Но голос? Я не видел ту, что скрывалась от меня под лохматой маскировочной накидкой, но голос… Это был голос Лены Сомовой. Почему? Я видел её всего-то пару раз… Почему именно она была в моём сне? Не Аня, которая к моим семнадцати-восемнадцати годам уже подросла бы достаточно для того, чтобы быть моим напарником… И не Маринка, которая и сейчас может с нами на равных выполнять многие боевые задачи… Но Лена… Почему?
И что это была за местность? Европа? Америка? Африка?
* * *
Оказывается, липкая каша уже закончилась, а я всё ещё шкрябаю ложкой по пустой тарелке… Заметив это, я отложил ложку и выпил стакан уже остывшего чая. Ужин окончен… Скоро снова все заснут. А я пойду искать знакомую медсестру Юлию, чтобы снова напроситься на тайное посещение реанимационного блока.
Так что лучше всего, прямо сейчас лечь спать, чтобы во вторую половину ночи быть бодрым…
Настроившись на это, я закрыл глаза и сразу же уснул. На этот раз без всяких сновидений…
Ночь 01 июля. 1974 год.
Севастополь. Военно-морской госпиталь.
Мы снова пытаемся в сказку поверить,
Но вновь, упираясь в закрытые двери,
Кричим в пустоту. Но никто нас не слышит.
Принцесса заснула… Почти уж не дышит.
Зову я её. Но она в зазеркалье…
Там пусто. Там грустно. Вы там не бывали…
Там нет ничего, что согрело бы душу.
Ту грустную сказку не хочется слушать.
Та грустная сказка с концом нехорошим.
Там путь в никуда. Пылью тракт припорошен.
А мы всё надеемся, что в одночасье
Придёт к нам обычное светлое счастье…
Проснётся принцесса. И солнышко встанет.
Эпоха любви и покоя настанет.
Мечта — это то, во что хочется верить.
Но вновь впереди лишь закрытые двери…
* * *
— Саша! Проснись!
— А! Что?
— Тише!
Надо мной стояла медсестра Юля. Она приложила палец к губам…
— Тссс! Одевайся! Выходи! Я тебя жду на лестнице.
* * *
Я на скорую руку кое-как оделся… Быстро забежал в туалет и умывшись, выскочил на лестницу прямо с мокрым лицом…
— Пошли! — скомандовала, поджидавшая меня Юля…
Ну, мы и пошли. Маршрут мне был уже знаком. Мы шли по тёмным коридорам. Что меня удивило, в реанимационном блоке присутствовала ещё одна медсестра, но она не препятствовала нам, мы подошли к дверям палаты, в которой лежала моя Анечка… И вновь открыта дверь… И я туда вхожу…
* * *
Ничего не изменилось за те сутки, пока меня тут не было. Спящая царевна всё на том же месте, всё с тем же бледным лицом. Я присаживаюсь к ней на краешек кровати и беру в свою левую ладонь её прохладную руку.
— Привет, моя маленькая принцесса!
Увы. Моя принцесса по-прежнему молчалива. Её закрытые глаза и ровное дыхание… Кажется, что она просто спит… Вот, чудится, что только тронь её за плечо и она проснётся… Улыбнётся мне и скажет:
— Привет!
Но… Ничего не происходит. Я снова глажу её ладонь, пытаясь согреть её своим теплом…
— Зачем ты решила сбежать? Ведь ты сбежала от меня? Почему? Тебе было больно? Тебе было страшно лежать там одной на голых камнях? Прости меня, пожалуйста, что меня не было рядом с тобой в тот момент!
Я всё время смотрел прямо в лицо спящей девочки. Может быть, у меня уже зрительные галлюцинации, но мне показалось, что под закрытыми веками у Ани шевельнулись зрачки… Наверное, показалось…
— Ты испугалась, что я тебя никогда больше не найду? Не выйдет! Где бы ты ни была, я везде тебя найду и приду на помощь… Земной шарик не такой уж и большой, чтобы ты смогла на нём от меня спрятаться… Я тебя нашёл один раз, найду и в следующий. Потому что не хочу тебя больше терять. Я бы с удовольствием украл бы тебя и увёз на какой-нибудь необитаемый остров. Там бы мы были только одни… Я, ты и наш мир, в котором больше нет и не будет никого.
Нет. У меня не только зрительные галлюцинации. Я сейчас явственно почувствовал, как шевельнулась маленькая ладошка в моей руке. Совсем чуть-чуть, только пальчики, слегка, еле-еле…
— Аня! Ты меня слышишь? Отзовись! Хотя бы просто моргни в ответ! Вернись из своего царства грёз! Там, кроме тебя нет никого. А здесь тебя жду я… Твоя мама очень тебя ждёт. Твои друзья… Я понимаю, что с тобой произошло страшное. Я бы тоже очень испугался, если бы сорвался со скалы, а потом лежал бы один в тишине, слушая, как шумит море…
Мой монолог прерывает Юля.
— Саша! Пора уже… Я договорилась, что ты будешь не долго…
Не знаю почему, но я почему-то крепко сжал маленькую холодную ладошку, а потом поднял её руку и стал целовать маленькие пальчики…
Внезапно Юля отодвигает меня в сторону…
— Что ты сделал?
— Ничего…
— Она открыла глаза…
— Я не видел…
— Просто на секунду… На долю секунды… Как будто выглянула и снова спряталась…
— Я не заметил…
Смотрю прямо в лицо спящей Анечки… Что-то не то… Под закрытыми веками шевелятся зрачки. Я это вижу…
— Аня! Открой глаза! Ты же меня слышишь… Я здесь! Я рядом!
Незнакомый женский голос позади меня.
— Прекратите шуметь! Вы в реанимации.
— Аня!
— Немедленно уходите!
— Она почти проснулась…
— Я сейчас позову доктора…
— Зовите! Пусть врач посмотрит.
Немного хриплый, как простуженный голосок почти прошептал:
— Саша…
Я обернулся. Аня смотрела на меня… По её щекам катились слёзы…
— Анечка!…
Глаза её вновь закрылись, а голова откинулась на подушку…
— Юля! Что с ней?
— Саша! Отойди! А лучше выйди пока… — а обращаясь к строгой медсестре. Почти командным голосом. — Надя! Вызывай дежурного! Срочно!
* * *
Меня вытолкали из палаты… А ещё через пару минут тут уже было несколько человек в белых халатах. Я понял, что мешаться под ногами это самое последнее, чем я могу помочь. Я потихоньку вышел в коридор и пошёл в сторону своего хирургического отделения. Мне почему-то очень захотелось закурить… Жаль, что Юля осталась там в палате…
Глава 20
Глава двадцатая…
Новые надежды. Новые мечты.
Снова, как и прежде, где-то рядом ты.
'Нет, ребята, я не гордый.
Не загадывая вдаль,
Так скажу: зачем мне орден?
Я согласен на медаль.'
А. Твардовский «Василий Тёркин»
01 июля. 1974 год.
Севастополь. Военно-морской госпиталь.
Меня всего колотило от возбуждения… Я, кажется, понимаю, что испытывает Ленка, когда к ней приходит очередное предчувствие…
Я хотел было вернуться, чтобы стрельнуть у Юли сигарету. Потому что меня, ну никак не отпускает состояние эйфории… Стою на том месте, где она вчера курила… Внутри меня всё кипит. Наверху хлопает дверь… Кто-то идёт по лестнице, спускаясь вниз.
— Ты прямо мои мысли читаешь, Юль… Дай сигарету!
— Что? И тебя пробрало?
Она достала из кармана бело-голубую пачку. Одну сигарету протянула мне, а другую прикурила сама. Мы курили и молчали… Молчали и курили…
— Что ты такого сделал, Сашка? — спросила меня Юля.
— Да, ничего такого вроде бы. Ты сама всё видела. Держал за руку. Говорил всякую романтическую ерунду…
— Оказалась вовсе не ерунда… Я, когда уходила, видела, что девочка твоя уже совсем почти в порядке… Если так можно сказать.
— А её травмы. Она же упала с высоты и головой ударилась?
— Я читала её историю болезни. Закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение мозга, подозрение на компрессионный перелом позвоночника.
— С ней всё будет в порядке?
— Теперь, думаю, да… Я только понять не могу, как ты смог «разбудить» её.
