К слову, некоторые ученые выделяют также вторичную социализацию. Почти наверняка она основана на процессах, близких к процессам ассоциативного научения, и сильно напоминает процесс приручения диких животных. По их мнению, именно благодаря ей щенки могут быть адаптированы к человеку и другим видам животных, например обезьянам, кошкам или кроликам. Этот феномен используется при выращивании собак в окружении животных, которых они должны будут охранять. Он же, вероятно, обеспечивает сосуществование обезьян и собак-парий в Южной Африке, а также абиссинских шакалов и гелад в Эфиопии.

Ну а для нас важен тот факт, что общения с человеком недостаточно для правильной социализации щенка. Необходим и ранний опыт общения с себе подобными. Так, в 1995 г. Серпеллом и Яго было установлено, что агрессия доминирования, то есть стремление с помощью зубов выяснить, кто сильнее, чаще встречалась у собак, которые были ограничены в общении с себе подобными в период социализации. Важно добавить, что исследователи поведения собак М. Годдард и Р. Бейлхарц в 1984 г. провели любопытное исследование. Если щенков в возрасте до 12 недель чем-то или кем-то пугали, то впоследствии взрослые собаки в соответствующих ситуациях демонстрировали пассивно- и активно-оборонительную реакцию! Это значит, что в ситуациях, подобных тем, которые в детстве у собак вызвали страх, став взрослыми, они вели себя агрессивно! Берегитесь дураков!

Теперь вы понимаете, как сложно взрослеют щенки, как много времени им отведено природой на разучивание форм и элементов общественного поведения? Механизм социального созревания очень важен для формирования ритуалов встреч и знакомств. Без этого в общественной жизни собак наступил бы полный хаос. Который, впрочем, и случается, если механизм формирования правильного поведения нарушен.

Важно понимать, что внутригрупповые и межгрупповые взаимодействия у собак мало отличаются от волчьих. Конфликты у тех и у других довольно строго регламентированы, в норме драки происходят по определенным законам, не имея обязательной целью убийство оппонента. И у волков, и у бездомных собак драки «до победного» случаются только во время пограничных конфликтов.

С домашними собаками все немного сложнее. Из-за различия в размерах в ходе конфликта крупная собака может невольно травмировать маленькую и даже стать причиной ее гибели. А корни спонтанной агрессии и неумения остановиться во время драки (что часто приписывают собакам буль-типа) нередко кроются в неверном поведении, выученном в период индивидуального развития. Причем выученном по вине человека!

…Как-то раз теплым летним вечером мы с Леной и нашими друзьями, супругами Петей и Ирой, стояли на балконе. Девушки курили и бойко беседовали о чем-то важном, о том, сокровенный смысл чего всегда ускользает от мужчин. То есть ни о чем. Мы с Петей неторопливо обсуждали благотворное влияние китайской гимнастики тай-цзи на поддержание физической формы.

— Ой! — внезапно сказала Ира и выразительно округлила глаза. Ира была актрисой не только по профессии, но и, так сказать, по состоянию души.

— Что «ой»? — с оттенком усталой иронии в голосе спросил Петя.

— Инопланетное существо идет! — Ира повернулась к нам, красиво изогнув шею и плавно взмахнув ресницами.

— Где? — спросила Лена.

— Да вот же! — Ира артистично исполнила указующий жест в стиле буденновца с плаката времен Гражданской войны «Ты записался добровольцем?».

Мы посмотрели в направлении, указанном изящно оттопыренным пальчиком. Под нами вдоль припаркованных машин девушка вела на поводке очень странного вида понурую собаку. Местами — на голове, шее, части холки и с боков — она была напрочь лишена шерстного покрова и окрашена в яркий зеленый цвет.

— Странная какая собака. Чья, интересно? — задумчиво спросила Лена.

— Так это ж Тролль, — опознал Петя существо по его хозяйке. — Чего же он такой зеленый-то?

— Тро-о-олль??? — шумно изумилась Ира.

— Да, вроде он, — согласилась Лена. — Что это с ним?

— Зеленка, — сказал я. — Он в зеленке весь.

— Может, заразу какую-то лечат? — спросила Лена. — Очень уж у него вид грустный, и ухо одно как-то странно торчит.

— Зеленкой? Это вряд ли. Надо позвонить, узнать, что случилось, — сказал я.

Между тем собака и ее хозяйка скрылись за углом дома. Ира бросилась звонить подруге Рите, которая знала обо всем, что происходит в нашем доме, — и даже о том, чего не происходит.

— Ритуль, привет! — раздался звонкий Ирин голос. — А что с Троллем случилось? Да-а-а??? Да что ты!

Некоторое время из комнаты доносились громкие реплики: «Правда?», «А что он?», «И не запретил?», «Как так можно?», «Кошм-а-а-ар…».

— Это Рэмбулина его так! — вернувшись к нам, торжественно объявила Ира.

— Ну, я предупреждал, что все закончится слезами… — сказал я.

Тут необходимо сделать пояснение. Рэмбулина, он же любимец всего двора Рэмбо, — ласковый, смышленый и очень обаятельный подросток питбуля из нашего подъезда. Никогда до этого момента он не был замечен в желании укусить кого бы то ни было. В отличие от Тролля — мощного зонарного «немца», который порой третировал более слабых собак и не очень, прямо скажем, любил людей. Впрочем, его хозяева уверяли, что именно так должна себя вести настоящая рабочая немецкая овчарка. С раннего щенячества Рэмбо мирно гулял в нашей пестрой дворовой компании собак, включающей мою флегматичную ризеншнауцерицу Яну, бодрую дворняжку Сюзи, боксера Лорда из третьего подъезда — плод безжалостной руки шоу-разведенца, и прочих достойных персонажей. Время от времени симпатичному и ласковому щенку, которого с удовольствием тискал весь наш двор, доставалось от Тролля, хотя малыш всегда заведомо почтительно относился к старшему товарищу. Тролль вел себя не по-джентльменски и как-то не вполне адекватно, что объяснялось просто. Дело в том, что он, как это было тогда принято, сидел дома на постпрививочном карантине месяцев до пяти, с собаками в это время не общался и, естественно, был не вполне социализирован.

Между тем Рэмбо был социализирован вполне корректно и грамотно, он умел правильно вести себя с собаками. Потому во время встреч соблюдал все ритуалы, а когда Тролль его доставал, принимал позы подчинения, пытался задобрить старшего товарища, иногда ложился на спину. Но Тролля это не останавливало! Зачастую он возил малыша по асфальту или загонял под лавку, на которой сидели хозяева.

«А что же хозяева?» — спросите вы. Хозяевами Рэмбо были милые интеллигентные люди, безгранично любившие своего обаятельного парня. Но, к сожалению, они слабо разбирались в нюансах обучения собак и принимали на веру все, что говорили дворовые «знатоки» от кинологии. Именно таковым был хозяин овчарки, добродушный парень, которого мы звали Виталя, с ударением на последнем звуке. Он считал себя матерым собаководом, завсегдатаем дрессировочных площадок и знатоком старых добрых методов. Поэтому на мои призывы: «Виталя, отзови Тролля, что же он мальца обижает!», «Виталя, не играй с судьбой в рулетку, все закончится слезами!», «Виталя, зачем портить чужой собаке характер?» — он отвечал: «Ничего, это он (Тролль) его (Рэмбо) так учит. Ну, поучит немного, объяснит, кто главный. Что ж с того?»

Справедливости ради надо сказать, что на дрессировочных площадках советского времени (а наследником именно этих традиций мнил себя поначалу Виталя) бытовало мнение, будто собаки должны сами разбираться, кто главней. В принципе, наверное, должны — если они равны размерами, нормальны, понимают собачий язык, знают, когда можно начать и когда надо остановиться. В противном случае их взаимоотношения должны регулировать люди.

Но случай с Троллем и Рэмбулей в рамки «концепции саморегуляции собачьих отношений» никак не вписывался. С одной стороны сильный и не вполне адекватный в отношениях с собаками Тролль, с другой — маленький Рэмбо. Который рос, подвергался унижениям и… однажды вырос. Все произошло тогда, когда и должно было произойти. Собаки окончательно формируют свое «видение мира» месяцам к одиннадцати — полутора годам, в зависимости от размеров и иных индивидуальных особенностей. Рэмбо как раз вступил в ту пору, когда щенок начинает чувствовать себя взрослым. И вот в один прекрасный день, когда Тролль в очередной раз, невзирая на умиротворяющие позы Рэмбо, попытался загнать его под скамейку, у молодого пита проснулось чувство собственного достоинства. К этому моменту он уже превратился из маленького крепыша в увесистый, килограммов на 27–28, снаряд из стальных мускулов. Тролль по привычке наехал на Рэмбо, зарычал, куснул его, подталкивая к скамейке. Как рассказывали очевидцы, Рэмбо до последнего выказывал уважение к старшему товарищу, уступал, пятился. Но терпение пита было, видимо, не беспредельным. У него, как говорится, накипело. Неожиданно Рэмбо извернулся и вцепился в шею обидчика. А поскольку Виталя некоторое время наделся, что «Тролль его немножко поучит и потом они станут друзьями», драка разгорелась не на шутку. Рэмбо «вспомнил», что его далекие предки когда-то дрались в притонах Манхэттена и Бостона. Правильно разнимать собак, как оказалось, не умела на тот момент ни одна сторона, в результате драка никак не могла закончиться, потому что вопли и неумелые действия хозяев только раззадоривали собак.