Но это потом, а для начала неплохо было бы научить хозяина совершать правильные рывки поводком. Я подчеркиваю — рывки! Они эффективно воздействуют на собаку, доставляя ей неприятные ощущения. Идешь правильно — неприятные рывки прекращаются, что само по себе подкрепление положительное. Тянешь — получаешь рывок, подкрепление отрицательное.

— А как же рвануть за поводок, если он натянут? — с сомнением спросил меня Лифшиц.

— Да просто, Саня! Подаешь команду, чуть забегаешь вперед, приподнимаешь согнутую в локте руку и расслабленно, будто хлопаешь бичом, совершаешь рывок по направлению к бедру. Потом не забудь дать лакомство, чтобы положительно подкрепить. Но только когда пойдет правильно!

Фрам, уже слегка притомившийся, в это время сидел на снегу. Чуть свесив голову набок и щурясь от яркого света, он внимательно слушал мои объяснения, сопровождаемые выразительной жестикуляцией.

— Понял?

— Ну это, конечно, чуть сложнее информационно-логического анализа дневного распределения зоопланктона пелагиали, но объяснил доступно, — съехидничал Лифшиц.

— Тогда пробуем. Пойдем вон к той группе любителей животных, — предложил я, и мы двинулись навстречу неизвестному. Как выяснилось, я недооценивал способности Фрама.

Неподалеку прогуливались со своими хозяевами разношерстные друзья человека самых разных пород. Ближе всех к нам оказалась старушка, нежно ворковавшая о чем-то со своим малым пуделем. Он-то и привлек внимание Фрама, который с неожиданной легкостью «выстрелил» ему навстречу. Пудель, в отличие от бабуси, не испугался и принял горделивую позу. Старушка попыталась с решимостью камикадзе закрыть своим тщедушным телом любимца. «Чудовище», то есть Фрам, препятствия не заметил и, игнорируя вопль хозяйки пуделя, подскочил к нему, приветливо помахивая хвостом. Пудель ответил тем же. Я тем временем подскочил к бабушке, пребывавшей в легком нокдауне после красивого приземления на обе лопатки (во время полета пятки пожилой женщины побывали на уровне ее же головы). Концентрировать внимание на проблеме в такой ситуации было опасно и попросту кощунственно, поэтому, пробормотав «простите, простите», я помог бабуле подняться и перевел стрелки.

— Вы только посмотрите, как они хорошо играют. Ну просто как дети! А как его зовут?

— Реджинальд, — запинаясь, выговорила старушка.

— Какое интересное имя! — сказал я, оглядываясь на Лифшица. Он за это время успел лишь захлопнуть отвисшую челюсть. Я понял, что пора смываться, пока бабушка не опомнилась окончательно.

— До свидания, приятно было познакомиться, но нам пора! — воскликнул я с фальшивой улыбкой на лице и повернулся к Лифшицу.

— Командуй «рядом», Александр Владимирович! — Фраза была произнесена уверенным голосом человека, контролирующего ситуацию.

Мой товарищ опомнился и, вскричав неожиданно тонким голосом «Фрам, рядом!», с перепугу совершил правильный рывок, вложив в него всю мощь своего богатырского тела. Фрам крякнул и виновато потрусил рядом с ногой, вернее местом, обозначавшим талию Лифшица. Так начались наши занятия, которые тем же вечером и окончились.

Почувствовав решимость хозяина, Фрам все «вспомнил» и безукоризненно выполнял все команды. И в этот вечер, и в последующие. С чувством выполненного долга мы пошли пить чай домой к Лифшицам. Но приключения только начинались. Только без рук!

— Ну Иван Игоревич, ну кудесник! — нахваливая меня своей жене Наталье, Лифшиц переместился из прихожей в кухню. — Фрамушка как почувствовал, что сегодня сачкануть не удастся. Ты проходи давай! — крикнул он мне.

В это время Фрам, как бы подтверждая, что он теперь паинька, подошел ко мне и, виляя хвостом, доверчиво прижался огромным теплым боком. Я небрежно потрепал его по холке и, похвалив: «Хороший мальчик», — убрал руку. Тут Фрам показал себя во всей красе. Угрожающе скосив на меня глаза, он прижался ко мне еще теснее, издав при этом низкий и довольно неприятный рык. Мол, «сейчас я погляжу, какой это Сухов».

Что надо делать человеку, оказавшемуся в подобной ситуации? В общем-то выбор невелик. Самое правильное — спокойным голосом позвать хозяина, чтобы он отозвал собаку. Именно отозвал, не касаясь руками, ибо касание может спровоцировать атаку. Но я был молод и никак не мог терять лицо! Особенно после всех восхвалений в мой адрес в присутствии хозяйки дома. Поэтому я как можно более решительным и уверенным голосом скомандовал: «Фрам, ну-ка сидеть!!!» Фрам вздрогнул, удивленно взглянул на меня и сел. Я скомандовал: «Лежать!» Фрам лег. «Молодец! Хорошо!» — похвалил я его, снова потрепал по холке и скомандовал: «Гуляй!» Фрам радостно вскочил, отряхнулся и, озираясь на меня, пошел на кухню: может, там чего «обломится».

Почему история получила такое счастливое завершение? Причин несколько.

1. Фрам все-таки был сенбернаром — уверенным в себе, храбрым, мужественным, сильным, но сенбернаром. У него не было врожденной злобы, недоверчивости по отношению к людям, как у «королей охраны» — «кавказцев», «москвичей», «азиатов». Его ближайших предков отбирали как выставочных красавцев, чуть более дальних — как горных спутников монахов и, поверим легенде, может быть, даже спасателей. И только самые далекие предки Фрама, гены которых неожиданно проявились в нем, что-то от кого-то охраняли.

2. Фрам был уравновешенным, спокойным псом с сильным характером. Он ни в коем случае не был истериком.

3. По крайней мере полтора часа перед этим Фрам «вспоминал» нормативные команды общего курса дрессировки. При этом процесс выглядел так: Лифшиц управлял Фрамом, а я управлял Лифшицем:

— Саня, командуй «рядом»!

— Рядом!

— Хорошо! А теперь остановка, рывок и — «рядом»!?» «Сидеть!»

— Фрам, рядом! Сидеть! — И так далее.

Фрам, как и все собаки, очень быстро «просек», кто здесь отдает приказы, и порой реагировал на мои сигналы быстрее хозяина. Разумеется, потом я дал бы парочке больше свободы и самостоятельности в действиях. Но, повторю, последующих занятий не понадобилось: голова у кандидата биологических наук Александра Лифшица, слава богу, работала как надо — и два раза что-либо ему объяснять необходимости не было. Тем более после впечатляющей демонстрации, устроенной Фрамом в начале занятий. Но это к слову. Главное, Фрам был готов к тому, что мои приказы не обсуждаются.

Именно в силу совокупного действия всех трех причин все сложилось так, как сложилось (в другой ситуации исход мог бы быть иным). Фрам, попробовав взять меня на слабо, получил отпор в виде встречного приказа и на автомате его выполнил. Выполнил приказ, значит, подчинился, признал мое верховенство. Ну а раз так, то и мериться тебе больше нечем.

Чуть ранее описываемых событий эта способность собак к довольно быстрой автоматизации навыка, возможно, спасла меня от серьезного увечья. То было укрощение, как говорится, «с белого листа». Но об этом я расскажу дальше. Добро с кулаками

Любому профессиональному дрессировщику собак рано или поздно приходится выполнять работу за владельцев, то есть переходить из разряда тренеров, дающих советы, в разряд тренеров играющих. Другими словами, самим браться за укрощение. Складываться этот процесс может по-разному. Вот, скажем, повстречал я как-то раз одного уважаемого тренера. На поводке у него был довольно сытого вида американский бульдог. Вообще-то Николай слыл поклонником иных пород, поэтому я подумал: «Не его собака, скорее всего, клиентская». Кисть правой руки ветерана кинологического фронта была замотана повидавшим виды бинтом.

— Здорово, Коля! — поприветствовал я знакомца. — Что-то твоя бельгийская овчарка слегка в плечах раздалась.

— Это не моя собака, — серьезно ответил Николай, не поддержав шутливого тона.

— Да понял я. А руку случайно не дверью прищемил? — продолжил я беседу.

— Да так, зацепило случайно. Пришлось тут повоевать, — процедил сквозь зубы дрессировщик.

Разумеется, кому охота рассказывать о производственных травмах. Что же, бывает. Николай, как я догадался (и догадку мою подтвердили «осведомленные источники»), занимался укрощением. Причем укрощением собаки, которая попала к нынешним владельцам уже взрослой, сформировавшейся, со своими привычками и сложившимся комплексом доминирования над двуногими. Статус свой пес подтверждал, естественно, зубами. Очевидно, что обычному «любителю животных» с таким экземпляром справиться практически невозможно. Но, как говорится, кто-то должен выполнять грязную работу.