Вернувшись домой, я засел за ноутбук. Выходило, что золотишко советское обходилось гражданам дороговато. Зато современные российские скупки брали золотой лом за сущие копейки. Овчинка выделки явно не стоила. Оставались всякие сайты для коллекционеров и просто ностальгирующих личностей, где покупались и продавались разные вещицы родом из СССР.

Там среди прочего, встречалась даже экзотика вроде предложения купить презервативы производства семьдесят седьмого года по пять тысяч рублей за единицу товара. Старательно напрягся, но так и не смог представить себе градус ностальгии, который заставит человека, купить сей резинотехнический раритет за пять штук, а потом напялить его на конец.

Когда часовая стрелка достигла половины пятого, стало совсем томно. Мой дух рвался в эпоху светлого социалистического застоя. Туда же, к радостям жизни, стремилось и бренное тело. Каждые пятнадцать минут я вскакивал и проверял дверь в портал, хотя умом понимал, что скорей всего она откроется, как и в прошлый раз, ближе к полуночи. Еще раз перебрал свои обновки, тщательно проверил этикетки на предмет даты выпуска и упаковал все в неприметную холщовую сумку. Решил, когда буду проходить портал, трепетно прижму ее к груди.

Чтоб скоротать время, заставил себя читать разную инфу о начале семидесятых. Таким образом убил еще три часа, совсем изнемог от нетерпения и решил пойти прогуляться, а заодно и перекусить где-нибудь. Весь день из-за отсутствия аппетита, обходился чаем. К тому времени погода испортилась, сделалось хмуро и закапал дождик. Ну и пусть, упрямо подумал я, взял зонтик и вышел на улицу.

Гулял недолго, ноги сами собой привели к заведению с многообещающим названием «Стоп-сигнал».

Посижу немножко, решил я, покушаю артишоков, выпью стопочку коньяку, глядишь, и время пролетит.

* * *

«Просто подари мне один только взгляд, – гундосил на эстраде метросексуал в кудряшках, – и волшебный свой поцелуй подари…»

Забрел я сюда, буквально, на полчаса, но по странной случайности засиделся. В графинчике коньяку осталось на донышке, зато мне, наконец, стало весело. Тарелка с рыбным ассорти была почти не тронута – аппетит так и не проснулся.

Гриль-бар пьяно гудел. Музыканты утомились терзать инструменты и сделали перерыв. Вспотевшие от танцев посетители рассаживались за столики.

Незнакомец появился словно из ниоткуда. Не успел я на несколько секунд отвлечься на разглядывание симпатичных девчонок за соседним столиком, как он уже сидит напротив и наливает в мою рюмку мой же коньяк из графинчика. Одет в неопрятный длинный плащ. Рыжие, как костер, волосы мокрые от дождя – значит, только что с улицы. Выцветшие прозрачные глаза, навыкате, неотрывно глядят на меня – словно ниткой привязаны. Боже у него еще и брови и ресницы рыжие. Как не стыдно быть таким мерзким? – подумалось мне с брезгливым сожалением.

Прочтя отразившуюся на моем лице гамму чувств, незваный гость заухал мефистофельским смехом, опрокинул в себя коньяк, бесцеремонно закусив последней маслиной, сплюнул косточку под стол и поинтересовался:

– Ну, что уставился как хeр на бритву?

Экий наглец!

– Э-э… уважаемый, – холодно начал я, – вы ничего не перепутали?..

– Нет, – перебил он меня, – не перепутал. По твою душу я, гражданин Неверов, – и поскольку я растерялся и молчал, добавил глумливым тоном. – Ну что, грешный, дрожишь перед лицом вечности?

Я сидел и чувствовал, как струйки холодного пота текут по спине. С ними вместе меня покидали силы. Стекали по ножкам стула и впитывались в кафель. Неужели все-таки нашли? Но как? Я огляделся, ища глазами сообщников внезапного визитера, а сам стал примеряться к графинчику. Он хоть и небольшой, но тяжелый. Таким если дать по башке – мало не покажется.

Незнакомец перехватил мой взгляд и сменил тон.

– Нервный, да?

Нет – подумал я, – не похож он на киллера. Таких бомжеватых киллеров не бывает.

– У всех нервы, – примирительно сказал ржавый тип напротив, и по птичьи заглянул в пустой графин, – а не выпить ли нам по маленькой? Выпьем, закусим, погодка подходящая. Погодка, типа, займи и выпей. Давай не жмоться, угости коньячком, а то у меня денег ваших нет.

– Не имею привычки пить с незнакомцами, – упорствовал я.

– Так давай познакомимся. Тебя, как ты понял, я уже знаю: Феликс Константинович Неверов, потрепанный старый хрен, у которого все в прошлом. Сказать, когда умрешь? – и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Через год, шестнадцатого июля у тебя случится обширный инсульт. Позвонить в скорую будет некому, и ты, прежде чем умереть, пролежишь парализованный еще два дня на полу в кухне. Еще через неделю, соседка почувствует запах и вызовет полицию, – говоря все эти гадости, он продолжал пялиться на меня, прозрачными линзами глаз, будто изучал под микроскопом.

Наверное, надо все-таки врезать ему графином, – подумал я, – но не врезал, а подозвал официанта и заказал еще полкило коньяку и вторую рюмку. Что-то подсказывало мне, что он не врет и не прикалывается.

– Ну, допустим… а ты сам-то, кто такой будешь, таинственный незнакомец?

Он прищурился, сразу став похожим на стервятника.

– Об этом нетрудно догадаться, в свете недавно произошедших с тобой событий. Кто может знать будущее? Ну, шевели мозгами! Все еще не всосал? Я твой коллега, Феликс Константинович. Пришелец из будущего!

– Ишь ты, – только и нашел, что сказать я и выпил не чокаясь.

Непрошенный собутыльник поспешил за мной. Несколько секунд, он с блаженным видом гонял во рту коньяк, затем глотнул и подождав, когда огненная жидкость стечет в желудок, удовлетворенно произнес:

– Пьем не чокаясь, как по покойнику, – и неожиданно добавил, – Жорж меня зовут, будем знакомы! – и разлил по новой. На этот раз мы тюкнулись стопками, но я все равно молчал, с неприязненным любопытством разглядывая этого «гостя из будущего». Был он весь какой-то грязноватый и пахло от него подвалом.

– Я уже лет пять ничего слаще технического спирта не пробовал, – продолжал вещать Жорж, не обращая внимания на мою неприязнь, – оттого и смакую твой клоповник. Коньяк с вином еще в первый год закончился, потом водяра. Зато спиртяги море разливанное. Его, я думаю, мы не допьем… не успеем. Слушай, а будь другом, возьми покурить что-нибудь, душа просит!

Он буквально выхватил у меня из рук, принесенную официантом пачку «кента», сорвал целлофан, выбил сигарету и щелкнув пальцами, добыл из воздуха язычок пламени. Затянулся в полсигареты, пыхнул дымом и сказал со значением:

– Слабенько, после махорки-то! Мы махорку у вояк на пятом складе вымениваем. Мы им спирт, они нам махорку…

– Из какого ты будущего, Жора?

– Две тысячи тридцать восьмой.

– И что там?

– Плохо там дружище Феликс. ППЦ, как говорили в дни моей молодости. – Жорж обиженно заморгал и следующей затяжкой выкурив сигарету, сунул ее останки в пепельницу.

– И что, – не отставал я, – люди изобрели машину времени?

– Ха! Люди, скажешь тоже… что они могут изобрести? Айфон толщиной с ноготь, суперкомпьютер для игры в «го» и говорящий унитаз.

– Так что у вас случилось-то? Война что ли?

– Хуже, но сейчас не об этом. Давай лучше еще дернем по рюмке? А то время мое заканчивается – долго тебя пришлось искать в этом гадюшнике.

Дернули.

– Кто же все-таки тебя прислал? – продолжал интересоваться я.

– Они.

– Кто, они?

– Просто ОНИ.

– Инопланетяне что ли?

– Да хер их знает, – отмахнулся Жорж, – может и инопланетяне. Они не представились.

– А что же эти, не пойми кто, вам не помогли?

– Так они позже прибыли… лет на двадцать. Когда помогать уже давно некому было. Сижу я тут с тобой… – внезапно спохватился Жорж, – а у меня переход… – он глянул на свое запястье, где без всяких часов бежали циферки секунд и совсем заторопился.

– А чего ты сам не прыгнул туда в семьдесят второй? – не отставал я.

– Дурак что ли? Меня в то время еще не существовало. Я родился в восемьдесят третьем, куда я прыгну? Обратно в пизду? Значит, про связь… Кота рыжего видел? Это не кот. Это вообще не живое существо, а способ связи между временными волнами… если ты его увидишь, это не просто так – постарайся понять, что от тебя хотят. Захочешь связаться со мной – просто скажи при нем. Мне передадут… – он хехекнул. – Все, я пошел… Ты, кстати, тоже сопли не жуй, портал откроется через полчаса. Сигареты забираю, ты все равно не куришь.