– Из-за меня?! Я что, делал тебе какие-то намеки? Мы с самого начала решили исключить из наших отношений всякие… скользкости.

– Все парни, которые мне нравились, могли помешать работе! – не слушала его Майя. – Павел, кинолог, был таким потрясающим! Он целовался, как… как…

– Как Кевин Костнер, – услужливо подсказал Сильвестр.

– Но разве я могла позволить себе встречаться с человеком, который имеет дело с четвероногими?

– Не жалей. Довольно противно иметь кавалера, после которого хочется вымыть руки.

– А Дима Бурин? – возопила безутешная ассистентка. – Такой отзывчивый, такой нежный, внимательный…

– И что? Он оказался таксидермистом! Делал для безутешных хозяев чучел из их сдохших кошек!

– Нечего смеяться над моими проблемами.

– Проблема – это когда уши отвалились. А у тебя просто девичьи переживания. Так что там с этим Димой?

– Он не мог переварить, что большую часть недели я у вас ночую. Он очень ревновал, сердился, даже плакал.

– Какие страсти, – пробормотал Сильвестр. – И главное, сколько чувств. Шекспир бы себе локти искусал, упустив такой сюжет.

– А Валера из Реутова?! – никак не унималась Майя. – Блондин, под два метра ростом, высшее образование… Ему тоже пришлось дать от ворот поворот! И все из-за того, что он разводит декоративных кроликов. Ну хобби у него такое, понимаете?

– Только не говори мне, что ты завязала с живыми мужчинами и остановилась на Костнере. Я чувствую себя скотиной.

– Я умру старой девой с хорошим окладом, – мрачно заключила Майя.

Чтобы отвлечь ее от грустных мыслей, Сильвестр пошел на хитрость, решив переключить внимание своей помощницы на что-нибудь более интересное, чем бывшие ухажеры.

– Кстати, что касается убийства. Думаю, нужно установить слежку за скрипачом Мурочкиным. Ты как, справишься?

– Я?!

Сильвестр прошелся по комнате, заложив руки за спину и рассуждая вслух:

– Если совесть его нечиста, он себя обязательно чем-нибудь выдаст.

– Чем, например? – с недоверием спросила Майя. Ухажеры в самом деле мгновенно вылетели у нее из головы. Она никак не могла поверить, что босс говорит серьезно.

– Откуда я знаю? Допустим, примется скупать все газеты, публикующие криминальную хронику. Убийца всегда хочет быть в курсе того, что о нем пишут. Или станет вздрагивать при виде каждого милиционера в форме, опасаясь, что его вычислили. Или будет обходить стороной все палатки, торгующие бананами. Что называется, от греха подальше. Как бы то ни было, мне хочется знать, что он собой представляет, этот Мурочкин. Но бегать за ним по улицам я не могу, поэтому обращаюсь к тебе с просьбой сделать это вместо меня.

Сильвестр остановился и пристально посмотрел на Майю. От волнения ее зеленые глаза потемнели, как океан, вынашивающий бурю. Безумно эмоциональная девушка.

– Ты часто встречаешься с Мурочкиным, когда ходишь в магазин? – напирал босс. – Что ты о нем думаешь?

Майя думала, что скрипач похож на мышь, обитающую в доме, полном кошек. Он не ходил, а прошмыгивал, голова его была втянута в плечи, взгляд бегал по ногам встречных. Казалось, этот человек ощущает себя виноватым во всем, что случилось на свете, начиная с гибели динозавров.

– Мне кажется, он слишком робкий для преступника, – призналась она. – Вы ведь считаете, что это было преднамеренное убийство?

– Я на этом настаиваю. Однако не забывай: некоторые тихони творят такие зверства, которые не снились и записным буянам. Поэтому ты не должна рисковать. Человек, который способен провернуть финт с банановой кожурой, может сымпровизировать или изобрести еще какую-нибудь пакость, если заподозрит неладное. Обещай, что будешь осторожной. Звони мне по телефону каждый час.

– Есть, шеф!

– Я примерно знаю расписание Мурочкина. – Поймав недоуменный взгляд ассистентки, Сильвестр напомнил: – Окна моего кабинета выходят во двор. Я люблю наблюдать за людьми. А что? Или ты считаешь, что таких, как я, нужно погребать под коробками с художественными фильмами?

Майя так не считала. У нее было противоположное мнение. Однако говорить ничего не стала. Сейчас перед ней стоял очень важный вопрос – как экипироваться в дорогу. На улице жара, замаскироваться можно только с помощью солнечных очков.

– Измени прическу, – посоветовал Сильвестр. – Статистика утверждает, что на одежду люди почти не обращают внимания. Жаль, что тебе нельзя приклеить усы. И не копайся, Мурочкин должен выйти из дому через десять минут. Лучше ждать его снаружи. Остановись за углом, на автобусной остановке.

– А если он поймает машину?

– Да брось. Музыкант средней руки, который даже не каждый день ходит на репетиции, вряд ли получает столько, чтобы тратиться на такси. Наверняка поедет на метро. Или пойдет пешком – в зависимости от того, куда лежит его путь. Просто следуй за ним. Твоя задача – замечать детали, анализировать его поведение и делать выводы. Ничего больше. Никакого геройства. Не пытайся его спровоцировать, хорошо? Если что-то случится, сразу звони мне, поняла?

Майя не собиралась никого провоцировать. Она честно таскалась за скрипачом по улицам и к концу четвертого часа готова была его придушить. Мурочкин не занимался ничем полезным. Никаких концертов, репетиций и симфонических оркестров. Никаких троллейбусов и метро. Он шатался по городу на своих двоих, совершая странные поступки, которые невозможно было хоть как-то объяснить. Сначала купил упаковку наждачной бумаги, потом универсальный клей и в последнюю очередь – короткий нож со скошенным лезвием. Таким ножом в магазинах отрезают от рулонов куски линолеума или коврового покрытия.

Все эти четыре часа скрипач упорно двигался в направлении центра города и в конце концов вывел свою преследовательницу на Тверскую улицу. Нагруженный покупками, он зашел в небольшое кафе, где заказал себе овощной суп и оладьи с джемом. Съел их, достал из кармана блокнот, что-то в нем нацарапал, затем вырвал лист и прижал его к столику пепельницей. Перед самым уходом Майе удалось завладеть этой запиской, однако прочитать ее было некогда – пришлось быстро сунуть в карман, чтобы официантки не подумали, будто она покушается на оплаченный счет.

Покинув кафе, Мурочкин забежал во двор одного из домов, отыскал мусорный бак и швырнул в него пакет со всем добром, которое купил незадолго до этого. После чего быстрым шагом пошел вниз по улице. Нырнул в подземный переход, вынырнул перед самым Манежем и прибавил шаг. Майя уж было решила, что он собрался на экскурсию в Кремль. Однако скрипач пересек Александровский сад и вышел к Боровицким воротам. Приостановился, о чем-то раздумывая, потом перебежал дорогу и двинулся по Большому Каменному мосту через реку. Милиционер, патрулировавший улицу, проводил его ленивым взглядом.

Майя дала скрипачу возможность вырваться вперед, после чего повторила его маневр и очутилась на мосту. Кроме них, здесь не было ни одного пешехода. Мимо с ревом проносились машины, обдавая их теплой сладковатой гарью. Великолепный вид города, подступившего к набережным, сегодня не привлек ее внимания – она не сводила глаз со своего подопечного. Тот прошел половину моста, ни разу не оглянувшись назад, и остановился возле парапета. Даже издали было видно, как тяжело и неровно он дышит. Потом он заглянул вниз, закрыл лицо руками и затрясся. Майя, остановившаяся поодаль, выхватила из кармана записку и пробежала ее глазами. «В моей смерти прошу никого не винить. Леонид Мурочкин». Число и подпись.

Записка поразила ее своей ужасной простотой. Человек собирается свести счеты с жизнью и полагает, что миру достаточно глупой шаблонной фразы. Она быстро распустила волосы и сняла солнечные очки, вновь сделавшись похожей на саму себя. После чего поспешно направилась к несчастному скрипачу, крикнув еще издали:

– Эй, Леонид! Какая встреча! Узнаете меня? Я Майя Долинина, ваша соседка по подъезду.

Мурочкин подпрыгнул на месте, крутнулся и уставился на нее круглыми беличьими глазками. В них плескался такой ужас, словно Майя была не женщиной, а локомотивом, заставшим его врасплох на рельсах. Он попятился к ограждению, не отрывая от нее безумного взгляда. Решив, что уговорами ничего не добиться, его потенциальная спасительница сунула злосчастную записку прямо ему в нос, грозно вопросив: