Эти стихи еще не означают сколько-нибудь определившегося призвания, наличия поэтического таланта, — они целиком еще бессознательное увлечение способной девочки, целиком принадлежат ее возрасту. Здесь ничего указать нельзя наперед, но скорее всего можно предположить, что они пройдут с возрастом, и очень хорошо, что сама Наташа не связывает с этими своими стихотворными упражнениями на заданную тему (не имеющими покамест ничего общего с поэзией) серьезных жизненных намерений в смысле выбора профессии и т. п. Пусть идет не на медицинский, так на филологический, на какой угодно — все хорошо, но не следует этой успевающей ученице, завтрашней студентке, внушать какие-либо надежды на ее уменье быстро и, как Вы сообщаете, без помарок излагать тему сочинения в стихах. Именно эта легкость — прямое свидетельство несерьезности этих опытов в смысле собственно литературном.

Я надеюсь, что Вы найдете наилучшую форму тактичного разъяснения этих моих слов Наташе о ее стихах и поддержите ее на том серьезном пути, который она избирает. По-английски я не знаю, но не думаю, чтобы се английские стихи были лучше русских — вообще это может лишь засчитываться как успешное овладение английским языком.

Благодарю Вас за добрые Ваши слова о моих писаниях.

Желаю всяческих успехов.

4 декабря 1963 г.

И. И. С-му

Уважаемый И. И.!

Ваше письмо с вырезкой из райгазеты получил, спасибо. Статья Ваша кажется мне вполне профессиональной, а Ваши наблюдения относительно внутренней идейной связи моих книг просто могут представить определенный интерес. О «Доме у дороги» писали вообще мало сравнительно с «Теркиным» и «Далями», и уже одно это указывает на самостоятельность Вашего выбора и определенных пристрастий в литературе.

Еще раз — благодарю, поздравляю Вас с наступающим Новым годом и желаю всяческого благополучия.

23 декабря 1963 г.

В. А. Х-чу

Дорогой В. А.!

Стихи ваши произвели впечатление в общем приятное своей свежестью в описательных строчках, присутствием в них живой души, как говорится. Правда, Пастернак бродит возле Вас неподалеку. Дело не в том, что сам по себе этот поэтический образец был бы запретным, но нужно смелее вырываться из ритмико-словесной системы, добытой и развитой до Вас.

Нужно избегать повторения в мотивах, не прикрепляя музу свою к ограниченному кругу явлений, — снег, дождь и т. п.

Два стихотворения «Последнего тумана клочья» и «Сосны» напечатаем в «Новом мире», если они уже не напечатаны Вами где-нибудь.

Новое присылайте.

Желаю всего доброго.

26 декабря 1963 г.

А. И. Ш-ко

Уважаемый А. И.!

Вы просите «довести до ума» Ваше стихотворение «Ветер с юга», предполагая, что из него могло бы получиться нечто вроде послереволюционного «Буревестника». Далее Вы, великодушно уступая авторство этого предполагаемого Вами «гимна Революции», говорите, что «задача «довести до ума» это стихотворение становится общественным делом».

Простите меня, но все это очень наивно и нескромно. С «Буревестником» Горького Ваше стихотворение имеет лишь то общее, что оно попросту подражает ему ритмически, а в целом представляет собою набор беспредметно-восторженных слов, не имеющих ровно никакой литературной ценности.

Предлагаемая далее в Вашем письме разработка темы «параллельного сельского хозяйства», опять же мыслимая Вами в соавторстве с кем-нибудь из опытных литераторов, на мой взгляд, не представляет интереса, по крайней мере — для журнала «Новый мир».

Не думайте, чтобы такие писатели, как Л. Иванов или В. Овечкин, работающие над проблемами развития сельского хозяйства и являющиеся серьезными знатоками этого материала, нуждались в помощи человека, который, как Вы сами сообщаете, в молодости работал один год в сельском хозяйстве, а теперь интересуется этими вопросами как «любитель-болельщик», не имеющий к тому же «времени для чтения беллетристики» и даже не знающий, «кто из сотрудников журнала пишет сейчас о сельском хозяйстве».

Вот, к сожалению, все, что могу Вам сказать по поводу Ваших «конструктивных» предложений.

25 августа 1964 г.

A. В. М-ву

Дорогой А. В.!

К сожалению, из присланных Вами стихов ничего для «Нового мира» отобрать не удалось. Нет ощущения необходимости появления этих вещей на свет божий. Нужно иметь нечто неотложное, что хочется сообщить читателю, а потом уж прибегать к стиху как средству выражения этого неотложного. А Вы, мне кажется, начинаете с конца: Вам хочется написать стихи, а о чем бы? — подыскиваете и хватаетесь за что попало. Такое впечатление производят стихи о «крабе», «женских губах» и др.

Прошу не сетовать. Пять лет назад мы поддержали Вас, увидев серьезность содержания, оплаченного жизненным опытом. А дальше пошло все хуже.

6 октября 1964 г.

B. А. Х-чу

Дорогой товарищ Х-ч!

Прочел Ваш сборник подряд. Должен Вас огорчить: мне было бы затруднительно настаивать на издании его. Бывает, что собранные в книжке стихи выигрывают (помните: «Стихи Некрасова, собранные вместе, — жгутся»), а бывает наоборот. Боюсь, что именно так обстоит дело в Вашем случае. Когда знаешь одно-два стихотворения — ничего, мило, — ждешь чего-то, а тут, глядишь, десять — двадцать и т. д. стихотворений — и ничего не происходит, нет «удара» какой-то вещи, которая бы сразу все поставила на другую ступень.

Основная беда — невзрослость мировосприятия, мышления, отрешенность от «реалии» жизни, какою живут все вокруг, от того, что всех серьезно и глубоко занимает, волнует, требует выражения. Есть набитость руки, есть даже некоторое изящество в выражении, увы, несущественных, «проходных», моментов бытия (времена года, снега, дожди, полуусловные томления любовного чувства) — меня ничто ни разу не «полоснуло» по сердцу. Одним словом, может быть, Вам не выпускать эту книжку, если нет крайней материальной нужды (да и в таком случае — это не решение вопроса). Что-то нужно разлюбить в этих своих «экзерсисах», чего-то выждать в себе, угадать, что было бы поглубже, посерьезнее. Так мне, по крайней мере, показалось. Если бы не Ваша просьба, если бы мне попалась эта книжка другим путем, я бы не прочел ее до конца — от нее отдает многим слышанным, читанным, бывшим в употреблении. И, повторяю, все это при наличии данных, обещающих нечто большее.

Рукопись возвращаю.

Желаю Вам всего доброго.

1 февраля 1965 г.

П. Т. С-ву

Уважаемый П. Т.!

Вы ставите меня в крайне затруднительное положение, прислав мне стихи тяжело больной, прикованной к постели Доры 3.

Я надеюсь, что Вы это сделали без ее ведома, но если она знает об этом, то положение осложняется. Стихи-то слабенькие, о напечатании их в «Новом мире» не может быть речи, а рекомендовать их, как Вы просите, «куда-нибудь», поймите, это получается нехорошо: сам не печатает, а другим рекомендует. Солгать же автору, похвалить эти стихи — это не только не в моих правилах, но, думаю, что это недопустимая вещь со всех точек зрения.

Словом, ставлю Вас в известность, что писать автору не буду.

О. Б. М-ву

Уважаемый Олег Борисович!

Внимательно прочел Ваше пространное, убежденное и искреннее письмо. Уже по одному тому, что это письмо содержит в себе существенные критические замечания по статье «О Бунине», оно заслуживает особого внимания. К сожалению, не имею физической возможности входить в‘ подробности, ограничусь двумя самыми необходимыми возражениями Вам.