— Угу, — кивнул он головой и обернулся посмотреть на сестру.

Я задумался.

— Возьми печенье со стола, — сказал я ему и он, боязливо протянув руку, сделал то, о чем я просил. — Теперь спрячь его в одной из ладошек за спиной, и не говори мне в какой. Сделал? Левая. Снова левая. Правая. Левая. Хитришь, — улыбнулся я. — Печенье в заднем кармане твоих брюк.

Так я познакомился с Егором и Дусей, которая не удержалась и, подбежав к брату, отобрала у него печенье, сказав, что он делает не правильно и сама стала его прятать, но я все равно угадывал, где оно, как его не прячь.

Наигравшись, я угостил их этим самым печеньем, и мы сели пить чай втроем. Их мама все еще спала и не видела, что они общаются со странным незнакомцем. А проводник молодец, должен сказать. Приглядывает за нами.

— А куда вы едете? — Спросила меня любопытная девочка.

— По делам. В деревню тут неподалеку. Им нужна моя помощь.

— А мы к дяде и тете. Будем вместе праздновать День прощания с мертвыми. Мы каждый год к ним ездим. Ходим на кладбище и зажигаем фонарики, провожая души умерших к свету.

Мы еще немного поболтали, а потом попрощались. Мне пора выходить.

На улице уже посветлело, и погода обещает быть хорошей. Не небе не облачка.

Спрыгнув с поезда, и только поморщившись, когда все же наглый проводник захлопнул за мной дверь, я осмотрелся. Смоква была чуть меньше чем Плешь Ведьмы, а дома жителей вплотную жались к железным путям. Так что как только я сошел с поезда, сразу оказался в сердце деревни, рядом с железнодорожной станицей и смотрителем, что встречал всех сходящих с поезда гостей. Их было немного. Всего пять человек, и я подошел к ним, встав в очередь к своему коллеге.

Подошел и чуть не отпрыгнул в сторону. Все эти люди, что стояли в очереди, надели спрятанные до этого момента удавки на шею. Кажется, я теперь понимаю, почему здесь все пропахло благодатью, тухлятиной и прахом.

Еле дождавшись, когда очередь рассосется, я потребовал у смотрителя ответа.

— Ваша деревня верит в Спасителя⁈ Ну⁈ Отвечай!

Худой, с вытянутым небритым лицом, лет тридцати пяти и с пугливым взглядом — станционный смотритель железнодорожной станции Смоква вздрогнул от моего вопроса.

— Вы что, вышли здесь по ошибке? — Спросил он, заикаясь после каждого слова. — Нельзя! Посещать деревню можно только по разрешению! — Взвизгнул он.

Тьфу!

— Да, вот оно. На. Подавись, — отдал я ему его ведьмино разрешение.

— А-а-а-а, — вытянулось у него лицо, когда он все понял. — Вы Кай Левший. Из Плеши?

— А вы выходит неофит Тимур Ласка?

— Он самый.

— Так что здесь происходит? Ваша деревня относится, к тем закрытым поселениям, где обосновались все фанатики Союза Республик?

— Говорите тише, — зашипел на меня неофит, с испугом оглядываясь по сторонам.

Рядом никого не было.

— Ну? — Снова спросил я, морщась от местных запахов, что теперь не давали мне спокойно дышать.

— Да, люди в деревне верят в Спасителя и построили ему церковь. И прошу вас, не повышайте голос.

Я выругался.

— Оди и Драг вам не сказали, да? — Неуверенно улыбнулся мне Тимур.

— Не сказали, — процедил я сквозь зубы.

— Вы уж извините их. Они боялись, что если вы узнаете, то не придете им на помощь.

И они были правы, выпори их до визга ведьма.

— Я сажусь на первый же поезд, что здесь остановится и убираюсь отсюда!

— Не получится… — С жалкой улыбкой на лице и, разведя руки в стороны, остановил мой порыв этот тюфяк. — Высаживают здесь всех, кто пожелает и имеет разрешение, а вот обратно на поезд попасть сложно… Вам даже двери не откроют.

— И как отсюда выбираются? — Спросил я, чувствуя подвох.

— По расписанию. Часть поездов берет пассажиров и отсюда, но только после проверки на артефакте.

— И что ищут?

— Скверну.

Я снова выругался, а этот дурак улыбнулся и бросил пару затравленных взглядов по сторонам.

Деревня тем временем проснулась. Люди, дети. Все бы ничего, но все они носили удавку на шее, как знак того, что они верят в Спасителя. Безумцы.

Показались мои старые знакомцы. Оди и отец пропавшего мальчика — Драг. Теперь они свою принадлежность к церкви Спасителя не скрывали и носили удавку, плотно сжимающую их шею и окрашенную в красный цвет. Полноценные послушники. С-ука!

Я начал вести себя с ними как с сумасшедшими. Говорил мягко и не возражал.

— Вы пришли как и обещали, брат, Кай, — улыбнулся мне Оди. — Похвально для безбожника.

Даже их поведение изменилось. Называют всех братьями и сестрами, много улыбаются и… пахнут свежей кровью. Подмышка ведьмы! Вляпался так вляпался!

— Я дал слово, — кивнул я им, посмотрев на спину Тимура, что мелькнула и пропала. Он незаметно покинул нас и заперся на станции.

— Хотите отдохнуть с дороги?

— НЕТ! — Излишне резко ответил я и сразу смягчил тон. — Нет. Сын Драга не может ждать. Как его кстати зовут?

— Он потерял свое имя, когда пропал, — ответил мне Оди, все так же мягко улыбаясь, пока его отец кивнул, подтверждая сказанное «братом». — Следуйте за нами. Мы покажем вам, где жил и работал «потерявший имя».

Пока мы шли от дома к дому, приближаясь к церкви Спасителя, мой нос все четче улавливал запах скверны, ставший заметным только сейчас. Только вот верующие называли это не скверной, а «красотой».

Стоило догадаться раньше, ведь благодатью пахнет от истинно верующих людей, чья вера затмевает даже разум. Я просто не посчитал важным спросить в кого они верят.

В Союзе Республик официально нет церквей и храмов, а вот неофициально, попадаются вот такие вот закрытые деревни. И если в вере «В Небо» или в «Апостолов Света» — нет ничего страшного — то Спаситель, это не выдумка. А все его прихожане — фанатики, слепо идущие за ним.

Я и раньше, да и сейчас не понимаю, почему Союз разрешает существовать анклавам этой церкви на нашей земле.

Тем временем мы подошли к дому Драга. Меня пригласили внутрь, и я не удивился, когда при входе меня встретил малый алтарь Спасителя, заляпанный кровью. Рядом лежал нож.

— Вы знаете правила, — укололи меня словами в спину.

Не показывая своего раздражения, я взял нож и порезал себе ладонь, капнув кровью на алтарь, и показал руку напрягшимся Оди и Драгу. Ранка на ладони уже зажила, что значит, я не замышляю против Спасителя и хозяев дома.

Тем временем мой дух сковал неприятный холод. Что-то жуткое посмотрело на меня и потеряло интерес, сразу отвернувшись. Бр-р-р. Мороз по коже.

— Нам сюда, — снова вернули стоявшие за моей спиной «братья» улыбочки на лица, и повели меня в комнату «потерявшего имя».

Оглядевшись и запомнив его запах, я пожелал сразу отправиться в лес, отказавшись от «заманчивого» предложения позавтракать вместе с ними и посетить церковь. Настаивать они не стали и проводили меня к опушке леса, где в последний раз видели парня. От сопровождения охотников и опытных лесовиков я тоже отказался.

— Сам справлюсь.

Как только они ушли, я скрылся за первыми же деревьями, и остановился, позволив себе миг слабости, прислонившись к дереву и стерев со лба выступивший там пот.

Ходить среди безумцев, верующих в Спасителя — было очень неприятно. Ну, нет. В эту деревню я не вернусь. Да и парня я искать не собирался. Тьфу! Возвращаюсь в Плешь. Пойду через лес. За два, три дня дойду.

Решив все для себя, я поправил лямку рюкзака на спине и двинулся по лесу в сторону родной уже Плеши. Шел и плевался, чувствуя, как капелька скверны, что попала в меня, растворяется в моем духе и делает его более мягким… податливым… слабым… Поганый Спаситель и его последователи!

Шел до самого вечера. Лес был незнакомым и я не торопился. Нашел удобное место для ночевки, нарвал лапника и сделал себе постель. Разжег костер и поставил кипятиться воду над огнем для похлебки. Покушал и лег спать, подкинув дров. Спал вполуха, но…

Проснулся от того что кто-то лижет мне пятки на ногах. Сапоги сняты.