— Ну вот, почти всё пропустила, — пожаловалась учительница.

— Следите за сюжетом?

— Разумеется, — сверкнула очками она. — Это же классика хоррора, отличный образец литературы такого рода. Если вы назовёте её «бульварщиной», я обижусь!

— Ни в коем случае, — я взял в руки спасительный стакан и принялся протирать его.

— Мы обсуждаем «Отродий Ведьмы» с детьми на уроках литературы, — сказала учительница с вызовом. — Да, я предпочла бы заинтересовать их Хемингуэем, Гюго или Достоевским, но иногда надо делать шаг навстречу. Это произведение, возможно, уступает величайшим образцам мировой классики, но использует тот же набор литературных приёмов, сюжетные ходы, образы и так далее. А что касается эмоциональной заряженности сюжета и выпуклости персонажей, то даже превосходит многие книги из школьного курса. А главное, детей не приходится заставлять. В школьной программе и так много принуждения.

— Не могу с вами не согласиться.

— А я могу! — сказал вошедший в бар мужчина средних лет в официальном, хотя и несколько старомодном костюме. — Принуждение есть суть воспитания. Личность формируется грамотно распределённым внешним давлением, если его не будет, то из ребёнка вырастет полужидкая размазня.

— Не стоит путать школу с вашими прессами, директор, — ответила неприязненно учительница. — Завод ещё не весь мир.

— А вам не стоит проводить время в баре. Это неприлично как для педагога, так и для женщины.

— Напоминаю, что я не ваша подчинённая!

— А я напоминаю, что вашу школу содержит мой завод. И как представитель городского истеблишмента я не могу не выразить своего отношения к вашему поведению.

— А я как женщина и человек не могу не обозначить, насколько мне безразлично ваше мнение. Бармен! Мохито мне! Два!

— Сию минуту, мадам! — я потянулся к полке за ромом.

— Вы пьёте алкоголь! Днём! В рабочий день! — возмутился мужчина. — В компании опустившихся пьяниц!

Калдырь хмыкнул, пожал плечами и подвинул мне пустую рюмку, изобразив пальцем жест «повторить».

— Я поставлю перед городским советом вопрос, какой моральный пример подаёт нашим детям такая учительница! И не следует ли нам поискать кого-то более достойного на её место!

— Желаю удачи, — женщина взяла со стойки запотевший стакан и демонстративно присосалась к трубочке. — Но учтите, сейчас каникулы, я не на работе и могу проводить своё личное время как хочется мне, а не вам.

— Вы напрасно так лояльны ко… всяким, — сказал мне директор. — От таких всегда неприятности. Зайду в другой раз, когда тут будет… посвободнее. Нам есть о чём поговорить.

Он демонстративно окинул брезгливым взглядом Калдыря и Училку, развернулся на каблуках дорогих даже на вид туфель и вышел.

— Его бесит, что я женщина, — сообщила Училка Два Мохито, — и что чёрная. Даже не знаю, что больше. Будь это его бар, он бы повесил на входе табличку «Собакам, женщинам и цветным вход воспрещён!». Возможно, именно это он хочет с вами обсудить, готовьтесь. Сказать, что такие, как мы, должны знать своё место. Или вы тоже так думаете?

— Готов подписать вам стул. Будете знать, что это ваше место, — пожал плечами я.

— Не смешно, молодой человек, — она глянула поверх очков, и я снова почувствовал себя у доски, не знающим правильного ответа. Но спасительные стакан с полотенцем под рукой, барменская магия работает.

— Между прочим, я собиралась всего лишь выпить кофе! — сказала Училка укоризненно. — И что?

Она звякнула льдом в наполовину опустевшем стакане. Уже втором. Как будто я эти мохито ей насильно залил.

— У вас хороший мохито. Какой-то особый рецепт, или я просто отвыкла?

— Профессиональная тайна.

— Ладно, — она встала с табурета и слегка качнулась на высоких каблуках. — Ого. И правда, отвыкла. Обычно я не пью днём, не хожу в бар и не ругаюсь с сильными мира сего.

— Наверное, сегодня необычный день. Приходите завтра. Будет молоко для капучино и, я надеюсь, выпечка.

— Увы, — вздохнула негритянка, — многие тут действительно считают, что для учительницы прийти в бар всё равно, что проскакать голой на лошади через город, как леди Годива. Но я буду иногда заходить. Ваши мохито того стоят.

***

На удивление, муж владелицы кафе этим вечером в бар не явился. Пришлось идти просто так.

— Закрой бар, когда закончишь, — попросил я Швабру.

— Чем? Шпилькой для волос, как в кино?

Я выложил на стойку запасной ключ.

— Пусть у тебя будет свой, чтобы не ломиться, как сегодня.

— А если я прокрадусь в ночи и напьюсь в соску?

— Можешь наблевать на пол и пописать мимо унитаза. Почувствуй себя клиентом. Но всё, что выпьешь, я вычту у тебя из зарплаты.

— Тогда не буду. Мне нужны деньги.

— Настолько?

— Настолько. Не твоё дело, в общем.

Я с сомнением помялся перед задней дверью кафе. Всё-таки время за полночь, а если муж сегодня не в баре, то хостес запросто может спать. Но всё же осторожно постучал. На удивление, Мадам Пирожок открыла сразу.

— Роберт? Проходите, проходите в зал. Я вам как раз собрала корзинку…

— Не стоило хлопот…

— Ещё как стоило!

— Знаете, я решил, что в баре нужен кофе…

— Прекрасное решение! Значит, вам потребуется молоко, сливки, сахар, простой и тростниковый, печенье…

— И ваша прекрасная выпечка!

— Это уж само собой, — заулыбалась Мадам Пирожок. — Хорошо, что предупредили, я поставлю побольше теста.

В дверь постучали.

— Подождите меня, я сейчас! — женщина указала на стул в кафе, и я с удовольствием сел. Настоялся за день за стойкой. — Выпейте молочный коктейль, он полезный и калорийный. Буду через пару минут.

Она ушла в коридор к задней двери. Я не прислушивался специально, но кафе небольшое, и ночная тишина усиливает звуки.

— Вот спасибо тебе, — говорила Мадам Пирожок, — что доставляешь моего бестолковщика. Что бы я без тебя делала?

— Посадила б мужа на поводок? — засмеялся в ответ голос.

Где я его слышал?

— На пути к бару его не удержит даже стальная цепь! Вот твоя корзина…

— Спасибо, ты моя кормилица!

— Ну, что ты, тебе спасибо. Давай счёт и заказы на завтра. Да, да, вижу… Угу… Да, все есть. Присылай дочку. Пусть тележку захватит, а то тащить тяжело.

— Обязательно, — сказал знакомый голос.

— Как там у вас… Ну, вообще? — спросила Мадам Пирожок, понизив голос.

— Сентябрь скоро, — вздохнул её собеседник, — держу дробовик под рукой.

— Ничего, ничего, авось обойдётся… Давай, до завтра. Потащу это тело в кровать…

Когда я, преодолев неловкость, выглянул в коридор, там уже никого не было.

Глава 4. Ведьмочка Кофе

Третий день своего барменства я начал, сидя под стойкой. Убедившись, что двери закрыты, а шторы задвинуты, присел на корточки и залез в тесное пространство с фонариком. Дробовик закреплён очень продуманно — его не видно, даже если наклониться и заглянуть, но, если знаешь, куда протянуть руку, то рукоять ложится прямо в ладонь.

Нажав кнопку разобщителя, передёрнул цевьё и поймал вылетевший патрон. Заряжено. Впрочем, какой смысл хранить незаряженное?

Примерившись, аккуратно вернул на место, зафиксировав в плотных защёлках. Сунул руку — да, вот он. Удобно.

« …И старый бармен потянулся

под стойку за дробовиком», — всплыла в голове фраза.

Запасы бара настоятельно требуют пополнения, а с учётом кофемашины — и расширения ассортимента. Училке обещан капучино, значит, нужно как минимум молоко. Педагогические эманации, исходящие от этой женщины, требуют безусловной исполнительности. Выкатив через заднюю дверь найденную вчера при инвентаризации тележку, впервые оказался на улице города днём. С этой стороны стоят облезлые мусорные баки, разбит чахлый палисадник, в углу небольшая, выглядящая совершенно лишней овальная клумба с тёмно-лиловыми цветами. Задняя часть здания облупилась, краска с дерева облезла, маленький дворик имеет вид чрезвычайно запущенный.