— Катя, а можно мы пока вас поснимаем? — попросил я.

— Ладно, — согласилась Катя.

— Ну, кого снимаем? — недовольно спросил подошедший оператор.

— А вот их! — Я указал на Катю с четвероногим другом.

— Что мы, всех дворняг теперь снимать будем? — буркнул оператор.

— Всех — нет. Только эту. Хотя вообще-то это волк, — произнес я.

— Волк? — спросил внезапно побледневший оператор и попятился.

— Волк, — подтвердила Катя.

— Не тронет? — спросил оператор.

— Смотря как себя вести будешь! — не удержался я.

— Куда вы шли? — спросил я Катю.

— А к вольеру, — ответила девушка.

Тем временем мы подошли к вольеру, в котором бегали черный лабрадор и крупный спаниель. Увидев нас, они подбежали к сетке и дружно завиляли хвостами.

— Я его в вольер выпущу, пусть поиграет, — сказала Катя.

— А он никого там не съест? — спросил я на всякий случай.

— Да нет, он молодой еще совсем, они над ним доминируют, спаниелька вот даже гоняет порой, — развеяла мои сомнения девушка.

В общем, сюжет для первой телевизионной программы — живую иллюстрацию того факта, сколь близки волки и собаки, — мы сняли (он, кстати, выложен в интернете). Рубрика называлась «Их нравы» и начиналась с задиристой для тех времен фразы: «Длительное время наблюдая за поведением животных, я пришел к выводу, что нет таких отношений в человеческом обществе, аналогов которым мы бы не встретили в сообществах животных». К слову, факт для профессиональных биологов уже в те времена более чем очевидный, но до сих пор вызывающий неизменное оживление у публики. Сюжет я закончил фразой «Любопытные аналогии возникают, не правда ли?» и пообещал к этой теме вернуться.

Как мы выяснили, волк по имени Тамерлан был совсем молоденьким, поэтому немного робким. К Кате и прочим девушкам относился очень положительно, мужиков побаивался (а мужики, вроде нашего оператора, побаивались его). С собаками он составил вполне дружную веселую группу, демонстрируя весь репертуар задабривания старших. Так что тот факт, что никто не узнавал в Тамерлане волка, находясь буквально вплотную к нему, вполне объясним: уж очень сходно поведение волков и собак, этих ближайших друг к другу видов. Молоденький Тамерлан вел себя так, как вела бы себя взрослая домашняя собака — отдельные детские черты поведения являются для них нормой. Так что не удивительно, что никто ничего не заметил.

Все отношения в группе держались на авторитете старших собак, что, как мы знаем, нормально. Тамерлан во время довольно буйных игр даже и не думал покушаться на авторитет главного (и самого мелкого) в группе — кокер-спаниеля. Кормили их на всякий случай отдельно: волк мог окуситься и, учитывая его размеры, кокер рисковал бы сильно пострадать. Важно отметить, что все трое были кобелями. Такого рода альянсы из двух, реже трех дружественных кобелей — обычная история для собак. Волки также способны, и мы воочию это увидели, к установлению дружественных связей. Интересно, что у них случаются чисто дружеские альянсы даже между разнополыми однопометниками.

Резюмируя: собаки, как и волки, существа крайне социальные, и существование в одиночном статусе для них ненормально. Вечные дети

Напомню, что одомашнивание собаки привело к известной инфантилизации (в сравнении с волком) как ее облика, так и поведения в целом. В отличие от дикого волка, в поведении взрослых домашних собак в значительно большей степени сохраняются инфантильные черты. Собака получает пищу из рук человека — по сути, выпрашивает ее у своего хозяина подобно тому, как волчонок выпрашивает добычу у взрослого волка, который отрыгивает ему еду, используя свой желудок в качестве внутреннего рюкзачка для переноски пищи. Вспомните, как собака умильно заглядывает вам в глаза перед кормлением, подталкивает носом — я уже не говорю, на какие трюки способна собака, выпрашивающая лакомство.

Гера, когда хотел привлечь внимание, начинал кататься на спине по полу или делать что-то вроде кувырка через голову. В человеческом обществе детям всегда больше внимания, нежели взрослым. Собаке быть в центре внимания не менее важно, чем ребенку. Если на тебе сконцентрировано внимание, значит, субъектом этого внимания можно манипулировать, получить от него то, что хочешь. Принцип, равно действующий как для собак, так и для людей, и грамотные тренеры начинают выстраивать процесс обучения с концентрации внимания животного на себе. Собаки остаются в наших семьях «детьми» вплоть до самой смерти, просто меняется уровень их активности и, соответственно, проявления инфантильных форм поведения. Меньше игр и больше «скорбных» взглядов в период, предшествующий получению обеда.

Именно этим обусловлен тот факт, что собака порой предпочитает общество человека обществу собратьев. Все взаимосвязано: инфантилизация пищевого поведения повлекла за собой инфантилизацию поведения социального (особенно в отношении человека). В социальном поведении много элементов игры. В результате эволюция собаки (в данном случае процесс одомашнивания) привела к тому, что именно игровые элементы в общении «четвероногого друга» и человека проявляются наиболее ярко.

Игры волчат, как и игры щенков и взрослых собак, кроме социальной, выполняют и учебную функцию. Бегая друг за другом, хватая друг друга, догоняя приятеля, схватившего палку, щенки псовых оттачивают будущие охотничьи навыки. Здоровые собаки много играют, причем порой даже в преклонном возрасте. Значительно больше, чем волки, которые в естественной среде заняты поисками и добычей пищи, патрулированием территории, выстраиванием отношений. В общем, на игру у волка остается куда меньше времени, чем у собаки.

Игра с партнером необыкновенно важна еще и потому, что она во многом средство выстраивания и укрепления социальных отношений. Поэтому игры у взрослых волков почти всегда можно отнести к области социального поведения. Игры сглаживают напряженность в стае, помогают безболезненно выяснить, кто в каком состоянии, учат «считывать» поведение партнера. Точно так же «борьба» помогает волчатам выстроить иерархию, понять, кто сильнее, установить длительные связи. Все это сохранилось и у собак, причем в борьбу, догонялки, «отними палку» играют и взрослые особи. Охота и не охота

Кувырки, прыжки вокруг хозяина — все это элементы игрового поведения, доля которого в жизни собак значительно выросла в сравнении с волками. Игры собак в процессе одомашнивания и эволюции по понятным причинам во многом «перепрограммировались» под человека и взаимодействие с ним. Хотя элементы игрового поведения остаются теми же, собаки часто предпочитают играть с хозяином, а не с собратьями. Но еще более кардинально изменилось их пищедобывательное поведение. Казалось бы, его трансформация — это частность, но именно она в корне изменила поведение собаки в целом и сделала возможным ее обучение на базе пищевой мотивации с соответствующим подкреплением кусочками еды.

Собака склонна просить еду у человека, более того, это ее видовая особенность. У собак есть врожденная программа выпрашивания пищи, которая, впрочем, должна развиваться в определенном возрасте. Умелый тренер всегда может ее использовать, формируя пищевую мотивацию у своего питомца. А питомец реализует комплекс пищедобывательного поведения, выполняя определенные команды. По сути, собака работает, выполняя трюки и команды, и этой работой выпрашивает еду у человека.

Почему я акцентирую на этом внимание? Потому что часто слышу от дрессировщиков, читаю в разного рода кинологических изданиях, что та или иная порода собак или конкретная собака — прирожденный апортировщик, потому что у нее развит охотничий инстинкт. Это, конечно, ошибка. Вы лаек-апортировщиков часто встречали? А борзых? На самом деле охотничий инстинкт, или, как сейчас принято говорить, программа поисково-охотничьего поведения, запускает пищедобывательное поведение. У домашних собак оно в основном сводится к нарезанию кругов вокруг хозяина, несущего наполненную миску к месту кормления, а иногда к преследованию птичек, мышек, ежиков и прочей живности. При чем тут апортировка и таскание предметов в зубах?