Это чертовски невероятное ощущение.

Мой член проталкивается между ее бедер, к ее тугому входу, и я заставляю себя медленно входить в нее. Она все еще новичок в этом, напоминаю я себе. Одна ночь вдали от моей постели, возможно, немного облегчила бы ее страдания, но это не вылечит их полностью, и я не хочу причинять ей боль.

Стона, который наполняет воздух между нами, когда я проталкиваю свой первый пульсирующий дюйм внутрь нее, достаточно, чтобы я почти полностью потерял контроль, ее киска сжимается вокруг меня так сильно, что у меня перед глазами все плывет. Секс с Габриэлой не похож ни на что, что у меня когда-либо было, смесь сладкой невинности и греховного удовольствия, которое могло бы свести мужчину с ума. Ничто в звуках, которые она издает, или в том, как она двигается, не является искусственным, ничто из этого не спланировано. Она не пытается соблазнить меня, но, клянусь богом, ей это удается, и мои бедра дергаются, когда я погружаю еще несколько дюймов своего члена в ее сжимающуюся сердцевину.

— Найл, пожалуйста. — Габриэла стонет мое имя, ее пальцы впиваются в мои плечи сквозь ткань рубашки. Мы оба почти все еще полностью одеты, моя потребность в ней берет верх прежде, чем я успеваю раздеть ее или себя, и теперь я не уверен, что смогу остановиться ради чего-либо. Она чувствуется чертовски невероятно. — Пожалуйста, еще… мне это нужно. Все это… весь ты.

На этот раз я не упрекаю ее за то, что она сказала “нужно”. Я тоже чувствую это, непреодолимую потребность, боль, которая распространяется по моим костям, когда я поддаюсь ее мольбам, инстинкт берет верх, когда я вгоняю в нее свой член, последние дюймы погружаются в ее мягкую влажную плоть, когда я вхожу в нее так глубоко, как только могу, удерживая себя там и прижимаюсь своими бедрами к ее.

— Вот так, — бормочу я, удовольствие пробегает рябью по моему позвоночнику, и я выгибаю спину, прижимаясь к ней. — Возьми мой член, Габриэла…

— Да… — хнычет она, извиваясь подо мной, ее глаза распахиваются всего на секунду, прежде чем снова закрыться, когда я начинаю двигаться, и ее голова откидывается назад, губы приоткрываются. — Еще. Найл, еще…

У мужчины не так уж много гребаной сдержанности. Ее мольбы наполняют мои уши, наэлектризовывая мои нервы, мой член пульсирует от желания, когда я ускоряю темп. Я зарываюсь рукой в ее волосы, притягивая ее рот к своему, а другой рукой опираюсь на одеяло, входя в нее резкими, жесткими толчками, прижимаясь к ней бедрами, потираясь головкой члена о то место глубоко внутри нее, которое, я знаю, заставит ее кончить снова.

Я хочу этого, чтобы ее оргазм прокатился по всей моей длине, выдавливая сперму из меня, когда я врываюсь в нее. Я не могу припомнить, чтобы когда-нибудь чего-то так сильно хотел в такой момент. Я пожираю ее рот, втягивая ее нижнюю губу между своими и проводя по ней языком, покусывая мягкую плоть, пока она не вскрикивает, а затем смываю боль новыми поцелуями, в то время как мой член твердеет внутри нее до точки невозврата.

— Кончи для меня, — шепчу я ей в губы. — Кончи на мой член…

— Да! О боже, да, я так близко… — Она выдыхает эти слова, выгибаясь, когда кулон скользит по ее разгоряченной коже, резко вжимаясь между нами, когда я снова вжимаю ее в одеяло. — О боже, Найл…

Ее задыхающийся стон поглощается моим ртом, я яростно целую ее, чувствуя, как ее бедра поднимаются вверх, когда она начинает кончать, ее спина выгибается, спазмы удовольствия охватывают ее, и она сжимается вокруг меня. Удовольствие слишком сильное, чтобы его можно было больше сдерживать. Все, что я чувствую, это ослепляющий экстаз, непреодолимая потребность кончить, наполнить ее собой, и я вонзаюсь в нее жестко и глубоко, каждым дюймом своего пульсирующего члена.

Мой стон удовольствия смешивается с ее криками, когда я прерываю поцелуй, выгибаюсь назад и снова толкаюсь, чувствуя первый горячий прилив спермы внутри нее, когда мой член набухает и извергается. Габриэла стонет, звук заканчивается чем-то похожим на крик, и я толкаюсь еще раз, желая еще раз почувствовать, как ее разгоряченная, влажная плоть скользит по моему чувствительному члену, прежде чем я глубоко войду в нее, удерживая себя там для последних приятных толчков, которые сотрясают меня.

— О боже, — выдыхает Габриэла, когда я прижимаюсь к ней, приподнимаясь на локте, и снова целую ее, на этот раз легче. — С каждым разом все лучше.

— И дальше будет только лучше. — Я провожу пальцем по ее скуле, требуя еще одного поцелуя от ее нежных губ. — Ты скоро узнаешь, что тебе нравится и чего ты хочешь от любовника.

При этих словах по ее лицу пробегает необъяснимая тень, в глазах снова появляется что-то похожее на слезы. Но потом она моргает, и все исчезает. Только ее легкая удовлетворенная улыбка, лениво-довольный взгляд на ее лице, когда она выгибается подо мной с последними толчками своего оргазма, ее киска слегка трепещет вокруг моего размягчающегося члена.

Неохотно я выскальзываю из нее, поправляя свою одежду, пока она опускает юбку на бедра.

— Тебе нужно идти домой? — Спрашиваю я, протягивая руку за своим бокалом вина. — Или нам следует…

— Вернуться в твою комнату? — Габриэла улыбается, садясь и допивая свой бокал. — Это, я думаю.

Она помогает мне собраться, и я наслаждаюсь ощущением ее на обратном пути в отель, ее рук, обнимающих меня. Я рад, что ночь еще не закончилась, но я чувствую, что приближается конец… конец всего этого с Габриэлой, и я боюсь этого больше, чем следовало бы.

Мы быстро поднимаемся по лестнице, оба торопимся снова остаться наедине, но когда мы заходим внутрь и я закрываю за нами дверь, я поворачиваюсь и вижу нервное выражение на ее лице, которого я не видел весь вечер до сих пор, по крайней мере, с тех пор, как я заверил ее насчет нашей поездки в пустыню.

— Что не так? — Я подхожу к тому месту, где она стоит, слегка касаясь ее волос. Они мягкие и шелковистые под моими пальцами, черные, как вороново крыло, и такие же блестящие. — Ты передумала насчет оставшейся части сегодняшнего вечера? Если ты…

— Дело не в этом, — начинает она говорить, но затем колеблется, и я чувствую, как что-то сжимается у меня внутри, какое-то неприятное чувство.

Я всегда знал, что Габриэла рано или поздно уйдет. Я тоже уйду, через неделю.

Я просто надеялся, что это произойдет не сегодня вечером.

19

ИЗАБЕЛЛА

Вся ночь была похожа на вихрь. Я ожидала встретить Найла в Сангре и, возможно, пропустить стаканчик-другой, вернуться в отель и провести остаток ночи, изучая друг друга. Я не ожидала поездки в пустыню, романтического бокала вина под звездами на одеяле, или подарка. Я ничего особенного не ожидала, особенно в начале всего этого, но Найл удивляет меня на каждом шагу. То, как он прикасался ко мне под звездами, когда мы лежали там, то, что он заставлял меня чувствовать…

Драгоценный камень на ожерелье, которое он мне подарил, маленький, изящный, крошечная слезинка лежит на моей коже, и я не могу поверить, что он мой. Я не могу поверить, что он додумался подарить мне что-то настолько красивое. Я и раньше получала украшения в подарок, носила драгоценности своей матери, но это, по-моему, в тысячу раз прекраснее всего этого.

Когда мы заходим в гостиничный номер, я чувствую трепет нервов впервые с тех пор, как Найл заверил меня, что не собирается везти меня в пустыню ни для чего гнусного. У меня были планы относительно того, о чем я хотела спросить его сегодня вечером, но теперь, когда этот момент настал, я чувствую беспокойство. Что, если он не захочет? Что, если он станет меньше думать обо мне из-за этого?

Найл оглядывается на меня, закрывая дверь, и я вижу, что он мгновенно прочитал выражение моего лица.

— Что не так? — Обеспокоенно спрашивает он, подходя к тому месту, где я стою, и нежно поглаживая меня по волосам одной рукой. — Если ты передумала…

Мысль о том, что я передумаю насчет еще одной ночи с ним, настолько нелепа, что я чуть не смеюсь, но сдерживаюсь. Я не хочу, чтобы он думал, что я смеюсь над ним.