«Эй, а почему твоя девушка не пришла?» – спросил Луис, поглощая чипсы и потягивая пиво. Это не шло ему на пользу, так как с момента нашей последней встречи объем его живота увеличился, что являлось признаком необузданной инсулинорезистентности.

Его подруга Эстер посмотрела на него с неодобрением и завистью. Она почти ничего не решалась есть вне дома, ведь у нее была проблема с кишечником, которую она никак не могла решить: синдром избыточного бактериального роста (СИБР) в тонкой кишке, возникший после лечения антибиотиками от хеликобактера.

«Ана в ужасном состоянии, бедняжка. После COVID ей сказали, что у нее неизвестный вирус, который до этого был спящим. Она чувствует себя разбитой, а найти способ для восстановления не удается. Это длится уже 3 месяца. При этом о COVID ничего не известно», – сказал Даниэль между чихами. А потом все посмотрели на меня. «Ну, а ты? Как дела в больнице? А IFEMA[3]? И какое отношение этот витамин D имеет к COVID? Когда будет вакцина?» Я вздохнула. Мне надоело обсуждать одно и то же, и все, чего я хотела, – это сменить тему.

В то время я не думала об этом, но все говорили об одном и том же: об иммунной системе, нашей «защите».

Когда я была резидентом[4] Hospital Universitario de La Princesa, наш наставник, доктор Игнасио Сантос, у которого я многому научилась и которого очень ценю, предложил некоторым резидентам собрать данные о чем-то, что в то время казалось мне странным: о синдроме восстановления иммунитета у людей с ВИЧ-инфекцией. Это происходит, когда защитные силы пациента почти на нуле, и мы даем ему антиретровирусные препараты – защита «просыпается», но иногда делает это с такой силой, что приводит к беспорядку. Говорить «синдром восстановления иммунной системы» было слишком долго, поэтому мы назвали исследование «иммуновещью». С тех пор я не прекращаю изучать инфекционные заболевания, а также работу иммунной системы.

Иммуновещь не интересовала общество до настоящего времени, однако обстоятельства последних 2 лет породили рост всевозможных «экспертов» по этой теме. Что-то вроде грибов в финских лесах после дождливого дня: подосиновики вкусны, но другие, например мухоморы, пусть и очень красивы, но ядовиты или несъедобны.

Такие термины, как «лимфоциты», «антитела», «вакцины», «иммунологическая память» и другие, появляются в ежедневных новостях и в любой уважающей себя газете, а также фигурируют во многих трендах в социальных сетях. Почти у каждого по этому вопросу есть мнение – разной степени адекватности и осведомленности.

Вот только он представляет собой немного больше. Это правда, что одной из основных функций иммунной системы является защита от «плохих» микроорганизмов (патогенов), которые могут вызвать инфекцию. И она справляется с этим, так как существует множество вирусов и бактерий (и грибов, и простейших), с которыми мы контактируем на протяжении всей жизни. Большинство из них нам даже не знакомы.

Инфекционные болезни убивали и вызывали болезни у миллионов людей на протяжении всей истории. От малярии, которой уже страдали человекообразные обезьяны, не являвшиеся разумными, до последующих волн бубонной чумы, оспы, гриппа и холеры. И мы как вид не исчезли до того, как были изобретены вакцины, гигиена и антибиотики, лишь благодаря тому, что у наших предков была иммунная система, которая позволила им выжить. Тем, у кого иммунная система оказалась недостаточно гибкой, чтобы защитить их, или же она защищала их так сильно, что в процессе атаковала сама себя, не повезло. Такое случилось со многими людьми, заболевшими COVID: знаменитый цитокиновый шторм – это гиперактивация иммунной системы. Так происходит, конечно, не со всеми, но при наличии предшествующего дисбаланса иммунной системы, например из-за хронического воспаления низкой степени активности или дефицита некоторых микроэлементов, это может случиться.

Люди продолжают умирать от инфекционных заболеваний. Туберкулез продолжает ежегодно убивать 1,5 миллиона человек. ВИЧ убил более 36 миллионов человек за более чем 30 лет эволюции пандемии, вызванной этим вирусом. Несмотря на то что существуют эффективные методы лечения этого вируса, ежегодно от ВИЧ и его осложнений умирает от полумиллиона до миллиона человек. От малярии каждый год умирает несколько сотен тысяч человек, от диареи – более 2000 детей, а ежегодные жертвы гастроэнтерита в мире составляют более 1,5 миллиона. Еще до COVID от инфекций нижних дыхательных путей, таких как пневмония, умирало примерно по 2,5 миллиона человек в год.

Было бы несправедливо винить в этих смертях только неправильное функционирование иммунной системы. Социально-экономические факторы также являются определяющими: люди, умирающие от диареи, часто не имеют доступа к достаточному количеству пищи или чистой питьевой воды, туберкулез особенно свирепствует в местах, которым характерна бедность и перенаселенность, а пневмония из-за последующего ослабления здоровья снижает шансы и гарантии справиться с другими болезнями даже при адекватном лечении антибиотиками.

Со здоровой иммунной системой мы сможем противостоять этим и другим инфекциям в более благоприятных условиях, и, если нам понадобится специальное лечение, оно, скорее всего, поможет нам преодолеть кризис. С другой стороны, есть люди, обладающие естественной устойчивостью к некоторым инфекциям, таким как малярия или грипп, именно потому, что они унаследовали ее от предков, переживших эти недуги.

Противоинфекционная защитная функция, конечно, не всегда работает должным образом. Например, в случае Аны дело в том, что она страдает от реактивации вируса Эпштейна – Барр, возникшего в результате COVID, какого-то дисбаланса микронутриентов и хронического стресса, который она тянет за собой годами.

Подробнее о защитной функции иммунной системы против инфекций мы поговорим в главе 8.

Мы настолько сосредоточены на том, чтобы отгородиться от инфекций, что часто не осознаем других функций иммунитета. Таким образом, если у вас есть повреждение в какой-либо части тела, именно иммунная система отвечает за восстановление этого участка. Если есть иммунный дисбаланс или недостаточное количество необходимых питательных веществ, травма может стать хронической, как это случилось с моим другом Серхио. Было бы неплохо начать ходить сразу после растяжения связок и восстановиться без последствий? Что ж, это возможно, но необходимо иметь исправно работающую иммунную систему, как мы увидим в главе 10.

Кроме того, иммунитет должен уметь различать свое и чужое, чтобы не атаковать родной организм. Вы знаете, что происходит, когда он атакует свои собственные структуры? Верно, может появиться аутоиммунное заболевание. Болезнь Хашимото лишь одна из многих патологий этого типа (существуют также целиакия, волчанка, рассеянный склероз и так далее). Существуют определенные заболевания, которые в настоящее время считаются аутовоспалительными, например воспалительные заболевания кишечника. Мы увидим разницу между этими типами болезней в главе 7.

Аутоиммунные и аутовоспалительные заболевания[5] поражают примерно 7–10 % населения. Как много среди нас людей с запутавшейся иммунной системой, верно?

Смотрели фильм «Житие Брайана»? В сцене митинга Народного фронта Иудеи члены партии задаются вопросом: «Что дали нам римляне?» Далее они перечисляют все, что те принесли в их земли, и заканчивают словами: «Хорошо, но… кроме канализации, здравоохранения, образования, вина, общественного порядка, ирригации, дорог и общественных бань, что сделали римляне? Для нас?»