Стукнулись друг о друга потревоженные керамические горшки с незнакомой мне декоративной зеленью.

– Ой, кто это?! – пискнуло за окном.

«Кажется, голос женский!» – подумала я.

– Да заяц это, успокойся!

А заяц, возомнивший себя тигром (похоже, прав был Колян, никакой это не зайцендук, явно диких кошачьих кровей зверюшка!), уже присел на задние лапы, готовясь к новому лихому прыжку. Сообразив, что Точилка нацелился в открытую форточку, я поспешно распрямилась в полный рост и успела захлопнуть окошечко. Между прочим, заметила, что под окном уже никого нет, загадочные шептуны исчезли – наверное, свернули за угол. Одолеваемая любопытством, я хотела метнуться на крыльцо и с него обозреть окрестности, но тут обезумевший Точилка прыгнул в уже закрытую форточку и разбил ее. Вернее, выдавил одно стекло, которое шумно рухнуло внутрь двойной рамы и разбилось уже там. А кролик мягко бухнулся на подоконник, сломав растение в горшке.

– Мамочка, что это дзинькнуло?! – из-под стола полез встревоженный Мася.

– Что тут у вас случилось? – продублировала вопрос прибежавшая с кухни Ирка.

В одной руке у нее был замасленный нож, в другой – недоделанный бутерброд.

– Мозги у нашего кролика дзинькнулись, вот что случилось! – сердито ответила я, хватая чокнутого зайца за уши. – Ни с того ни с сего прыгнул со стола в окно и разбил стекло в форточке! Прям как взбесился! Психопат ушастый!

Озверевший Точилка пучил глаза и раздувал ноздри, как бык на корриде.

– Ты с ним поосторожнее! – опасливо сказала Ирка, опуская нож и полуфабрикатный бутерброд на стол и освободившимися руками снимая с себя кухонный фартук. – Может, и впрямь взбесился! Кто их знает, этих бурундайцев! Тихо, тихо, Точилочка! А вот мы тебе сейчас смирительную рубашечку…

Подруга ловко укутала кролика в фартук так, что получился довольно аккуратный сверток, который она еще перевязала поперек фартучными тесемочками.

– Рулет с крольчатиной! – зло пошутила я.

Неожиданное буйство косого меня напугало.

– Давай-ка от греха подальше изолируем животное от ребенка, – сказала Ирка, боязливо, на вытянутых руках вынося спеленутого кролика из комнаты.

– Мамочка, куда зайчика понесли? – расстроился Мася, цепляясь за ее подол.

– В кроватку. Зайчик устал и хочет спать, – ответила за меня мудрая Ирка.

– А Коля совсем не устал, ни капельки! – тут же отцепившись от ее юбки, сообщил Мася, который, дай ему волю, вообще обходился бы без ночного сна.

– Где бы нам кролика запереть? В одиночном заключении, я имею в виду? – выйдя в коридор, задумалась Ирка.

– Я знаю!

Я сбегала в ванную и притащила оттуда большую плетеную корзину для грязного белья. Она была пустой, так как мы только недавно приехали и еще ничего не успели испачкать.

– Развязать его или пусть временно в путах побудет? – засомневалась подруга.

– Развяжи, – решила я. – В конце концов, даже чокнутый кролик заслуживает гуманного отношения.

Ирка опустила Точилку в корзину прямо в тряпке, а потом резко дернула тесемку и вытащила фартук наружу. В тот же миг я захлопнула крышку корзины. Спустя секунду крышка подпрыгнула, в образовавшейся щели показалась кроличья морда, но я была настороже: легким щелчком по носу сбила Точилку обратно и крепко придавила крышку. Корзина затряслась.

– Ириш, у меня в сумке скотч есть, принеси, пожалуйста! – присев для надежности на содрогающуюся корзину, попросила я.

Она притащила липкую ленту, и мы обмотали ею корзину примерно так, как обвязывают перед транспортировкой торт в коробке.

– Зайка будет спать? – недоверчиво спросил Масяня, глядя на вибрирующую корзину.

– Зайка уже спит! – не моргнув глазом соврала ребенку Ирка. – Он видит во сне, будто за ним гонится серый волк, и поэтому дергает лапками и трясет корзинку. Ничего, сейчас мы оставим зайку одного, он успокоится, и все будет хорошо. Волк его не догонит.

– Как в «Ну, погоди!»? – спросил малыш, хорошо знакомый с традиционными взаимоотношениями зайцев и волков по бессмертному мультику.

– Совершенно верно!

– Коля хочет посмотреть какой-нибудь мультфильм! – тут же сообщил Мася.

С этим никаких проблем не возникло, в доме был исправно работающий телевизор, и среди восьми каналов, принимаемых на спутниковую антенну, разумеется, нашелся и такой, который в данный момент показывал полнометражный мультик. Оставив Масю наблюдать за увлекательными приключениями мамонта, ленивца и тигра, мы с Иркой ушли в кухню, приготовили себе чай и заговорили о душевном нездоровье кролика.

– Может, зря мы пригрели у себя этого полосатого мутанта? – волновалась подруга. – Чокнутый он какой-то!

– Все-то у тебя чокнутые! – укорила я, забыв, что сама совсем недавно назвала Точилку ушастым психопатом. – То ты Катьку в ненормальные записываешь, то Точилку…

– А чего он то тихий, то буйный? – Изображая сначала тихого, а потом буйного кролика, Ирка скроила умильную морду и безвольно свесила ручки перед грудью на манер лапок, а потом дико оскалилась, приставила ладони к голове, имитируя два несимметричных лопушистых уха, и завращала глазами, как пациент с расходящимся косоглазием в ходе демонстрации своего недуга.

– Много мы с тобой знаем о повадках декоративных кроликов непонятного происхождения? – философски вопросила я. И тут же подумала, что не худо было бы залезть в Интернет и просветиться, авось, во Всемирной паутине не один розово-полосатый кролик барахтается. – Может, они так бурно реагируют на какой-нибудь определенный раздражитель? Как коровы на красный цвет или кошки на валерианку?

– А чем вы его раздражали? – заинтересовалась Ирка.

– Не знаю, Масяня гладил его по спинке, а я просто была рядом, – ответила я.

– А! Ну, в твоем обществе действительно иной раз озвереть можно! – съязвила подруга.

Так и не придумав никакого нормального объяснения странному поведению Точилки, мы налегли на чай с бутербродами и вскоре вернули себе хорошее настроение.

– Что ни говори, а жизнь прекрасна и удивительна! – провозгласила Ирка, протягивая руку к тарелке с сандвичами.

Прекрасным, как я поняла, она назвала бутерброды, а удивительным – поведение кролика.

Подкрепившись, я заглянула к Масяне, убедилась, что малыш по-прежнему смотрит телевизор, и пошла в большой дом – к компьютеру, который имелся в хозяйском кабинете на втором этаже. Дверь была открыта настежь, но ни в самом кабинете, ни около него никого не наблюдалось, так что испросить разрешения воспользоваться хозяйским «Пентиумом» я не могла.

Пришлось обойтись без разрешения. Я запустила машину, вошла в Сеть и забила в поисковую строку запрос: «Кролик розовый полосатый». «Яндекс» без промедления выдал мне с десяток более или менее точных совпадений, из которых относительно осмысленными были только три. Столичный бутик на своем сайте предлагал модницам розовые жокейские сапоги с голенищами, отделанными мехом кролика «под тигра». Журнал «От кутюра до гламура» загодя рассказывал на своих страницах об осенне-зимней коллекции будущего года, уверяя читательниц, что в моде будут овчина и кролик, асимметрия, полоски и клетки, а также контрастное сочетание цветов – слива и розовый. Наконец, какой-то маэстро скорняжных дел на персональном сайте делился секретами профессионального мастерства, в подробностях описывая процесс трафаретного окрашивания короткошерстных мехов. На всякий случай я распечатала все три текста на принтере и положила бумажку в карман. Напоследок еще залезла на местный форум и в разделе «Домашние животные» оставила простенький вопросик в лучших милицейских традициях: «Кролик розово-полосатый. Кто видел, кто знает?»

Ирка, ознакомившись с результатами захода в Сеть, слегка встревожилась.

– У меня складывается нехорошее впечатление, будто живых розово-полосатых кроликов в природе не бывает, – сформулировала она. – Они украшают нашу жизнь и быт исключительно в виде меховых опушек и разных-прочих неодушевленных шкурок!