом скатился на третий этаж, схватил со стола голубенькие листочки, перевернул. На обратной стороне одинаковые фиолетовые штампики: «Не значится», «Не проходит». Значит, никто из работников конюшни никогда органами милиции не задерживался.

Лева благодарно улыбнулся дежурной, которая говорила по телефону и лишь кивнула в ответ.

Он снова сел за машинку, и снова зазвонил телефон. «Теперь уж точно мама, больше некому, интересуется, когда приду обедать».

– Гуров, – привычку называть свою фамилию по телефону он перенял у Трофима Ломакина. Коротко и ясно, слушает вас Гуров, и все тут.

– Здравствуйте, – услышал он незнакомый женский голос.

– Здравствуйте, – ответил он, пытаясь вспомнить голос и понять, кто говорит.

– Не узнавать своих знакомых невежливо, – девушка рассмеялась.

– Простите, мы с вами незнакомы, – уверенно ответил Лева. Голоса – не имена, на голоса память у него отличная.

– У вас плохая память, Лева. Ах вы, голубоглазый донжуан.

– Извините, вы ошиблись. Меня зовут Николай, глаза же у меня темно-карие.

– Простите, – девушка рассмеялась и повесила трубку.

Лева аккуратно положил трубку на стол, доносившиеся из нее частые гудки звучали как сигнал бедствия.

Номер служебного телефона знали дома да три приятеля. Даже если бы они и решили его разыграть, то такую глупость о донжуанстве никто говорить не стал бы.

Он позвонил по другому телефону дежурному по управлению.

– Еще раз здравствуйте, Юрий Федорович. Гуров говорит. Номером моего телефона у вас не интересовались?

– Пять минут назад, Левушка. Однако не твоим. Позвонил какой-то мужчина, спросил, есть ли кто на месте из отдела Турилина.

– Вы назвали мое имя-отчество? – стараясь говорить сдержанно, спросил Лева.

– Нет, Лева, не назвал. Дал номер, сказал, что старший лейтенант Гуров. Ты ведь теперь у нас старший? А по какому поводу пожар?

– Позже, Юрий Федорович. А сейчас не сочтите за труд, выясните, пожалуйста, с каким номером соединен мой аппарат: восемь – девять – шестьдесят четыре.

– Слушаюсь, Левушка. Не клади трубку.

Теперь перед Гуровым лежали две телефонные трубки, одна тревожно гудела, другая молчала.

Если звонили из автомата, значит Левины предположения верны, звонили по поручению преступника. Пока Лева сидел тут, выстраивал свои предположения, подгонял кирпичики, убийца…

– Лева? Алло! – Гуров взял трубку. – Должен тебя огорчить, звонили из автомата.

– Спасибо, Юрий Федорович, извините за беспокойство.

– Брось ты свои «извините», «пожалуйста». Что-нибудь не так? – встревожился дежурный, – Понимаешь, спросили не тебя, а отдел Турилина, я же знал, что ты на месте.

– Хорошо, хорошо. Спасибо, Юрий Федорович. – Гуров положил обе трубки на место.

Убийца забеспокоился. Появление на конюшне молодого писателя взволновало его. Видел ли преступник Леву лично или узнал о его визитах через кого-то? Знает, какой отдел занимается розыском убийц, знает фамилию начальника.

Лева взял полученные в картотеке бланки с результатами проверки. «Не значится». «Не проходит». «На учете не состоит». Никто из тренотделения не подходит. Нина тоже, даже теоретически, не подходит. Вот здорово. Лева облегченно вздохнул и рассмеялся. Будем дарить цветы, угощать шашлыками, ездить на такси. Опять у отца занимать? Только расплатился, вновь долги.

Отец Левы – генерал-лейтенант, мама – доктор наук, семья жила очень обеспеченно. Его восемьдесят рублей, которые он отдавал домой ежемесячно, как говорится, в семейном бюджете погоды не делали. Когда он учился, стипендию ему позволяли оставлять на карманные расходы, начал работать – будьте любезны, мужик обязан деньги в дом приносить. Все считали такой порядок правильным. Нужно тебе? Возьми. Заработаешь, положишь на место. Дисциплина. Отец, вечно всем одалживающий, забывал, кто ему сколько должен, но копеечные долги сына он помнил отлично. Теоретически Лева с отцом соглашался, практически денег вечно не хватало.

Лева уложил бланки проверок в дело. Турилин говорил, что необходимо открыться кому-то из профессионалов конного дела, получать квалифицированные консультации. Он уже представлял, как вместе с Ниной ведет расследование, находит и изобличает убийцу. Лева повеселел, однако ненадолго, мысли вновь вернулись к телефонному звонку. Какую дополнительную информацию получил преступник? Фамилия – Гуров. В письме редакции Лева проходит как Шатров. Голос. Если убийца с Левой разговаривал, то мог узнать голос. Каким образом? Звонили из автомата, значит параллельный телефон исключается. Девушка во время разговора передавала трубку? Нет, она говорила без пауз, а если слушать одну трубку вдвоем, не очень-то разберешь голос.