Как в этом случае перестроить отношение собаки к человеку? Как поставить ее на правильное место в семье? Я уже писал, что общая стратегия должна выглядеть следующим образом. Тренер-укротитель выполняет черновую работу, подчиняет собаку себе, затем передает ее владельцу (или последовательно всем владельцам). Тренер работает с собакой так, как если бы она была его собственной. В обязательную программу входит разучивание различных нормативных команд. Собака, естественно, время от времени «взбрыкивает», и, поскольку у нее уже сложился определенный поведенческий стереотип в отношении людей, она ему и следует. То есть, когда ей что-то не нравится, угрожает человеку и нередко пускает в ход зубы. С чем, собственно, и столкнулся мой старый знакомец.

С этой «милой» привычкой, естественно, надо что-то сделать, и это главная задача тренера. Согласитесь, без выполнения собакой команды «лежать» с выдержкой после энергичного движения «рядом» в повседневной жизни еще как-то можно обойтись, а вот жить с «кусакой», особенно если он крупного размера, довольно неприятно.

Тут мне придется сделать небольшое нелирическое отступление. Мы много говорим о том, что дрессировка должна быть гуманной, что нельзя переламывать собаку через колено, что конфликтных ситуаций лучше избегать. Все это так. Аргументы в пользу такого подхода обычно сводятся к тому, что каждая собака — личность. Что линейная иерархия (вожак — подчиненный) существует только в тюрьме и в армии, и поэтому нельзя устраивать собаке «дедовщину», при которой она всем должна, а ей не должен никто.

В принципе такие утверждения во многом справедливы, однако не стоит забывать, что в любой стае диких псовых все-таки существуют лидеры и подчиненные. Давайте вспомним, как устроены группы млекопитающих, включая человека. И в случае неподчинения хозяину собака должна получить адекватный ответ. Кусать расшалившегося «кавказца» я бы никому не советовал, так что выбор средств у нас остается небогатый — иногда приходится дать собаке крепкого тумака. Как говорится, ничего личного. Вопрос в том, как давать и чем. В специальной литературе ответ на этот вопрос давно прописан. Лично я узнал его из замечательной немецкой книги «400 Ratschlage fur den Hundefreund»13, которая продавалась в Москве в магазине «Дружба» в оригинальном издании в 1970-х гг. В этой книге была представлена целая галерея предметов для наказания — начиная от рогатки со специальными шариками и кончая всевозможными метательными цепочками и цепями для собак разных размеров. Как я пользовался рогаткой, я вам уже рассказывал в главе «Склонность к побегу». Теперь речь пойдет о цепях. Кстати, за неимением цепей я в работе со многими собаками использовал связку ключей — как, впрочем, и тысячи других собаководов. Троянский пес

Однажды, вернувшись из экспедиции, я обнаружил на участке моего отца в дачном поселке Малаховка привязанного к дереву семимесячного «кавказца». Пес встретил меня злобным рычанием.

— Пап, что это за чудо? — спросил я отца.

— Это Валерка нам для охраны подарил, сынок, — ответил папа. — И как он тебе?

— На вид зверь, — честно признался я.

— Да-а, — с уважением сказал папа, — это Роки. Он тут у нас всех перекусал, даже бабушку и Севика.

Так называемый Севик в миру был светилом советской экономической науки и нашим временным соседом, завзятым собаководом и собаколюбом. А моя бабушка Нина Иосифовна славилась умением найти общий язык с любой формой жизни — от собак и кошек до работников сферы услуг.

Далее отец рассказал, что Роки отдал Варлакову какой-то клиент, которому пес якобы стал не нужен. Но, судя по всему, проницательно добавил профессор, он ему стал не нужен конкретно потому, что начал кусать этого клиента и членов его семьи, достигнув примерно пятимесячного возраста. Перекантовавшись какое-то время у Варлакова, «кавказец» перекочевал на гостеприимную землю подмосковной Малаховки.

— И ты его оставил? — удивился я.

— Ну, сынок, нам ведь нужна собака для охраны. А Валерка сказал, что с ним можно справиться. — Что ни говори, а Варлаков действительно умел зажечь сердце клиента надеждой.

— Он что — будет с вами заниматься и мотаться сюда каждый день? — спросил я.

— Да нет, — ответил отец, — Валера нам показал, как пользоваться цепью, и сказал, что с ее помощью с ним справится каждый, — с этими словами Игорь Иванович предъявил мне кусок тяжеленной цепи. — Да и позанимались мы разок, вроде пока действует.

— «Лекарство» действует, когда его даешь ты?

— Ну, пока действует только тогда, когда даю его я. Он, знаешь, до еды страшно жадный, — продолжил папа, — он ведь как нас сначала кусал? Несешь ему в вольер миску, он кусает за руку, миска падает, и Роки ест то, что упало. Но мы этот момент пока не трогаем. Валерка позанимался с нами «общим курсом», показал, как надо наказывать, если не слушается.

Позволю себе очередное отступление. Означенная выше методика должна быть понятна читателю. Напомню ее суть. Со строптивой собакой занимаются обычным послушанием с использованием команд «общего курса» — но только (!) под руководством опытного тренера. На всякий случай для подстраховки на собаку надевают намордник. Когда она не слушается, «укротитель» (владелец под присмотром тренера или сам тренер) применяет так называемые механические способы воздействия — рывки поводком, легкие шлепки руками, не причиняющие никакого вреда собаке, но направляющие ее действия. В 100% случаев жесткий доминатор в ответ на такое посягательство на «свободу личности» разворачивается и атакует дрессировщика. И вот тут полезно вспомнить старинную японскую мудрость, гласящую, что самурай должен быть внезапен. А вспомнив, резко и неожиданно для собаки, без замаха, не меняя спокойной позы, запустить в нее чем-то тяжелым и звенящим, причем вовсе не обязательно слишком сильно. Конечно, такие действия требуют предварительного обучения самого «укротителя».

Почему воздействие должно быть внезапным? Потому что самое сильное воздействие на собаку совсем не обязательно очень жесткое, но обязательно неожиданное. Кроме того, с собакой ни в коем случае нельзя долго бороться. Любая борьба дает шансы противнику. Псовые эволюционно «заточены» под борьбу, то есть единоборство со сменой захватов. В такой битве, совершив любое удачное действие, например вывернувшись, зацепив вас краешком зуба, собака получает положительное подкрепление. Поэтому, раз попробовав, она будет стремиться победить вас снова и снова. Она как бы думает: «Да, в этот раз я проиграла, но вот был моментик, когда он держал меня за ошейник, локоток так отставил аппетитненько, жаль, только чуть зацепила… Но ничего, не сейчас, так в другой раз». Конечно, случается, что без возни не обойтись, но она существенно удлиняет процесс укрощения. Поэтому борьба с агрессивной собакой малоэффективна, а в исполнении любителя просто опасна и вредна для дальнейшей дрессировки.

Так что лучше контратаковать собаку внезапно и неотвратимо, используя самурайский принцип «го-но-сэн» — стремительный перехват инициативы. Им замечательно владел великий воин Миямото Мусаси, как-то отправивший вооруженного мечом противника на тот свет обломком весла.

Тут снова надо сделать отступление. Агрессия всегда имеет конечную цель. Какова цель собаки, которая атакует? Победа над противником, его подчинение. А противник в данном случае — это вы. Между тем агрессивное поведение имеет несколько стадий развития, и каждая может закончиться результатом (победой) или перейти в следующую стадию.

Если противник дрогнет, испугается и покажет это, его можно победить, даже и не кусая, достаточно порычать на него. Если сразу испугать не удалось — можно и куснуть. Если этого мало, можно потрепать, основательно вцепившись. Таким образом, доминантная собака, имея целью подчинить себе владельца, действует гибко, сообразно обстановке. Как правило, сначала она хозяину угрожает, как говорят, «бычит» — и лишь потом бросается, если «быкование» не дало нужного результата. Другое дело, что у очень агрессивных собак этап угрозы может длиться десятые доли секунды. В идеале на собаку нужно воздействовать именно на этом этапе, причем в самом его начале. Но на практике уловить правильный момент дано немногим.