Лидер левой оппозиции в самой НСДАП Отто Штрассер, возглавлявший так называемый «Черный фронт», вспоминал: «После поджога Рейхстага у меня уже не было никаких сомнений, что вскоре последуют жесточайшие репрессии. Я слишком хорошо знал Адольфа Гитлера. Той же ночью я собрался и на рассвете отправился в небольшой курортный город в Тюрингии, в котором располагалась наша новая штаб-квартира.

Мой прогноз оказался абсолютно точным. В день моего отъезда гестапо, усиленное отрядами полиции Геринга, захватило все покинутые нами помещения. Хотя люди Гиммлера и Геринга перевернули все вверх дном, они не нашли ничего стоящего и устроили настоящий погром, выплескивая наружу накопившуюся злобу. Жертвами их налета стали сторож и человек, который прикрывал наш отъезд. Оба они были схвачены и отправлены в концлагерь Ораниенбург.

В течение недели в Берлине были арестованы сотни членов «Черного фронта». Волна арестов прокатилась и по провинциям, за исключением Баварии и Южной Германии, так как родину национал-социализма Гитлер прибрал к рукам на шесть недель позже, чем завоевал Пруссию…»[12]

В качестве министра внутренних дел Пруссии Геринг провел основательную чистку прусской полиции. Все лица, заподозренные в антинацистских взглядах, как левые, так и правые, были уволены. Пострадали также лица нетрадиционной сексуальной ориентации, на которых имелись соответствующие материалы в досье отдела 1А, ведавшего политическими вопросами. Кстати, в досье на самого Геринга были не только зафиксированы его морфинизм и пребывание в шведской психиатрической лечебнице, но и содержались утверждения о его «латентной гомосексуальности» и склонности к ярким, пышным нарядам и использованию косметики. Геринг был возмущен подобными клеветническими утверждениями и досье уничтожил.

20 февраля 1933 года Геринг издал распоряжение, в котором полиции предписывалось использовать оружие против участников манифестаций, организованных оппозиционными партиями. А уже 22 февраля 1933 года он своим приказом включил в состав прусской полиции членов СА, СС и «Стального шлема». Их отряды стали вспомогательными полицейскими частями. В одном только Берлине насчитывалось 30 тыс. волонтеров «вспомогательных отрядов полиции».

Выступая 17 февраля 1933 года перед полицейскими в Дортмунде, Геринг объявил, что нужно «при необходимости стрелять без колебаний. Каждый полицейский должен хорошо понять, что бездействие есть более тяжкий проступок, чем любая ошибка, допущенная при исполнении приказа». В тот же день он подписал инструкцию чинам прусской полиции, которая предписывала: «Каждая пуля, вылетавшая из дула пистолета полицейского, это моя пуля; если кто-то называет это убийством, значит, это я убил. Именно я отдал все эти распоряжения, и я настаиваю на них. Всю ответственность я беру на себя и не боюсь ее».[13]

Согласно условиям, которые поставил Гинденбург Гитлеру, вручая ему канцлерство, в случае правительственного кризиса следовало немедленно провести новые всеобщие выборы. Гитлера это вполне устраивало. Вскоре он спровоцировал разногласия с консервативным большинством кабинета и назначил на 5 марта 1933 года новые выборы. Поскольку полиция была уже под контролем нацистов и пополнилась сотнями тысяч штурмовиков и эсэсовцев, НСДАП рассчитывала эффективно пресекать любую агитацию, направленную против нее, не говоря уже об антифашистских демонстрациях, а левую оппозицию предполагалось нейтрализовать еще до выборов.

20 февраля Геринг в резиденции президента рейхстага принял группу промышленников во главе с бывшим президентом Рейхсбанка доктором Яльмаром Шахтом. На этой встрече выступил Гитлер, пообещавший, что с улиц и фабрик исчезнут марксисты, будет оздоровлена экономика и восстановлена армия. Главное же, фюрер попросил денег на выборы, заявив, что в следующий раз доить бизнес будут нескоро – новые выборы состоятся, в лучшем случае, лет через десять. Бизнесмены собрали 3 млн марок.

5 марта 1933 года в обстановке всяческого запугивания противников нацистов прошли выборы в рейхстаг. Геббельс назвал это «днем пробуждения нации». Ко дню выборов был убит 51 противник национал-социалистов и несколько сотен ранены. Потери среди национал-социалистов составили 18 убитых и более сотни раненых. Выступая в Кёнигсберге накануне голосования, Гитлер обратился к немецкому народу с патетическим призывом: «Теперь опять высоко и гордо держи свою голову! Больше ты не порабощен и не закабален, теперь ты опять волен… милостивой помощью Божией».[14]

НСДАП получила около 44 % голосов. Компартия была запрещена и в выборах не участвовала, но за поддерживаемый ею список проголосовало почти 12 % избирателей. Социал-демократы получили 18 % голосов. Немецкая национальная народная партия, выступавшая как Черно-бело-красный боевой фронт, с привлечением фракции, отколовшейся от партии Центра, получила около 8 % голосов, и вместе с ней нацисты получили, наконец, абсолютное большинство, хотя и не смогли сформировать однопартийное правительство, на что они очень рассчитывали. У НСДАП стало 288 мандатов, Партия Центра имела 73, СДПГ – 120, коммунисты – 81, Черно-бело-красный боевой фронт – 52 мандата.

23 марта, на заседании рейхстага нового созыва, Гитлер выступил с программным заявлением: «Чтобы получить возможность выполнить задачи в пределах обрисованных выше общих рамок, правительство выносит на рассмотрение рейхстага от имени двух партий – Национал-социалистической и Немецкой национальной – проект закона о чрезвычайных полномочиях… Духу национального возрождения и поставленной цели не отвечал бы такой порядок, при котором правительство просило бы одобрения своим мерам у рейхстага от случая к случаю, торгуясь и выпрашивая. У правительства нет намерения упразднить рейхстаг как таковой. Напротив, оно и в будущем будет время от времени информировать его о своих мероприятиях… Правительство собирается использовать этот закон лишь настолько, насколько это необходимо для осуществления жизненно необходимых мер. Никакой угрозы существованию рейхстага и рейхсрата не возникает. Позиция и права господина рейхспрезидента остаются неприкосновенными… Существование земель не упраздняется…». И бросил вызов социал-демократам и другим оппозиционерам, протестовавшим против фактической ликвидации рейхстага: «Поскольку правительство располагает явным большинством, число случаев, когда в силу внутренней необходимости потребуется использовать закон, будет само по себе ограниченным. Ввиду этого правительство национального возрождения тем более настаивает на принятии закона. Оно предпочитает в любом случае четкое решение. Оно предоставляет партиям рейхстага возможность спокойного развития Германии и намечающегося на этой основе в будущем взаимопонимания, но оно столь же исполнено решимости и готово ответить на выражение неприятия и тем самым на предупреждение о сопротивлении. Теперь решайте сами, господа депутаты, быть миру или войне». [15]

После этого был принят закон, передавший правительству на четырехлетний срок все права парламента. Для того чтобы получить необходимое при голосовании конституционное большинство, Гитлер заручился поддержкой партии Центра. Для этого пришлось пообещать подготовить письмо рейхстагу насчет отмены тех положений принятого после пожара рейхстага чрезвычайного декрета, которые нарушали гражданские права и политические свободы. Выполнять данное обещание Гитлер не собирался. Его правительство больше не вернуло никаких полномочий рейхстагу, превратившемуся в простую декорацию.

Декрет, подписанный Гинденбургом утром после пожара рейхстага, давал полиции право, не считаясь с парламентской неприкосновенностью, арестовывать также депутатов рейхстага, которые в этом случае лишались своих полномочий. Геринг предложил арестовать всех депутатов-коммунистов и часть депутатов-социалистов. Остальные депутаты, оставшиеся на свободе, тогда вряд ли рискнут голосовать против закона о чрезвычайных полномочиях. Все депутаты-коммунисты и 26 социал-демократов были арестованы, и 23 марта 1933 года необходимое большинство при голосовании было получено. «За» голосовал 441 депутат, «против» рискнули выступить лишь 84. Перед голосованием, отвечая на критику со стороны социал-демократов, Гитлер заявил: