В третий раз Граф к хозяину на восемь лет загудел. Год назад «откинулся». И снова к Анжеле. В семейной жизни у нее все без изменений. По-прежнему живет с мужем, в любви и согласии. Но и Графа она по-своему любит. И время от времени позволяет себе слабость изменить мужу. Как вот сегодня. Ведь после ужина в ресторане их обоих ждет чудесная ночь в гостиничном номере. У Графа на этот счет все схвачено.
– Наташа седьмой класс закончила, – сказала Анжела.
Графу всегда приятно слышать о дочери. Пусть она и не знает о своем настоящем отце, зато он в курсе всех ее дел.
– Куда на лето?..
– Да дома будет сидеть. В пионерский лагерь, хоть убей, ехать не хочет...
Наташа – девчонка с характером. Вся в отца.
– Ты ее в Ялту свози. И сама отдохни...
– Нет, Николай уже отгулял свой отпуск. Его в этом году в марте отправили...
– А зачем тебе Николай? Сама поезжай. И я за тобой. Отдохнем, погуляем...
– Эх, Федор, Федор, горе ты мое, – улыбнулась ему Анжела. Красивая женщина, с ума сойти какая красивая. – Ну откуда ты взялся на мою голову?
– Значит, согласна...
– А Николай?..
– Как-нибудь уболтаешь...
– Ладно, постараюсь...
Никуда не денется от него Анжела. Никуда! Как он скажет, так и будет...
* * *
До Задворска от Москвы Леон добирался четверо суток. Но не устал. А с чего тут устанешь? Путешествие на поезде, да еще в купейном вагоне, сущий кайф. Да еще попутчики хорошие попались. Два мужика, оба веселые. И выпить не прочь. Леона тоже сговорили.
До армии он вообще почти не пил. Зато в Афгане выпивать приходилось, когда случай позволял. Спирт отлично стресс снимает – Леон в этом убедился. Особенно сразу после боя хорошо на грудь принять.
Пока до Москвы добирался, спиртного во рту не держал. И те два дня, которые подле Жоржа провел, к стакану не прикасался. Какая уж тут выпивка, когда с другом беда. Жоржу на войне досталось, до сих пор не оклемался. Позвоночник ему повредило – с трудом передвигается. Но врачи вроде верят, что скоро он будет совсем здоров.
А вот пока из Москвы до Задворска ехали, раз десять за Жоржа тост толкал. За его здоровье заставлял выпить. А как за Героя не выпить? Леон и сам Герой – орден и медаль у него. Только он их никому не показывает. Не хочет хвастаться. Вот матери и отцу покажет. Пусть порадуются за сына...
А Боб с Андроном после Афгана в военное училище поступили. Привлекательной им армейская служба показалась.
Леон вышел из вагона, жадно вдохнул в себя свежий воздух. Родная земля! Только что-то она уходит из-под ног. Ах, да, он же выпивши...
– Леон, дорогой! – услышал он.
И тут же почувствовал тепло девичьего тела. Это его обняла Олеся. Он ощутил вкус ее губ.
– Как ты узнала, что я приезжаю? – спросил он, мягко отстраняясь от нее.
– А я знаю, что ты вот-вот должен приехать. И встречаю каждый поезд...
Вот, значит, как она его ждет. Подруга-героиня... И вид у нее героический. Крепкая баба – в самый раз коня на скаку останавливать. Совсем женщиной стала. Лет двадцать на вид, не меньше. В короткой юбке она и в туфлях на высоких каблуках. Да, фигурка у нее зашибись. Только вот с лицом по-прежнему не все ладно.
Леону хотелось радоваться встрече. Да что-то не получалось. Не тянулась душа к Олесе, и все тут. Но ведь она его два года ждала, не может же он послать ее подальше...
– А ты вроде немного пьян, – хозяйским взглядом посмотрела на него Олеся. – С чего это?
– Дорога долгая... Да и соседи классные... А что, нельзя?
Вот так, еще и оправдываться приходится.
– Сегодня можно, сегодня все можно...
Ее глаза загорелись шаловливым огнем.
– Мои предки на дачу уехали. Одна я дома...
– Да, это хорошо...
– Может, ко мне поедем?
– Да мне домой надо...
– А потом домой... Завтра утром... Я такой стол накрою... И вообще...
Она прижалась к Леону. Он ощутил жар ее тела – ее желание передалось ему. А что, почему нет?..
Родители Олеси жили неплохо. Трехкомнатная квартира, ремонт дорогой, мебель новая. А еще телевизор с видиком. Каждый день можно боевики смотреть...
Стол и в самом деле был великолепен. Отбивные, колбаска копченая, салат «оливье», икорки красной немного. И водка какая-то иностранная. «Смирнофф». Особенно хорошо было сидеть за этим столом после ванны, в чистом халате на голое тело. Это так Олеся захотела. А Леон не возражал.
Выпили, закусили, поболтали о том о сем, снова выпили... А потом началось «вообще»... Хорошо началось. Олеся прильнула к нему, запустила руку под халат. Он аж застонал от удовольствия.
На этот раз Леон помнил все...
Он проснулся поздно. Взглянул на будильник на прикроватной тумбочке. Одиннадцать часов утра. Хорошо поспал... С похмелья обычно болит голова. Но у него с этим все о'кей.
Зато болела душа. Дурак, зачем полез на Олесю? Не надо было этого делать. Постелью он еще крепче привязывает ее к себе. А ему это ни к чему. Ну не хочет он быть с ней.
Олеси рядом не было. Но постель еще хранила запах ее тела. И так неуютно от этого запаха.
Леон встал, накинул на себя халат и быстро прошел в кухню. Олеся стояла у плиты и готовила завтрак. Он на миг представил ее своей женой, и ему стало не по себе.
– Дорогой, ты уже проснулся? – не поворачивая к нему головы, спросила она.
Дорогой... Похоже, она считает, что имеет на него права. На душе стало еще муторней.
– Проснулся...
– Умываться – и за стол...
Вроде шутливо говорит, но в голосе звучат и серьезные нотки. Вот так, уже и командует.
«Кажись, влип...»
Чтобы заглушить тоску, Леон снова потянулся к бутылке...
* * *
– Вставай, братан! – услышал Леон голос старшего брата. – Пора!
Иван вместе с семьей жил в квартире с родителями. Квартира у них трехкомнатная – всем места хватает.
Пора вставать... И это в шесть утра... А наверное, и в самом деле пора. Неделю он уже дома. И ни разу даже утренней зарядки не сделал. Только «литробол». Граммов по сто-двести, не больше. Но каждый вечер. И все из-за Олеси. Ну не лежит к ней душа, а бросить ее не может. Чувство долга. Вот и шел к ней на свидание, как на подвиг. Сто граммов для храбрости были просто необходимы.
Все время он ночевал у Олеси. Не отпускала его от себя. Но сегодня он провел ночь дома. Здесь ему уютней. И отговорка для Олеси нашлась. С братом по утрам разминаться будут. Хватит дурака валять, пора в порядок себя приводить.
И в самом деле пора за ум браться. Хватит балду гонять – карате зовет!
Утренний кросс – пять километров, в приличном темпе. И ничего, все нормально. Дыхание как часики. И в ногах никакой усталости.
– В Афгане занимался? – спросил брат.
– Почти каждый день. По два-три часа, как положено. У нас с Жоржем, Андроном и Бобом это строго...
Так оно и было. Форму они с друзьями поддерживали.
– Заметно... А я уж думал, ты спиваться начал...
– Да ты что!
– Смотри, брат, я тебе все потроха поотбиваю, если еще раз запашок учую... Это я тебе как сенсей говорю... Закончилась, брат, лафа!
– Как скажете, сенсей...
После разминки растяжка и наработка ударов. И в этом Леон смотрелся хорошо. Иван остался доволен.
– Еще месячишко тебя погоняю, и на квалификацию. Пора тебя на второй дан пробовать...
В этот же день Леон приступил к тренировкам. Вместе с ним в зал пришла и Олеся. Вот, блин, никуда от нее не денешься!
С работой проблемы решились сами собой. Зачем впахивать где-нибудь на производстве, если можно открыть набор в секцию карате-до и заняться тренерской работой. С каждого ученика рублей по пятнадцать в месяц. Аренда зала, государственные поборы и организационные расходы, остальное себе. При хорошем раскладе вытянет на приличную зарплату.
– Да ты не думай, тут ничего зазорного нет, – объяснял ему Иван. – Государство на наш вид спорта ни копейки не выделяет. Отсюда и самофинансирование... А Леон и не думал. Брать деньги с учеников – ничего плохого в этом не видел. Пусть родители пацанов и пацанок раскошеливаются. Он в Афгане воевал, кровь проливал, а они тут карманы набивали... Пусть раскошеливаются...
