Пролог

Ченнинг Райнер. Канада. Ванкувер

Делаю глоток охлажденного «Бад Лайта»[1] и поднимаюсь на второй этаж виллы, принадлежащую квотербеку[2] «Канадских ангелов».

Второй год подряд «Калифорнийские рейнджеры», как и «Канадские ангелы», не сходят с пьедесталов своих стран, и мы решили устроить вечеринку лидеров на заднем дворе дома с барбекю, игрой в мяч и «пиво-понгом»[3]. Жаль, Соединенные Штаты и Канада играют в разных лигах[4], и у нас нет возможности показать канадцам, кто же круче. Хотя, мы и так знаем, кто.

И впереди нашу команду ждет очередной супербоул[5], и мы готовы раздавить любого, кто выйдет с нами на поле. Трофей Винса Ломбарди[6] наш, и черта с два, если я кому-то позволю его забрать. Я лучше помочусь в собственный кофе, чем отдам кому-то победу. Для меня это моя жизнь, и я в ней победитель. Всегда! Я чертов везунчик!

Наконец-то преодолеваю лестницу, кажущуюся мне восхождением на Эверест после четырех бутылок охлажденного пива. Алкоголь довольно редкий приятель в моих руках, и сейчас — сейчас это легкий способ отдохнуть и отвлечься. Ничего не имею против канадцев, а вот лайнбекер[7] команды «ангелов» явно имел что-то против меня, цепляясь ко мне весь вечер.

— О да, детка… — слышу я мужской хрипловатый голос, доносящийся из ближайшей спальни, — возьми его еще глубже.

Я усмехаюсь. Кто-то уже отлично проводит время, и это неудивительно. В доме полно жарких цыпочек, жаждущих не только станцевать любому мужчине на его коленях, но и доставить удовольствие. И девушек сложно в этом винить. На вилле обилие не только тестостерона, но и настоящая золотая жила — кладезь для любой из соблазнительных кисок, крутящихся вокруг, ради большого члена и брюликов от Тиффани.

Я делаю еще глоток и продолжаю идти по длинному коридору в поисках сестры.

Гейл — моя младшая сестра. Когда мой блудливый отец женился во второй раз и произвел на свет еще одно чадо, я поклялся, что буду защищать сестру ценой собственной жизни. И спустя двадцать лет ничего не изменилось.

— О да, детка, давай, я знаю, ты можешь, — хрипит мужчина, и я снова делаю глоток пива.

А ведь на его месте мог быть я. Какая-нибудь красотка с сиськами третьего размера и охуенной задницей могла сейчас трудиться над моим членом. Только вот мой член как год под запретом для любой кошечки-искательницы большого и сладкого лакомства. Три года назад я подписал контракт, став игроком НФЛ[8], прыгнув из студенческой команды в большую жизнь. Агент и тренер сделали из меня мировую звезду американского футбола. Сейчас я самый высокооплачиваемый квотербек, самая желаемая модель для глянцевых обложек, мечта каждой сексуальной крошки, и увы, не самый завидный холостяк. К пяти нулям в моем договоре шел пункт — «найти» невесту и вести приличный образ жизни. Что я и «пытаюсь» делать последние годы. Признаться, наличие «липовой» невесты не мешает мне развлекаться с другими крошками, просто теперь это скрыто от глаз недоброжелателей, а вилла канадских противников не лучшее для этого место.

— Да возьми ты его глубже, — басит мужчина.

Я настораживаюсь. Это уже не очень-то похоже на удовольствие двоих. Хотя, разве меня это касается? К черту! Я делаю еще глоток янтарной жидкости и иду дальше.

— Вот так, — хрипит он, а после из-за двери, мимо которой прохожу, слышится женские давящиеся звуки.

Кретин решил до гланд накормить девицу своим членом? Не лучший подход для качественного отсоса, но это не мое дело, я нахожу Гейл, и мы проваливаем. И если тот чувак намерен получить худший в мире минет, то флаг ему в задницу.

Иду дальше, как за моей спиной опять раздаются давящиеся женские звуки.

«Черт возьми, Ченнинг, это не твоего ума дело. Иди дальше! Тебе не нужны проблемы».

Я пытаюсь успокоить себя, но ни черта не получается. Я хоть еще тот сукин сын и не величайший в мире джентльмен, но никогда не позволяю себе унизить девушку или заставить ее сделать то, чего она не хочет.

«Иди, Ченнинг, иди-и-и!»

И я готов пойти дальше, но слышу легкое сдавленное мычание девушки. Нет, этот приятель явно нуждается в просвещении, как следует обращаться с дамой. Стараюсь все же убедить себя в том, что это не мое дело, и пытаюсь идти дальше. Ведь если девушка захочет уйти, она уйдет. Верно? Тот же кретин не опустится еще ниже, желая показать, кто здесь платит и кто кого танцует.

— Хватит! — слышу я женский голос и замираю, как чертов олень в свете фар.

Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Этого не может быть. Просто. Не может. Быть! Я всего лишь галлюцинирую. Это не может быть голос Гейл. Я устал, много выпил и хочу поскорее убраться с вечеринки, где совсем скоро каждый угол пропахнет жарким сексом.

— Прекрати! — кричит она уже громче, и дальше все словно в тумане.

С ноги открываю дверь, та распахивается, и я вижу картину, которую больше никогда не смогу развидеть, даже если выцарапаю себе глаза и мозги всеми столовыми приборами, имеющимися в доме.

Гейл стоит на коленях перед чертовым лайнбекером, а тот вальяжно сидит в кресле с высунутым из штанов стоячим членом.

Не знаю, что меня шокирует больше: моя сестра на коленях перед каким-то сраным мудаком, которому отсасывала минуту назад, а его пальцы запутались в ее темных волосах на затылке, — именно та рука, которой он заставлял Гейл трахать свой член; либо, что передо мной этот сраный мудила — Брэдли, мать его, членосос, достающий меня весь вечер; либо я не мог смириться с тем, что моя сестра стала взрослой и могла кому-то отсасывать.

В любом случае, ничего из этого уже не имеет для меня значения. Я лишь слышу былые давящиеся звуки своей сестры. Этот хрен пытался заставить мою сестру отсосать ему. Глаза наливаются кровью, вены вздуваются на шее и руках, и я сжимаю бутылку так, — стекло того и гляди треснет от натиска моих пальцев. В бешенстве отшвыриваю бутылку в сторону и налетаю на ублюдка. Дальше я себя не контролирую.

Кулаки горят, я слышу сдавленный голос Гейл, умоляющей меня остановиться, кто-то хватает меня за грудь и пытается оттащить от Брэдли. Я, точно бык на корриде, упираюсь до последнего, пока не выбью все дерьмо из этого подонка. Этот хуесос совал свой грязный член в глотку моей сестры. Он заслужил гораздо худшей расплаты, чем быть просто избитым.

Прихожу в себя уже на ступенях наружной лестнице. Рядом сидит моя сестра, прижимаясь щекой к моему плечу. Вокруг много людей: одни со скучающим видом пьют пиво, другие дискутируют, словно ничего не произошло, а кто-то суетится с озабоченным видом. Весь шум прерывает протяжный вой сирены, стены двухэтажной виллы окрашиваются в красный, и автомобиль неотложной медицинской помощи съезжает с места, окончательно возвращая меня в эту реальность. Вижу перед собой тренера, игроков моей команды. Лица их искажены гримасой наивысшего недовольства, будто все только что сожрали кусок дерьма. И очевидно, этим куском стал именно я.

— Райнер, — обращается ко мне наш тренер Стэнли, — какого хрена? Ты решил поставить крест на своей карьере? Или как это называется?

Я слышу всхлипывания сестры. Смотрю на Гейл, на ее опухшее лицо от слез, следом на свои окровавленные руки. Уже не понимаю, кому принадлежит кровь: мне, Брэдли или тем двоим ребятам, кто пытался меня оттащить от придурка, которого я избивал, словно боксерскую грушу.

— Все дерьмово, да? — спрашиваю я и смотрю виноватым взглядом на тренера, поставившего на меня все.

— Ты даже не представляешь насколько.

***

Харлин Квин Олдридж. Канада. Саскатун

— Харли, ты точно уверена в своем решении? — Рокси повторяет в третий раз свой вопрос. — И прежде, чем ты снова не ответишь мне, я в очередной раз повторюсь — это не лучшее решение, поехать из Саскатуна* в Эл-Эй[9] на мотоцикле.

— Мам, все будет отлично, — беру ключи от байка с комода, подхожу к Рокси и целую ее в щечку, — главное, не забудь проконтролировать, чтоб твои потные работяги загрузили все мои коробки в грузовой контейнер. И уж постарайся никого из них не соблазнить. Они не твоего полета.