- Товарищи! Есть такой вариант решения проблемы: в первую очередь срабатывать топливо из баков находящихся в моторно-трансмиссионном отделении. А в бой идти с полными баками в боевом. Так давайте его проверим.

Эксперименты тотчас продолжились.

В бак - находящийся с противоположной стороны от уже повреждённого, одного из танков, залили дизтоплива «под пробку» и, затем выстрели из пушки.

Машина мгновенно вспыхнула и загорелась.

Пожарники потушить не смогли, ибо как сказал командир расчёта:

- Мешают «чемоданы» (металлические ящики с ручками под снаряды) на полу боевого отделения.

Так что даже невзорвавшийся пробитый топливный бак – очень большая проблема, так как горючее интенсивно разливается на днище танка. У «Т-34» там размещены ящики с боезапасом и, в случае возгорания погасить его невозможно. Также невозможно воспользоваться нижним люком для эвакуации из танков. Пропитанные дизтопливом комбинезоны - тоже невероятно трудно погасить, что также не прибавляет оптимизма в отношении «лучшего танка Второй мировой войны».

Смотря на него, я во всеуслышание сказал:

- А кто-то меня заверял-клялся, что танки с дизельным двигателем не горят.

Кто конкретно, я и сам не знал, но на всякий случай взглядом «сверлил дыру» на Федоренко. Впереди стоящие толпой будущие танкисты «Бригады нового строя», обернулись на мой голос и тоже уставились на него, как на врага народа.

Так как другого кандидата в «козлы опущения» рядом не оказалось, повторяю вопрос:

- Федоренко! Как так случилось, что выбрали дизель для новых танков? Что молчите, то? Язык проглотили?!

Тот, с усилием сглотнув:

- Тов… Это решение было принято до меня – в июне прошлого года. А меня назначили Начальником АБТУ в июле…

С раздражением прерываю:

- Достаточно! Считайте, что прикрыли свою задницу жоппой Павлова. Давайте по существу вопроса: как это произошло?

- Силовая установка обоих танков проектировалась в двух вариантах — под карбюраторный двигатель «М-17Ф» и дизель «В-2». Причем первоначально в АБТУ РККА отдавали предпочтение первому варианту. Объяснялось это тем, что дизель - только-только поступивший в серийное производство на ХПЗ и, имел множество недостатков. Но затем почему-то (это у генерала Павлова надо спросить, почему) от «М-17» решено отказаться в пользу «В-2».

- А сами то, думаете, почему? Или, думать не привыкли и привыкать думать категорически не хотите, да? Пускай типа, за меня товарищ Сталин думает… Так что ли, Федоренко?

Начальник Главного танкового управления, поморщив лоб, выдал:

- Он хорошо показал себя на лёгких танках «БТ-7М», вот думаю почему, тов…

- Понятно.

Сказав это, Федоренко невольно покосился на стоящих кучкой своих заместителей - генерал-майор технических войск Лебедева, военинженера 1 ранга Коробкова, начальника 3-го отдела военинженер 1 ранга Афонина, ведущего инженера (куратора) ГТУ РККА по танку «Т-34» подполковника Панова.

В свою очередь косясь на танкистов, последний заявил:

- Горят все танки, товарищ Сталин. Но те – которые с дизелем, горят реже.

Такая самоуверенность не понравилась и из толпы танкистов послышалось:

- А ты сам-то в танках горел? По очереди в каждом?

- Да он в нём – в танке и, не был ни разу.

- Вас бы – умников кабинетных, тоже не помешало б в этот танк посадить. Чтоб проверить какие танки - горят чаще, а какие – реже!

Я же довольно миролюбиво поставил точку в этом споре:

- Это утверждение, мы сегодня обязательно проверим, товарищи. Но постараемся впредь обойтись без новых жертв.

Испытания продолжились и вскоре выяснилось, что заправленный бензином «Т-34» - полыхал не лучше, но в общем-то и не хуже.

Общий вердикт вынесенный танкистами был такой:

- Хоть бензиновый двигатель, хоть дизельный – всё равно нам гореть.

Посреди вновь вспыхнувшего хворостом лютейшего срача: что лучше – сгорать или взрываться, кто-то из танкистов всё же конструктивно заметил:

- На Халхин-Голе «Т-26» горели меньше, чем «БТ». Потому что топливные баки у них находятся в моторном отсеке, а не в боевом.

В ответ на этого, Главный инженер харьковчан уверено заявил:

- В «Т-34» невозможно перенести все баки в моторно-трансмиссионном отделении. Для этого там просто нет свободного места.

В ответ, послушался общий безнадёжный вздох:

- Ну, что ж… Будем гореть.

***

Дальше уже хладнокровно и вдумчиво расстреливали останки двух «Т-34» нашей 45-мм и трофейной (польской или финской) 37-мм противотанковыми пушками фирмы «Бофорс».

И вот что выяснилось…

Вопреки моим опасениям, наши 45-мм «тупоголовые» снаряды не всегда раскалывались об 45-мм же вертикальную бортовую броню – хотя наблюдались и такие явления, а уверенно пробивали её с дистанции 160 метров. Причём, поставленный под «рациональным углом» в 40 градусов 40-мм броневой подкрылок - пробивался уже с дистанции триста-четыреста метров.

Ишь, ты!

Оказывается лишние пять миллиметров брони – надёжнее, чем лишний «наклон». Хотя, конечно смотря какой угол этого «наклона». Сорокаградусный, как я понял – совершенно беспонтовый.

Примерно с этого же расстояния, брал её и «остроголовый» 37-мм снаряд «Бофорса».

Это произвело очень сильное впечатление на командиров – танкистов «Танковой бригады нового строя». Кто-то из них заметил по этому поводу:

- Впредь, надо считать танки с бронёй толщиной меньше 60-мм – танками лёгкого бронирования.

Другой, ему возразил:

- Слишком тяжёл тогда получится средний танк. А вот пятьдесят миллиметров - было бы достаточно, чтоб и нашим и вашим.

Представители Главного танкового управления ВС СССР были изрядно озадачены этим явлением. Ведущий инженер ГТУ подполковник Панов начал было умничать:

- По существующим нормам пределов прочности броневого листа толщиной 45 миллиметров, изготовленного из стали марки «8С» - штатный 45-мм бронебойный тупоголовый снаряд (чертеж 2-04830, эталон 0130), при стрельбе даже в упор – не должен давать даже сколов с внутренней стороны танка. А здесь – сквозное пробитие даже с дистанции полтораста метров!

Психую:

- Да ну вас на хер с вашими «нормами» и «пределами» - из-за вас люди погибли, понадеявшиеся на «прочность» броневого листа! Действительно: надо было всё же не Морозова в этот танк посадить - а вас, теоретики кабинетные!

Одно ясно как Божий день: предназначенный для пробных стрельб заводской образец и танк отправляемый в войска - совершенно разные вещи и обладают совершенно разной бронестойкостью.

Впрочем, я это и без этих испытаний знал…

Из «послезнания».

Тут же, буквально на коленке, «существующие нормы пределов прочности» были кардинально изменены:

- Впредь, проводить испытания обстрелом только серийные машины в сборе. Ээээ… Из ста танков, один по случайному выбору – расстреливать. А потом – расстреливать ответственных за качество представителей заводов и приёмщиков ГТУ РККА.

Внутренний голос вовремя рванул «стоп-кран»:

«Эдак, ты всех танкостроителей расстреляешь! А их у тебя и так: раз, два – да и обчёлся».

Пришлось с досадой лишь махнуть рукой:

- Отставить расстрелы представителей. Обойдёмся административными методами.

Ещё один забавный момент.

Оказывается, по нашему удивительному обычаю, если застряв в броне - снаряд выбил из неё так называемую «пробку», это не считается пробитием.

Сам лазил в танк и потом удивлялся:

- Да как же так?! Ведь эта «пробка» в свою очередь - пробила навылет топливный бак, фальшборт из хотя и обычной – но достаточно толстой стали и, застряла в пружине балансира противоположного борта… Это, что? Называется «броня выдержала испытание»?!