После того как всё было готово, сказала:

— Ну… будем молиться, чтобы всё получится. Готов? Не передумал?

Лёша кивнул, сжал лямки своего рюкзака и вытаращил на меня глаза.

В этот раз мы сели в центр круга нарисованной пентаграммы, лицом друг к другу. Я надела кольцо Соломона, подожгла чашу с зельем. По гробнице поплыл сильных запах арники.

— Voithós pnévmatos Mefistoféli, se kaló kontá mou to ónoma tou archangélou Rafaíl. Éla kai dóse mou píso ti dýnamí mou, — произнесла я. Прислушалась. Ничего. Произнесла ещё два раза.

Камень на перстне загорелся внутри, но маленьким, еле заметным огнём.

Друг оглянулся. Не шелохнулась ни одна молекула в воздухе.

— Попробуем вместе? — сказала я Лёшке.

Друг сглотнул, потёр ладони:

— Думаешь, попрёт?

— Посмотрим.

И мы принялись звучно читать вместе заклинание. Кольцо загорелось чуть сильнее, воздух похолодел, но больше ничего не происходило.

Сомнения и безысходность стали овладевать мною и я с усиленным рвением, вкладывая все свои эмоции и переживания в ритуал, тараторила слова, заклиная взглядом треклятое кольцо, чтобы оно сработало.

Внезапно подул ветер, огонь в свече вспорхнул, но выдержал воздушный поток и не потух.

— Ну вот мы и встретились, — прогремел голос Пьетро Монтемурро.

Я запнулась. Холодные мурашки пробежали по спине, плечи напряглись, но поворачиваться и искать глазами источник голоса  не стала.

Лёха же замолчал, повернулся на звук, и я увидела, как глаза друга расширились от ужаса.

— Лёша, смотри на меня! — прошипела я. У парня дёрнулся кадык, он медленно, с усилием, повернулся ко мне. — Продолжай!

Скрипучим голосом Алексей подключился ко мне и мы, глядя друг другу в глаза, продолжили произносить заклинание.

— Да можешь уже закончить этот спектакль, — рассмеялся дядя. — Видишь же, что сил у тебя не хватает. Отдай артефакт и, может быть, я разрешу тебе вернуться ко мне домой, даже строго наказывать не буду.

Оглянулась. То стоял, окружённый сизым дымом, в тёмном длинным пальто. Его самодовольное, лоснящееся лицо в отблесках пламени свечей перекосилось от злобной усмешки.

— Это и мой дом! — крикнула я, вставая на ноги.

Не знала, хватит ли защитного поля пентаграммы от магии дяди и если да, то как надолго.

Дядя расхохотался, потёр ладони друг о друга, похлопал по саркофагу:

— Ты настолько слаба, что я даже не стану беспокоить виконта Трибоя, — тем временем Лёшка тоже вскочил на ноги, я встала впереди, защищая друга собой. Эх, не нужно было ему идти со мной. — А дом… И всё остальное… По закону опекунства находится в моём распоряжении до твоего совершеннолетия да и потом… Если ты не выйдешь замуж, а ты этого не сделаешь, я об этом позабочусь, я останусь твоим опекуном до конца твоих дней, надеюсь, не слишком долгих. Более того, ты сбежала из дома, и это только усугубило твоё положение. За социально неприемлемое поведение, думаю, что спокойно смогу тебя в исправительную лечебницу для душевнобольных отправить.

Я сглотнула ком, внезапно подступивший к горлу.

— Или… — продолжил Пьетро. — Ты отдаёшь артефакт и гримуар, и я оставляю тебя в покое. Разрешу бродяжничать, не жить в моём доме… если не будешь просить денег у меня… но за столь щедрый подарок, ты мне передашь добровольно силу своего дара.

Напряжение в пространстве нарастало, холодный ветер усиливался. От слов дяди у меня застыла кровь в жилах. По его злющим глазам я понимала, что он не шутит, и мне также стало ясно, что никуда тот меня не отпустит. Он уже определил меня в психушку и сейчас вёл все эти разговоры лишь потому, что так же как и я, не мог предугадать поведение кольца. То могло вспыхнуть в любой момент и унести меня подальше отсюда.

Но к моему разочарованию, но к радости дяди, камень артефакта продолжал лишь не ярко гореть.

В руке родственника вспыхнул тёмно-бордовый шар энергии, он замахнулся:

— Последнее предупреждение. Сделай правильный выбор Анюта! Не уподобляйся своим родителям!

Слёзы подступили к горлу, в носу защипало, я сжала кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу.

— Ничего ты не получишь, убийца! — выкрикнула я, ещё дальше отодвигая оцепеневшего Лёшку за спину. — Ты ответишь за свои гнусные поступки и убийство моих родителей!

— И кто же спросит с меня? Ты, что ли? — и бросил в нашу сторону, порождённый тёмной магией шар.

42.

Машинально пригнулась, утаскивая за собой друга. Но потрескивающий фаербол ударился в защитный барьер пентаграммы и отлетел в сторону.

Я выдохнула и распрямилась.

— Не радуйся слишком, — усмехнулся дядя. — Такую защиту я в несколько ударов разрушу.

Внезапно голубой духовный камень, который я зажимала в руке, обжёг кожу. Я держала артефакт наготове, собираясь приложить его сверху перстня тогда, когда кольцо разгорится чуть больше, но с появлением дяди совсем забыла о нём.

Тем временем Пьетро сделал уже два магических мяча и запустил их в тонкую преграду, сопровождая их полёт словами заклинания. Барьер зашипел, дрогнул, но выдержал и эту атаку.

Быстро взяла камешек двумя пальцами, ладони вспотели, и я боялась, что он выскользнет на пол.

Вновь услышала, как прошла ударная волна по барьеру. Облизнула пересохшие губы, посмотрела на Лёху. Тот не сводил с меня глаз, полных ужаса и надежды.

Прижала два камня вместе, почувствовала толчок. Убрала руку. Ярко вспыхнуло пространство голубым светом, и тут же внутри круга пентаграммы раскрылся портал.

— Вижу, ты без дела не сидишь, — молвил Мефисто, выходя из портала и встраиваясь всем телом. Хотела броситься к коту, чтобы радостно обнять его. — Погоди, лучше чуть в сторону отойдите…

В разрезе сияющего света появилось очертание огненного дракона, который летел прямо на нас.

— Ой, — я отшатнулась и сделала пару быстрых шагов назад. — Антон?!

И тут же почувствовала, как меня схватили за локоть. Я дёрнулась, но дядя держал крепко.

— Отпусти её, — властно громыхнул ректор, принимая человеческую ипостась.

Я не могла произнести и слово.

Стояла и во все глаза смотрела на Антона. Как же рада я тому, что он вернул себе силу дракона, ожил и вообще… Очень радостно порхали бабочки в груди, в животе, сердце заходилось от счастья.

— Даже и не подумаю, — усмехнулся дядя. — Я её опекун, и я решаю её судьбу в этом мире. Дракон резко дёрнулся к нему.

— Стой, где стоишь, — дядя шагнул назад, потянул меня за собой. В руках угрожающе вспыхнул магический шар.— И ты рыжий тоже не шевелись, если шкурку подпалить не хочешь.

Это он уже к Мефисто обращался, так как кот наступал на него, виляя хвостом.

— Пусти меня! — я стала вырываться, попыталась лягнуть ненавистного родственничка по коленке, но тот увильнул от моей ноги.

— Спокойно, если не хочешь, чтобы я кого-то из твоих друзей в горку пепла превратил, — прохрипел Пьетро. Его блуждающий взгляд выражал и испуг, и безрассудство. Шар запустит, даже бровь не дрогнет. — Вы те двое, что выкрали мой гримуар из тайника библиотеки!

Антон стоял, застыв в напряжённой позе, словно хищник, готовый к атаке. Смотрел горящим взглядом на Пьетро. Зрачки  вытянулись, полыхая огнём, ноздри раздувались, кулаки сжимались и разжимались.

— Ну, ну остынь, Ромео, — дядя поднял огненный шар на уровень лица.  — У меня к вам ко всем предложение… Если всех устроит, то есть вариант разойтись мирно, без потерь, так сказать. Вы мне возвращаете "Завещание Соломона", передаёте перстень и забирает с собой её, раз уж вы за ней сюда явились.

Антон зажёг свой огненный шар. Подкинул его в руке.

Я продолжала попытки вырваться, но у меня уже онемела рука, так крепко меня держал за неё дядя.

— Думаю, мы справимся с тобой, — холодно ответил ректор, — и без всяких договоров. Пьетро метнул в ректора шаг, Антона мгновенно окружила огненная сила, фаербол отскочил.