Я покачал головой.

— Честно говоря, не особо чувствую на себе его положительные свойства, — признался я.

— Не сомневаюсь, — ничуть не смутился мужчина. — В этом и проблема, Леонид. Когда человек обрел разум, он перешел на совершенно новый этап существования. Вот только изначально биологическое в нас никуда не делось. И там, где у наших неразумных предков страх способствовал выживанию, благодаря воображению и осознанию у нас он преобразовался в нечто совершенно иное. Догадываетесь, к чему я веду?

Пожав плечами, я взялся за кекс и аккуратно откусил от него кусок. Есть совсем не хотелось, но появилась странная потребность занять чем-нибудь руки и голову.

— Вы про монстров под кроватью? Утверждаете, что мой страх – просто богатое воображение?

— О, нет-нет, что вы, скорее наоборот, — Валентин Петрович позволил себе сухой смешок и помахал рукой. — И я вовсе не принижаю важность ваших опасений, как вы думаете. Скорее это вы боитесь показаться в них слишком уязвимым, не так ли?

— И… это плохо?

Он вздохнул. Обошел кабинет неспешными шагами, взял что-то с полки у дальней стены и положил в карман, после чего присел обратно в кресло и закинул ногу на ногу.

— Забудем на время об оценочных суждениях, ладно? В нашем разговоре не будет таких понятий, как «хорошо» или «плохо». Только то, что важно вам и важно для вас. Договорились?

Я коротко кивнул, не особо понимая, к чему он ведет.

— Договорились. Но то, что вы говорили про страх… К чему вы клоните?

— К тому, что ваша проблема действительно серьезна, и вы были правы, обратившись ко мне. Не надо бояться, что вас воспримут не так или косо посмотрят. Уж точно не я. Тем не менее, — он поправил очки, — вместо того, чтобы избавиться от страха, вам стоит задуматься, откуда он взялся.

— А есть ли разница? — спросил я. — Неужели нельзя просто… как сказать, вылечить меня от этого?

Валентин Петрович покачал головой.

— Просто вылечить? Возможно, такой подход и сработал бы с чем-нибудь попроще, но я, так выразиться, противник подавления одних лишь симптомов. Если рассуждать с медицинской стороны, чтобы вам было проще понять, вы же не станете лечить постоянную головную боль одними болеутоляющими? Конечно, некоторые этим и занимаются, однако не стоит удивляться тогда, что со временем дела лишь становятся хуже.

— О! — я слегка хлопнул в ладоши, когда меня посетила дельная мысль. — То есть вы говорите, что сначала мне надо узнать причину моих страхов, а остальное пройдет само собой?

— Ха-х, если бы все было так просто, в моей профессии пропала бы необходимость, — рассмеялся Валентин Петрович, приглаживая седоватые усы. — Но да, смысл вы передали верно. Собственно, таково мое предложение: что насчет сеанса гипноза?

— Гипноза? — удивился я. — А это… безопасно?

— Разумеется! — Валентин Петрович развел руками. — В современности мало кто увлекается гипнозом так, как раньше, и это вполне объяснимо. Еще Фрейд говорил, что гипноз лишь маскирует следствие, но никак не исправляет причину, однако иногда без этого инструмента никак не обойтись.

— К примеру, в моем случае?

— Верно, — он кивнул. — Я бы предпочел поработать с вами подольше, чтобы полностью раскрыть проблему, однако вы сами утверждаете, что у вас экстренная ситуация. Я вас правильно понял?

Я в нерешительности прочистил горло. Его слова заставили меня на секунду задуматься, но затем перед глазами снова всплыла изъеденная гноем фигура моей фальшивой жены и ее огромный живот, готовый взорваться в любую секунду, исторгая из себя внутренности…

Я глотнул чая, пытаясь подавить рвотные позывы. Пальцы сами собой сжались в кулак, и, клянусь, кожей я ощутил приятный холодок рукоятки кухонного ножа.

— Да, — пробормотал, а затем чуть громче. — Да, ситуация, как вы говорите, экстренная. Вы думаете, этот гипноз и правда поможет?

— Разумеется, — подтвердил Валентин Петрович.

— Н-но вы же сами говорили, что нельзя подавлять одни симптомы. А сейчас предлагаете это сделать.

Валентин Петрович слабо улыбнулся. Его взгляд на секунду метнулся в сторону двери, но затем лицо снова разгладилось, изображая спокойствие и участие.

— Поймите, Леонид, я не собираюсь гипнозом подавлять ваше бессознательное, как выразился бы один мой коллега. Я лишь хочу вывести его на свет и узнать, что вызывает у вас такой страх и навязчивые мысли. Того же самого можно добиться с помощью пары-тройки обычных сеансов, однако мы оба желаем предотвратить худшее как можно быстрее, верно?

— Угу… Извините, я немного нервничаю…

Ладони стали неприятно липкими от пота.

— Все в порядке, — снова успокоил меня мужчина. — Так вы согласны? Или можем продолжить в прежнем темпе. Только тогда я бы порекомендовал вам обратиться в больницу.

— Больницу?

Я вздрогнул. Это слово отозвалось в теле неприятной дрожью, словно от удара током, и я почесал под локтевым сгибом через тонкую ткань рубашки.

— Психиатр, Леонид, — уточнил Валентин Петрович; голос его звучал глухо и угрожающе, от чего я невольно заерзал на диване. — Я бы посоветовал вам пройти психиатра.

— А е-если я соглашусь на гипноз, этого можно избежать?

С надеждой я взглянул в его глаза сквозь очки, но мужчина отвел взгляд и почему-то снова посмотрел на дверь.

— Я бы предпочел, чтобы вы в любом случае прошли психиатра, и все же указывать вам я не в силах, лишь дать совет. Так или иначе, могу пообещать, что гипноз сейчас убережет вас от многих проблем в будущем, — он печально вздохнул и откинулся на спинку кресла. — Поверьте, я искренне хочу вам помочь, пока у меня есть такая возможность.

Я нахмурился. Создавалось такое впечатление, что он чего-то не договаривал, однако в данный момент меня волновали проблемы куда серьезнее. Неужели я и правда мог причинить вред своей жене?

Нет, он был прав. Учитывая, что происходило со мной сейчас, я в любой момент мог допустить оплошность. Секундное промедление, одно малейшее проявление слабости, и скрытое внутри моей головы безумие тут же вырвется наружу.

Только мог ли я ему доверять?

— Сделайте это не ради жены, а ради себя, — словно прочитав мои мысли, сказал мужчина. — Примите ответственность за свои поступки. Я лишь хочу помочь. В любом случае, вы вольны делать что угодно. Если откажитесь, я не стану вас останавливать.

От напряжения хотелось расцарапать лоб и вытащить мозг наружу, но я лишь потер липкими пальцами переносицу и в конце концов кивнул.

— Ладно. Да, вы снова правы. Мне не помешает помощь.

Морщины на его лбу разгладились, и он широко улыбнулся.

— Я рад, что вы решили мне довериться.

Он протянул вперед правую руку. Она оказалась тонкой, жилистой, с худой кистью, обтянутой сухой загорелой кожей, а пальцы сплошь украшали мелкие бледные шрамы, словно когда-то давно он сунул их по неосторожности в мясорубку. С запястья свисали механические часы с металлическим ремешком, что тихо отсчитывали секунды.

Тик-так… Тик-так…

Еще раз вздохнув, я ответил на рукопожатие и спросил:

— И как мы будем проводить этот ваш гипноз?

— Вам не стоит об этом беспокоиться, — ответил он успокаивающим тоном. — Только помните: вы решили довериться мне. Это ваш выбор. Надеюсь, вы простите меня за то, что мне придется сделать.

— Что?

Его вторая ладонь накрыла мою руку, и стоило прохладной шершавой коже мягко коснуться моей, как силы вдруг покинули мое тело, и я завалился на стол, опрокинув полупустую кружку с чаем.

Свет померк.

Часть третья. Все глубже в омут

Холодно.

Снова холодно.

Как я устал…

Я брел по дороге. Под ногами хрустел свежий снег. Яростный ветер завывал вокруг, закручивая снежинки, и пронизывал морозом до самых костей, заставляя непрерывно дрожать и стучать зубами.

Шаг за шагом я продвигался вперед в этой темноте. Над головой раскинулось бескрайнее ночное небо, усыпанное мелкими серебристыми звездами. Бледный диск луны скрылся за огромными клубами туч, но даже когда показывался, вьюга все равно перекрывала обзор.