Мои мысли вернулись в ту ночь.

Мое сердце было свинцовым и парило, тонущее и трепещущее одновременно.

Его поступь была такой знакомой, но за каждым его шагом следовали два других, от которых меня пробирал ужас до костей.

Я выползла из-под одеяла, прогоняя сон. Что-то побуждало меня следовать, прятаться, смотреть.

Переходя от одной тени к другой, я подавила свой вздох, когда увидела, что Рубикс и Асус несут между собой бормочущего Артура. Я плелась позади, не в силах уйти, пока Рубикс шептал ему на ухо о злодеяниях.

— Ты должен сделать это, Арт. Торн изнасиловал ее, когда она была маленькой девочкой.

— Они заслуживают смерти. Ее мать продает ее другим мужчинам для удовольствия.

— Они должны быть уничтожены, Арт. Её душа обречена, если ты не освободишь ее от них.

Когда Артур застонал и не поверил его лжи, другие чудовищные слова сорвались с губ Рубикса.

— Убей их, или я изнасилую ее.

— Убей их, или твой брат изнасилует ее.

— Убей их, или весь Клуб изнасилует ее.

Слезы текли по моим щекам, когда Артур спотыкался и заикался, наконец, оказавшись у изножья кровати моих родителей.

Я не могла смотреть.

Я не могла отвести взгляд.

Рубикс засмеялся, когда мой отец проснулся. В замедленной съемке Асус поднял руку Артура, несмотря на то, что Артур кричал и сопротивлялся.

Но было слишком поздно.

Хлоп!

Непрошеные слезы навернулись на глаза, когда я вдыхала прошлое.

— Ты был просто пешкой, которую они использовали, чтобы не запачкать руки. Они удостоверились, что на твоей коже был порох. Твои отпечатки пальцев были на орудии убийства. Они убили их и подставили тебя. Они уничтожили нас обоих.

Наше дыхание действовало как ножи, разнося застойную тишину вдребезги.

Та ночь повторялась снова и снова, но я оставалась в настоящем. Мне не нужно было заново переживать, как начался пожар или как я кричала, когда пламя нашло меня.

Артур двинулся к островку с мраморной столешницей, ухватившись за выступ пальцами и склонился, как будто груз прошлого был слишком велик.

Секунды тикали бесконечно громко. Мы не двигались и не разговаривали.

В конце концов, я не выдержала.

Я подошла к нему.

Обвив руками его талию, прижалась щекой к его спине и заставила почувствовать, как бьется мое сердце. Чтобы понять прощение в его ритме, чтобы, наконец, смириться с единственным преступлением, в котором он был виновен: быть марионеткой для своих гнусных отца и брата.

Медленно Артур переплел свои пальцы с моими. Моя кожа вспыхнула там, где он коснулся меня, и мои колени задрожали, когда он разжал мою железную хватку и развернулся ко мне лицом.

В его изумрудных глазах плескались отчаяние и желание.

С легкой нерешительностью его тело прижалось к моему, а его рот завис миллиметрах от моего.

— Неужели это правда? Ты сможешь не только отпустить мои грехи, но и дать мне еще больше справедливости, когда я покончу с его долбаной тиранией?

Я кивнула, встав на цыпочки, чтобы закончить то, что он начал.

Я поцеловала его.

Я ожидал сладкой капитуляции, мягкого погружения в блаженство. Вместо этого что-то, что зрело в Артуре с той ночи, вырвалось на свободу.

Он избавился от боли от сотрясения мозга.

Арт избавился от агонии несправедливого заключения.

И он избавился от чувства несчастья из-за того, что его предали.

Его губы захватили мои; его громкий стон вошел в мои легкие. Его язык скользнул по моим губам, и поцелуй, который я представляла, превратился в дым, когда он уводил нас от похоти к мании.

Артур схватил меня за зад, приподнял и развернул, чтобы я приземлилась на столешницу. Мои трусики были совсем крошечными, так что я была на столе с голыми бедрами, удерживая на идеальной высоте для ищущих рук Артура.

Обхватив мои колени, Арт широко раскрыл меня и устроился между ними. Его губы покусывали и ласкали мою шею. У маленькой майки, которая была на мне, не было ни единого шанса устоять против его зубов и яростного рывка. Белый хлопок разорвался, как флаг капитуляции, обнажив мою грудь и пульсирующие соски.

— Я никогда не буду достоин тебя.

Он сосал мою левую грудь, его горячий влажный язык кружился, пока я не задохнулась и не начала извиваться.

— Я никогда не пойму, как я украл твою любовь. — Его губы нашли другой мой сосок, подвергая его такой же пытке. Его голос никогда не выходил за пределы ласки, убаюкивая меня каждым слогом.

Я выгнула спину, и схватила его за голову, прижимая к себе. Артур пожирал каждый миллиметр кожи, поднимаясь надо мной, оставляя следы влажных поцелуев от моего декольте, ключиц, ко рту.

Я ахнула, когда его губы снова захватили мои, наклоняя мою шею за пучок рыжих волос, пока я не застонала и не отдала себя полностью под его контроль. Он был беспощаден, а я кроткой. Арт был доминирующим, пока я уступала.

Он взял все, а я ему позволила.

Требовательный.

Дикий.

Потребляющий.

Артур был везде сразу.

В моей голове.

Моем сердце.

Моей душе.

Его вкус.

Его запах.

Его тепло.

Он положил руку мне на грудь, заставляя меня откинуться назад, пока я не коснулась спиной мрамора. Мое дыхание было диким и громким.

— Блять, Клео. Ты чертовски красивая.

Кончики его пальцев прошлись по моей обнаженной коже. Мои татуировки светились под лампами, а шрамы сияли от обезображивания. Я была неказиста и некрасива, но в глазах Артура я была изыскана.

— Я никогда не устану смотреть на тебя. — Что-то голодное и опасное промелькнуло на его лице; его пальцы впились в мою кожу. — Ты мое чудо.

Я попыталась подняться — схватить его за футболку и стянуть с него боксеры. Но Арт грубо оттолкнул меня, прижав меня к месту. Мне было все равно, что он был резок. Мне было все равно, что моя спина ныла от боли.

Я была в раю наслаждений.

Он нужен мне.

Артур приказал:

— Не двигайся. Мне нужно посмотреть на тебя. Я нуждаюсь…

Я застонала, когда Арт опустил руку на свой пах, обхватывая и сжимая твердую длину.

— Черт возьми, я хочу тебя.

— Тогда возьми, — захныкала я.

Артур дернул меня вперед. Мы застонали в унисон, когда его твердость соприкоснулась с моими влажными трусиками. Я не могла оставаться на месте, когда он без стыда скалился. Я застряла между холодным мрамором и его твердым жаром.

У меня перехватило дыхание, когда его руки переместились с моих бедер на обнаженную грудную клетку, скользнув вверх. Его большой палец задел нижнюю часть моей груди.

Я снова застонала.

— Пожалуйста, Арт. Перестань дразнить меня. Возьми меня.

— Боже, мне нравится, когда ты умоляешь, — он прижался к моим трусикам. — Скажи, что ты хочешь. — Его голос был глубоким и грубым, пронизанным похотью и желанием.

Жар был повсюду. Я откинула голову назад, когда Арт обхватил мою грудь, пощипывая сосок ловкими пальцами.

— Я хочу, чтобы ты наполнил меня. Хочу, чтобы ты вкусил меня. Хочу, чтобы ты делал со мной все, что хочешь.

Мой желудок расплавился; моя сердцевина стала влажной. Я никогда раньше не хотела кого-то так сильно. Никогда не находила утопии в простом прикосновении, перекликающейся с невысказанным обожанием и силой.

Я потянула за его футболку. Мне нужно было чувствовать его кожу.

Артур понял посыл. Схватив материал, снял его через голову. Его грудь была широкой и загорелой. Мускулы образовывали бороздки и тени, ведущие к идеальному следу волос, исчезающему в боксерских трусах.

Мой рот наполнился слюной.

Я протянула руку и проследила форму его эрекции, едва сдерживаемую черной тканью.

Артур вздрогнул; в его глазах вспыхнул зеленый огонь.

— Боже, ты сводишь меня с ума.

Мне нечего было ответить. Я уже не могла говорить.