Литмир - Электронная Библиотека

– Ладно, я разберусь, – зловеще пообещала Ольга Павловна паутинке под потолком.

И тут же затрезвонил мобильник.

Оля неохотно взяла его и приложила к уху, не спеша откликаться из опасения вновь услышать гнусное предложение.

– Алло, Олечка! – зарокотала трубка напористым голосом Елкиной бабушки. – Оля, надо с этим разобраться!

– Я тоже так думаю!

– Зайди ко мне, поговорим!

Через пять минут, сменив будуарный халат на более приличные джинсы и свитер, Оля постучалась к соседке.

– Открыто! – бодро отозвалась баба Женя из кухни. – Проходи сюда, будем строить коварные планы и пить глинтвейн!

– Ух ты, – опасливо пробормотала праведница и трезвенница Ольга Павловна.

Планы она умела строить только поурочные, а глинтвейн считала буржуйской роскошью.

Евгения Евгеньевна колдовала у плиты, с невнятным бормотанием подсыпая в кастрюльку с ароматным варевом порошки из пакетиков без надписей. Выглядела она при этом как самая настоящая ведьма, и Оля заволновалась.

Свой безудержный авантюризм и твердый характер подруга Елка явно унаследовала по прямой линии от бабушки, так что коварные планы Евгении Евгеньевны вполне могли оказаться слишком смелыми для робкой училки.

– Пей!

Баба Женя поставила перед гостьей толстостенную фаянсовую кружку.

– Только осторожно, горячее.

– Я буду осторожна, – пообещала Оля, имея в виду не только употребление глинтвейна.

Напиток был не просто горячим – обжигающим. Оля отставила кружку и тут же услышала:

– Ты же понимаешь, что это нельзя так оставить?!

– Я только немного подожду, пока остынет!

– Будем ждать – след остынет! – убежденно кивнула баба Женя. – Тогда уж точно – концы в воду!

– Концы?

Оля опасливо заглянула в кружку.

Огнедышащее варево в ней пыхтело и пенилось самым пугающим образом. Запросто можно было поверить, что в рецептуру вошли не только загадочные концы, но также щепотка-другая адской серы, палец мертвеца и дохлая жаба.

В кружке булькнуло.

– А может, и живая! – прошептала Оля, имея в виду воображаемую жабу.

– Так ведь чудом живая! – всплеснула руками баба Женя. – Если бы этот хмырь деревенский ее не подобрал, замерзла бы моя принцесса, как сосулька!

Оля сразу же догадалась, что речь идет не о царевне-лягушке: принцессой Евгения Евгеньевна называла любимую внучку. Стало ясно, что построение коварных планов имеет прямое отношение к Елке.

– Мы должны узнать, какой злобный гад бросил бедную Дашеньку замерзать на снегу! – кровожадно оскалилась баба Женя.

– А полиция не узнает? – вякнула Оля, уже понимая, что спрашивает это зря.

– Деточка! Да кому и когда в этой стране помогала полиция?!

Евгения Евгеньевна потянулась через стол, стукнула своей кружкой по Олиной емкости и бодро сказала:

– Ну, за дело!

В этот момент Ольга Павловна впервые пожалела о том, что суровая миссия утром второго января конвоировать на новогоднюю елку и обратно группу пятиклассников по результатам жеребьевки в учительской выпала не ей, а биологичке Леночке.

– Встречаемся у лифта, завтра, в восемь! – непререкаемым тоном сказала Евгения Евгеньевна.

– Вечера? – с робкой надеждой спросила Оля.

– Ты что? Утра, конечно! – не обрадовала ее баба Женя. – Кто рано встает, тому Бог подает!

Она не уточнила, каких именно даров можно ожидать от Всевышнего за утреннюю гиперактивность в данном конкретном случае, и Оля ушла к себе в квартиру в невыразимой тоске.

Участвовать в самостийном расследовании на пару с энергичной пенсионеркой ей не хотелось, но отказаться было невозможно.

«Долг дружбы платежом красен!» – слегка переврав пословицу, обреченно сказал внутренний голос.

Все внешние звуки, включая шизоидное бормотание телевизора, разговоры родителей и даже писк нежданной эсэмэски, Оля пропустила мимо сознания. Помня о предстоящей ей побудке на заре, она пораньше залезла в постель, спряталась под одеяло с головой и тем самым уберегла себя от очередного стресса.

Текст поступившего на ее мобильник анонимного эсэмэс-сообщения был настолько смелым, что лишил бы покоя и сна даже сладострастную Клеопатру.

Точность – вежливость королей и педагогов.

Без пяти восемь Ольга Павловна стояла на лестничной площадке у лифта, одной рукой прикрывая рот, раскрывшийся в затяжном зевке, а другой протирая слипавшиеся глаза.

Из-за закрытой двери квартиры Елиных доносились энергичные шорохи, стуки и звоны, наводившие на мысли о скатке шинелей, паковке вещмешков и заточке клинков. Оля с легкостью вообразила себе героическую бабу Женю с зазубренной саблей и в красноармейской буденовке, но действительность оказалась еще колоритнее.

Евгения Евгеньевна выступила на лестничную площадку в самовязанной шерстяной юбке, китайской пуховой куртке с капюшоном и в больших очках. Юбка была зеленая, куртка желтая, очки сиреневые, как линзы мощной лупы. Из-под капюшона выглядывал красный мотоциклетный шлем, яркий, гладкий и глянцевый, точно пасхальное яичко.

– Боже милостивый, – в тему прошептала Оля и окончательно проснулась. – Здрасте…

– Здра-жла! – бодро ответила баба Женя. – В колонну по два, стройссссь!

Она протолкнула соратницу в кабину лифта, снайперски тюкнула пальцем в нужную кнопку и позвенела ключами на кольце, туго надетом на палец в перчатке:

– Во, видала? Я решила, что мы с тобой должны быть мобильным подразделением! Заодно и на общественном транспорте немножко сэкономим.

– Мобильным подразделением? – повторила Оля, еще не вникнув.

– Так ведь проезд-то с первого января, слыхала, опять подорожал! – тарахтела баба Женя, пробивая по снежной целине двора тропинку к старому гаражу.

Легендарный мотоцикл «Ява», на котором Елкина бабка с Елкиным же дедом по молодости лет объехали чуть ли не всю страну, все еще был цел и даже, что удивительно, на ходу.

Ох, елки-палки!

– Ой, баб Жень, я вспомнила об одном важном деле!

Смекнув, что к чему, Оля задергалась.

– Давайте я вас чуть позже догоню, на такси подъеду…

– Не выдумывай! – оборвала ее баба Женя.

Не развеявшееся, чтоб его, воспоминание юности – мотоцикл с коляской – приветственно блеснул малиновым лаком.

Обреченно напяливая на макушку скорлупку шлема, Оля предательски подумала, что хорошо было бы встретить где-то поблизости, лучше всего – сразу за ближайшим углом, дорожный патруль. Авось добрый дяденька инспектор ссадил бы их с бабой Женей с мотоцикла, уберег бы от опасности и позора…

Но известные романтики большой дороги, сержант Шишкин и младший лейтенант Лейкин, вкушали в этот день заслуженный отдых, а их коллеги подстерегали нарушителей в каких-то других местах.

«Ява» пронеслась по улицам с шумом и грохотом, напомнившим Ольге Павловне незабываемое, сказочное: «Это моя лягушонка в коробчонке едет».

Подобающе позеленевшая, по прибытии на место Оля выбралась из тряской коляски и первым делом дала себе страшную клятву: впредь – никогда! Ни за что! Не раскатывать на драндулетах прошлого века! За исключением разве что дорогих коллекционных автомобилей, да и то лишь в том случае, если за рулем будет кто-то помоложе и поотзывчивее, чем несгибаемая и непреклонная Елкина бабушка. И уж непременно – другого пола!

– Ах она негодяйка! – сняв с головы красный шлем, похожий на половинку помидора, воскликнула Евгения Евгеньевна. – Вчера ведь еще пластом лежала, с кровати не вставала!

Ольга подняла голову и успела увидеть длинные локоны, скользнувшие по жестяному подоконнику на втором этаже. Серебристые, блестящие и тугие, как металлическая стружка, локоны шустрыми змейками утекли в помещение, и окно со стуком закрылось.

– Ты смотри, что творит! Она уже курить выползла! – всплеснула руками баба Женя.

– Значит, ей стало лучше! – обрадовалась Оля, тоже узнавшая знакомую шевелюру.

Подруга Елка всегда и во всем отличалась изумительно пошлым вкусом. Волосы у нее были длинные, платиновые, закрученные в кукольные кудри, ресницы – иссиня-черные и сумрачно густые, как вороньи крылья, губы пухлые и блестящие, как мокрый плавательный матрас, а глаза – то зеленые, то голубые, то фиолетовые, но непременно яркие и сверкающие, как стеклянные пуговицы. Елка одинаково азартно и безудержно транжирила мировые запасы декоративной косметики, накладных волос, силикона, цветных линз и пылких кавалеров, из чего Оля с сожалением сделала в свое время вывод, что мужчины в массе своей тоже отличаются на редкость пошлым вкусом.

9
{"b":"875817","o":1}